Альберт Зарипов - Дембельский аккорд 1
В правом углу у выхода располагался небольшой отсек, огороженный деревянными щитами. Внутри стояла единственная кровать с посеревшей подушкой и пыльным синим одеялом, которое в знак траура было наискосок охвачено широкой красно-серой полосой. У изголовья на табурете находился гранённый стаканчик, наполненный до середины водкой и положенным на него куском чёрного хлеба.
Я осторожно переступил через разбросанные у порога остатки ящика и шагнул в кубрик. Здесь когда-то жил мой предшественник — командир первой группы первой роты старший лейтенант Олег Кириченко. И именно в этом отсеке мы и «беседовали» с ним минувшим летом… А потом мы двое суток шастали по зелёнке в пригородах Грозного. Олег ещё тогда в июле что-то предчувствовал, поскольку первой ночью он выбрал себе в качестве позиции сталинский ДОТ, а следующей ночью собственноручно выкопал персональный окоп для стрельбы лёжа.
Увы… На Центральном Рынке города Грозного у него не было никакой возможности занять оборону под мощным бронеколпаком или хотя бы залечь в земляном окопчике. Олега убили внезапным и подлым выстрелом в затылок.
Увы… Увы… Увы… Минут пять я постоял рядом с его кроватью, вспоминая и поминая погибшего.
— «О-о-о… Господи, Господи, помоги мне избежать такой участи!» — обратился я напоследок к Всевышнему, после чего направился к выходу.
Во внутреннем дворике я заметил дежурного по роте, который только что вышел из канцелярии и направился прямиком ко входу в третью палатку. Я сразу же окликнул его и попросил открыть ружпарк, чтобы я смог проверить оружие первой группы.
— Давай-давай! — говорил я, идя следом за дежурным по роте. — Открывай свою каморку.
Дежурный молча звякал ключами сперва у калитки, донельзя обмотанной колючей проволокой, а затем уже и на входе в маленький КУНГ. Судя по его заспанной и хмурой физиономии ему совершенно не хотелось сейчас торчать здесь в холодной оружейке. Но армейская служба и суровый солдатский долг всё-таки обязывали его стойко переносить и эту неожиданную напасть. Как и предыдущий внезапный вызов к командиру роты прямо из его тёплой постельки.
В ружпарке оружие группы умещалось в одной пирамиде и, как следовало того ожидать, хранилось оно без должного порядка, надлежащего учёта и оформления как в описи, так и по-биркам… Внизу по полупустым ячейкам были хаотично понапиханы подсумки с гранатами, нагрудники с магазинами, бумажные и картонные пачки патронов и даже несколько прицелов… Для постороннего человека всё это показалось бы мелочью… Но по степени порядка в хранении и учете оружия можно определить истинный уровень боеготовности подразделения, а особенно воинской дисциплины и умения бойцов добросовестно выполнять все приказания своих командиров.
Как это часто бывало в расположении бригады, то есть в далёком и безвозвратно ушедшем мирном прошлом меня раздражали постоянные переклеивания бирок с наименованием оружия и извечные переписывания описей в пирамидах, а также нудные перепроверки наличия и состояния стволов… Но здесь, в боевой обстановке автоматы, пулемёты, гранатомёты и снайперские винтовки с присоединённой оптикой должны хотя бы располагается отдельно друг от друга и в вертикальном положении. А тут они представляли собой охапку оружейного железа в правом углу пирамиды и небольшой пучок стволов в левом. Поперечная перекладина с пазами и старыми надписями на бумажных квадратиках лишь одним торцом выглядывала из-под сваленного в кучу вооружения…
— «Наверное только это оружие и спасло перекладину от печки. — Насмешливо подумал я, пытаясь закрыть хотя бы левую дверцу пирамиды. — Да-а… Бардак везде и во всём!.. Хорошо, что новую пирамиду не надо будет делать… А ведь повозится придётся денька два… И здесь же ещё не всё оружие…»
К половине второго с занятий вернулся весь личный состав роты. По незапятнанной одежде и бледным лицам дембелей можно было нетрудно догадаться, что тактико-специальная подготовка прошла сегодня для них только в теоретической фазе.
После короткого доклада командира третьей группы, майор Пуданов приказал личному составу первой группы построиться отдельно, а остальным бойцам разойтись и готовиться к построению на обед.
Спустя минуту командир роты и я стояли перед моими будущими подчинёнными, среди которых я заметил уже знакомые мне лица контрактника Бычкова и все ещё рядового Шумакова, снайпера Мирошника и огнемётчика Антонова.
— Равняйсь! Отставить! Равняйсь! — скомандовал Пуданов и дождался пока солдаты не выполнят команду. — Смирно! Товарищи разведчики, представляю вам вашего нового командира группы — старшего лейтенанта Зарипова Альберта Маратовича.
Держа руку у козырька кепки я громко поздоровался с личным составом:
— Здравствуйте товарищи спецназовцы!
Бойцы элитного спецподразделения российской армии ответили мне недружным и унылым:
— Здра… Жла… Таарищ старш нант…
Не опуская руку я скользнул взглядом по флегматичным и постным личинам «дедов» и высказал свою неодобрительную оценку:
— Да… С такими голосами только на паперти стоять… Даже руки не надо протягивать… От одного голоса подадут. Попробуем-ка ещё раз! Здравствуйте, товарищи разведчики!
На мой повышенный тон приветствия послышался практически тот же самый хор с заунывными и гнусавыми нотками. Все они были готовы отправиться куда угодно… Лишь бы побыстрее…
Я вздохнул и скомандовал:
— Понятно! Дембель к декабрю — все по…ую! Вольно…
Стоящий рядом Пуданов пожелал мне всего хорошего и отправился по своим делам в ротную канцелярию. Я неспешно прошёл перед строем. Среди двадцати стоящих в две шеренги бойцов я уже заприметил несколько знакомых личностей, с которыми приходилось раньше встречаться. Это были всё те же Шумаков, Антонов и Мирошник, уже известные мне по двум ночным засадам, проведённым этим летом в пригородах Грозного. Кроме того, были среди них даже и те, кого я знал по зимне-весеннему периоду моего пребывания в Моздоке. Но большая часть личного состава мне была незнакома, и на мой пытливый взор они отвечали то равнодушными, то ускользающими, а иногда и нагловато-нахальными взглядами.
Я вернулся на своё место перед строем и обратился к ним со следующим:
— Я конечно понимаю, что вам осталось служить около месяца, на войну мне с вами, скорее всего идти не придётся и тратить своё время на ваше обучение просто не имеет смысла. Поэтому я предлагаю джентельменское соглашение: вы без лишних понуканий соблюдаете чистоту и порядок в палатке, поддерживаете опрятный внешний вид, не нарушаете внутреннюю дисциплину и распорядок дня, после чего при первой же возможности получаете воинские билеты с записью «демобилизован из рядов ВС РФ» и с песнями и криками, шашками и пиками отправляетесь к себе домой. Всем понятно?
Но мне никто не ответил и я стал разжёвывать необходимые сведения для лучшей её усваиваимости тире усваяемости, как нежного и полезного кроличьего мяса. Ведь «кролики — это не только ценный мех…»
— Объясняю вам всё ещё раз, популярно и голосом… Вы своими залётами не навлекаете гнев начальства на мою голову, чтобы не мешать мне заниматься с молодым и неопытным пополнением, а я вас потом увольняю в первых рядах. Вопросы есть? Всем всё понятно?
Слабое гудение и угукание можно было вполне принять как знак согласия. Первый контакт всё-таки был налажен… Пусть и в нехарактерной мне форме общения с личным составом… Но это же самое начало… И моя лояльность к дембелям могла быть неправильно ими понята… Как моя слабость… Что ж… Тем быстрее и откровеннее они проявят свою истинную сущность…
И я сразу перешёл к ценным указаниям:
— Первое: в палатке нужно будет сломать нары с левой стороны от входа, а всем, кто там спал, — переместится на правую половину. Второе: навести внутри общий порядок, ненужный мусор выбросить, боеприпасы сложить в отдельные ящики, подмести пол и побрызгать водичкой. Проверю завтра в восемнадцать ноль-ноль. Кто это будет делать — мне безразлично.
Последние мои слова очень даже недвусмысленно означали, что дембеля могут привлечь на эту работу кого угодно или же сделать всё сами… Лишь бы был конечный результат. Ещё один признак моей «слабости»…
После этого я распустил строй и бойцы отправились готовиться к обеду.
— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! — произнёс, подходя ко мне и козырнув рукой, уже знакомый мне контрактник. — Сержант Бычков!
Офицерский ремень на поясе да три красные лычки на каждом погоне лучше всяких слов демонстрировали мне военные достижения этого парня. Карьерный рост явно пошел на пользу бывшему моему подчинённому… А теперь и нынешнему…
— Здорово, Бычков! — ответил я, протягивая ему руку. — Ну и как у тебя дела?
