Джек Хиггинс - Орел приземлился
Штайнер собрал всю свою команду. Единственный, кто не должен был принимать участия в операции, был Макс Радл. Все стояли вокруг стола с картами. Штайнер у окна тихо беседовал с Радлом, и когда он посмотрел на своих ребят, всех охватило нервное возбуждение. Он показал макет Герхарда Клугла, фотографии и карты. Даже Престон, который уже знал, в чем дело, был захвачен драматизмом происходящего.
И Штайнер рассказал им о цели.
Петер Герике услышал рев даже в ангаре.
— Ради бога, что там такое? — спросил Бомлер.
— Не спрашивай меня, — кисло ответил Герике. — Мне здесь никто ничего не говорит. — Горечь его вдруг прорвалась: — Если мы достаточно хороши, чтобы рисковать своей шкурой, доставляя подонков на место, думается, и нам могли бы сказать, в чем дело.
— Если это так важно… — сказал Бомлер. — Не знаю, хочу я знать или нет. Пойду проверю приборы.
Он сел в самолет, а Герике закурил и отошел подальше, еще раз оглядывая «дакоту». Унтер-офицер Витт отлично нанес на нее эмблемы РАФ. Герике увидел, что к нему едет полевая машина, за рулем которой — Риттер Нойманн, рядом с ним Штайнер, на заднем сиденье — Радл. Машина остановилась в нескольких ярдах. Но никто из нее не вышел.
Штайнер сказал:
— Судя по вашему виду, вы не очень довольны жизнью, Петер.
— А с чего быть довольным? — спросил Герике. — Целый месяц я сижу в этой дыре, сутками вожусь с самолетом, а для чего? — Он жестом охватил туман, дождь и небо. — В такую дерьмовую погоду я никогда от земли не оторвусь.
— Ну, мы абсолютно уверены, что человек вашей высочайшей квалификации справится.
Штайнер, а за ним остальные вышли из машины. Герике заметил, что Риттер еле сдерживает смех:
— Эй, что тут происходит? — грубо спросил Герике. — В чем дело?
— А дело очень простое, бедный вы, несчастный, заезженный сукин сын, — сказал Радл. — Имею честь сообщить вам, что вас только что наградили «Рыцарским крестом».
Герике глядел на них открыв рот, и Штайнер мягко сказал:
— Как видите, мой дорогой Петер, вы все-таки дождались уик-энда в Каринхалле.
* * *Кениг наклонился над столом с картами. Штайнер, Радл и оберфельдфебель Мюллер стояли на почтительном расстояний, но ничего не упускали из виду.
Молодой лейтенант докладывал:
— Четыре месяца назад недалеко от Гебридских островов подводная лодка под командованием моего старого друга Хорста Венгеля торпедировала английский траулер. Экипаж состоял только из пятнадцати человек, и Венгель всех их взял в плен. К несчастью для них, они не успели уничтожить документы, в том числе несколько интересных лоций английских береговых минных полей.
— Для кое-кого это — щелка, — сказал Штайнер.
— Для всех нас, господин полковник, как доказывают эти лоции Уилхелмсхафена. Видите, вот здесь, к востоку от залива Уош, минные поля идут параллельно берегу для защиты каботажного флота? Есть и отчетливо отмеченный проход. Британский военно-морской флот оставил его для своих целей, но торпедные катера Восьмой флотилии, базирующейся в Роттердаме, абсолютно безопасно пользуются им на протяжении некоторого времени. Действительно, если точно держать курс, туда можно войти на большой скорости.
— Все-таки сомнительно, что само минное поле в данных условиях может обеспечить вам надежную защиту, — сказал Радл.
— Согласен, господин полковник.
— А как насчет подхода к рукаву позади мыса у Хобс Энда?
— Очень трудно. Мы с Мюллером изучали лоции адмиралтейства, пока не выучили их наизусть. Все глубины, все песчаные отмели. Войдем на приливе, если хотим забрать людей в десять.
— Вы отводите на переход восемь часов. Это означает, что выйти вам надо в час?
— Если мы хотим иметь запас времени на маневр. Как вы знаете, наше судно уникальное, и мы могли бы пройти расстояние за семь часов, если нужно. Я беру с запасом.
— Очень разумно, — сказал Радл, — потому что мы с полковником Штайнером решили изменить приказ. Я хочу, чтобы вы находились вблизи мыса и были готовы подобрать людей в промежутке от девяти до десяти. Окончательные инструкции о подходе вы получите от Девлина по радиотелефону. Следуйте его указаниям.
— Хорошо, господин полковник.
— Под покровом темноты для вас особой опасности нет, — сказал Штайнер и улыбнулся. — В конце концов, это же британский корабль.
В ответ Кениг улыбнулся, открыл дверцу штурманского стола и достал белый вымпел британских ВМС:
— Не забудьте, что мы пойдем под этим вымпелом.
Радл кивнул:
— С момента выхода должна быть радиотишина. Ни при каких обстоятельствах не нарушайте ее, пока не услышите Девлина. Код вы, конечно, знаете.
— Да, господин полковник.
Кениг вел себя очень вежливо, и Радл хлопнул его по плечу:
— Знаю, знаю, для вас я нервный старикан. Увидимся завтра, перед тем как вы выйдете в путь. С полковником Штайнером лучше попрощайтесь сейчас.
Штайнер пожал обоим руки:
— Не знаю, что и сказать, только, ради бога, будьте вовремя.
Кениг красиво, по-флотски, отдал честь:
— Встретимся на берегу, господин полковник, обещаю.
Штайнер криво усмехнулся:
— Надеюсь, черт возьми.
И вышел вслед за Радлом.
Когда они шли по пирсу к машине, Радл спросил:
— Ну, Курт, получится?
В этот момент со стороны песчаных дюн показались Вернер Бригель и Герхард Клугл. На них было пончо, на шее у Бригеля висел полевой цейссовский бинокль.
— Давайте спросим их, — предложил Штайнер и крикнул по-английски: — Рядовой Куницки! Рядовой Моцар! Сюда, пожалуйста! — Бригель и Клугл тотчас же подошли. Штайнер спокойно оглядел их и продолжал по-английски: — Кто я такой?
— Полковник Говард Картер, командующий Польским независимым парашютным отрядом, Полк воздушной спецслужбы, — четко отрапортовал Бригель на хорошем английском языке.
Радл повернулся с улыбкой к Штайнеру:
— Я поражен.
Штайнер спросил:
— Что вы здесь делаете?
— Главный сержант Брандт, — начал Бригель и торопливо поправился, — главный сержант Круцек приказал нам отдохнуть. — Он помедлил и добавил по-немецки: — Мы ищем береговых ласточек, господин полковник.
— Береговых ласточек? — переспросил Штайнер.
— Да, их легко отличить. Ярчайшая черно-желтая расцветка головки и шеи.
Штайнер расхохотался:
— Видите, дорогой Макс? Разве мы можем потерпеть неудачу?
Но природа, казалось, была полна решимости заставить их потерпеть неудачу. Когда стемнело, большую часть Западной Европы все еще окутывал туман. В Ландсвоорте Герике начиная с шести часов неоднократно проверял взлетную полосу.
— Видите ли, нет ветра, — сказал он Штайнеру и Радлу. — Чтобы сдуть эту проклятую кашу, нам нужен сильный ветер.
По ту сторону Северного моря дела обстояли не лучше. В своем тайнике на чердаке сидела в наушниках у приемника Джоанна Грей и, чтобы убить время, читала книгу, которую дал ей Верекер. В ней Уинстон Черчилль рассказывал, как он сбежал из лагеря военнопленных во время Бурской войны. Рассказ был действительно увлекательным, и помимо воли она почувствовала восхищение.
Девлин в Хобс Энде следил за погодой так же внимательно, как и Герике. Ничего не менялось, и туман казался таким же непроницаемым, как и до сих пор. В десять часов Девлин в четвертый раз за вечер прошел вдоль дамбы к берегу, но все, казалось, оставалось по-прежнему.
Он посветил в темноту фонариком, покачал головой и тихо пробурчал себе под нос:
— Хорошая ночь для грязной работы — вот все, что можно сказать.
* * *Похоже было, что вся операция лопнет, — такой вывод напрашивался и в Ландсвоорте.
— Вы хотите сказать, что не можете подняться? — загремел Радл, когда молодой капитан вернулся в ангар после очередной проверки.
— В этом проблемы нет, — сказал ему Герике, — я могу подняться вслепую. Это и не опасно в стране с таким плоским рельефом. Трудность ожидает на той стороне. Я не могу просто сбросить ребят и надеяться на лучшее. Мы ведь можем в тот момент еще лететь над морем. Мне хоть на секунду надо увидеть цель.
Бомлер открыл глазок в одной из больших дверей ангара и посмотрел в него.
— Господин капитан! — позвал он.
Герике подошел к нему:
— Что такое?
— Смотрите сами.
Герике вышел за порог, Бомлер включил наружное освещение, и, несмотря на его тусклость, Герике увидел, что туман распадается на странные фигуры. Что-то холодное коснулось его щеки.
— Ветер! — закричал он. — Господи, ветер!
В сплошной пелене вдруг образовался разрыв, и на мгновение стал виден дом. Смутно, но виден.
— Летим? — спросил Бомлер.
— Да, — ответил Герике, — не откладывая, — и он кинулся в ангар, чтобы сообщить об этом Штайнеру и Радлу.
