Петр Беляков - В прицеле «Бурый медведь»
Вдруг по рядам пронеслось:
– Танки! Фашистские танки!..
Оказывается, впереди нас завязался бой. Фашисты ломились напропалую, пытаясь вернуть утраченные позиции. Навстречу врагу выдвинулась 6-я гвардейская танковая бригада подполковника М. Н. Кричмана вместе с гвардейцами 34-й стрелковой дивизии, а с правого фланга ударила 248-я стрелковая дивизия полковника Л. Н. Алексеева. О боевой обстановке нас информировал политрук Тимофей Селютин.
159-й бригаде, находившейся во втором эшелоне, приказано было занять жесткую оборону. Мы рыли окопы в полный профиль. Земля гудела, тревожно вздрагивала от близких взрывов. В бинокль можно было разглядеть, как наши танки, маневрируя, ведут огонь.
– Зарывайтесь глубже, – напоминал лейтенант Туз, – иначе танк задавит траком.
Предутренний мороз сковал мокрый от дождя песчаный грунт, и копать было трудно. Саперных лопат не хватало. Мы работали попеременно, но непрерывно. Сбросили шинели, фуфайки. От бойцов валил пар. Не прошло и часа, а мы уже зарылись в землю. Гул боя то отдалялся, то приближался.
Смеркалось. Ветер задул еще сильнее. Смертельно уставшие, потные, теперь мы почувствовали озноб.
– Выдать каждому бойцу по сто граммов водки, – приказал Туз.
В жизни я никогда не употреблял спиртного. Да и когда его было употреблять? Только месяца три назад оторвался от школьной скамьи.
– Устал? – спрашивает Дронов.
– Еще бы, – отвечаю, – не видишь – мокрый, как суслик весной.
– Пей. Согреешься. Вот тебе еще и моя порция.
Отхожу в сторону, глотаю противную горькую жидкость. Запиваю солоноватой калмыцкой водой. Кашляю и не могу откашляться. Кляну всех, кто придумал эту отраву, с укором смотрю на Павлика.
Но самое страшное было потом. Стекла оптического прицела винтовки казались мне мутными. Я протирал их фланелькой, но это не помогало. И мне стало ясно: сказалось спиртное. Как же так, думаю, подвел командира, товарищей. И это в первом же бою. Я готов был провалиться от стыда. Спасибо, командир роты понял мое состояние, приказал идти в землянку и отдохнуть.
Наутро я узнал, что танковую контратаку фашистов отбили. А прорвись они к нам, – верно, первой же жертвой стал бы я, потерявший контроль над собой. Этот случай привел меня к выводу: снайперу нельзя пить и грамма спиртного, если он не хочет потерять качества сверхметкого стрелка.
В обороне
Мы обжили свои окопы. Политрук ежедневно проводил политинформации о боях по уничтожению врага в сталинградском котле, увлеченно рассказывал о снайперах Василии Зайцеве, Анатолии Чехове, о подвигах бойцов на нашем участке фронта.
Меня особенно интересовали действия снайперов. В те дни добрая молва шла о снайпере 34-й гвардейской дивизии гвардии красноармейце Дмитрии Иосифовиче Чечикове. В боях под Халхутой он истребил 68 фашистов. Позже мы встретимся с Чечиковым на слете снайперов 28-й армии. Им окажется тот самый рослый гвардеец, который в степи под Астраханью, шагая в первой шеренге своего батальона, приветливо махал нам рукой: «Эгей! Коллеги! Удачного выстрела вам!» На его приветствие мы тогда ответили: «Ни пуха ни пера!» И вот он преуспел.
Сибиряк Дмитрий Чечиков вырос в семье потомственного охотника. Увлекся стрелковым оружием. И теперь он без промаха вел огонь из засад по солдатам и офицерам противника. К концу 1942 года Чечиков стал одним из лучших снайперов Сталинградского, затем Южного фронтов.
На слете снайперов Дмитрий делился своим опытом истребления фашистов. И мы, новички, слушали его, затаив дыхание.
– Терпение для нашего брата – золото, – учил Чечиков. – Потеряешь выдержку – погубишь себя.
«Хорошо тебе, – думал я, – ты охотник с опытом, а каково нам?»
– Главное – терпение и выдержка, – еще раз подчеркнул Чечиков, словно прочитав мои мысли. И привел убедительный пример.
Это было под Халхутой. Ночью с разрешения командира Чечиков выбрался на нейтральную полосу и, затаившись, стал наблюдать. Целый день фашисты не выходили из блиндажей. Но Дмитрий терпеливо выжидал. Уже под вечер впереди что-то мелькнуло. Гитлеровец вытряхивал одеяло: то покажется из траншеи на секунду, то снова скроется. Улучив момент, Чечиков выстрелил. И, как обычно, не промахнулся.
В период наступления Чечиков не раз выручал своих товарищей. В одном из боев он вступил в поединок с пулеметчиками противника. Время от времени меняя позицию, Дмитрий полностью уничтожил вражеский пулеметный расчет, державший под обстрелом путь к высоте.
Снайпер умел стрелять метко не только из винтовки. Как-то вышел из строя наводчик станкового пулемета.
Оказавшись поблизости, Чечиков тут же занял его место 0, подпустив противника на короткое расстояние, длинной очередью скосил первую цепь фашистских автоматчиков. Вторая цепь гитлеровцев начала отступать. Но и их достал метким огнем солдат-сибиряк. До сорока солдат и офицеров противника истребил в этом бою Чечиков.
«Стрелять, как Чечиков! Учиться убивать врага по-чечиковски!» – к этому призывала не раз армейская газета «Красное знамя». А вскоре на первой ее полосе мы увидели портрет снайпера гвардии красноармейца Дмитрия Чечикова.
Слава шла в о другом снайпере-коммунисте гвардии сержанте Николае Носове, уничтожившем в калмыцкой степи 75 фашистов. О его охоте на «бурых медведей» в печати публиковались статьи и очерки, которые с интересом читали не только снайперы. Кому в то время не хотелось стать метким стрелком!
Враг остервенело огрызался, но, понеся ощутимые потери, покатился через Утту к Яшкулю и Элисте. Была в этом какая-то заслуга и снайперов. Слава их продолжала расти, а боевой опыт передавался другим. Мы глубоко изучили специальный приказ командующего войсками фронта. В нем, в частности, говорилось: «…Опыт боев на фронтах Отечественной войны и в борьбе за Сталинград показывает и подтверждает весьма эффективное использование снайперов в бою. Неоднократно доказано, что в обороне и наступлении активно действующие снайперы-одиночки и снайперские группы наносили большие потери врагу»[1]. Выдержки из приказа можно было встретить в листовках, на страницах газет.
Снайперы нашей бригады также чувствовали внимание к себе. У нас были заведены так называемые лицевые счета снайперов. Их вручали на красноармейских собраниях – летучках. На листе лицевого счета были приведены слова из обращения командующего войсками Сталинградского фронта генерал-полковника А. И. Еременко: «Каждый боец должен считать своей честью и гордостью как можно больше истребить фашистов огнем из винтовки, пулемета и автомата. Убил 10 – хорошо, убил 15 – отлично, убил 20 – герой, а снайперу удвоить эту норму».
Вскоре я и мои товарищи услышали имя снайпера У. Могойлова. Житель степи, он хорошо ориентировался на местности, стрелял без промаха, быстро увеличивая счет истребленных гитлеровцев. Газета «Красное знамя» опубликовала его статью под заголовком: «Будь невидимкой!» Номер этой газеты я спрятал в карман гимнастерки. Он и поныне хранится у меня.
«Я – молодой боец, – писал красноармеец У. Могойлов, – еще более молодой снайпер. За несколько дней „охоты“ успел истребить 6 немцев. Помогла мне хорошая маскировка и умелый выбор позиции.
Я – калмык. Вырос в степи и знаю, как скрыться на ровной местности. Располагаюсь в небольшой траве, плотно прижимаюсь к земле. Удобно также вести огонь из небольшой ямки.
Однажды я за несколько часов убил трех гитлеровцев. Противник обозлился и, думая, что я сижу на склонах высоты, открыл бешеный огонь. А я в траве спокойно жду свою очередную цель!
Быть «невидимкой» – вот вывод, который я сделал для себя»[2].
На страницах газет стало встречаться имя снайпера Ивана Бабкина, который впоследствии стал одним из активных истребителей оккупантов.
Позднее, в марте – июле 1943 года, мы вместе с Могойловым и Бабкиным занимались снайперской охотой на реке Миус. К сожалению, их дальнейшая судьба мне неизвестна.
Нам, снайперам, конечно, было приятно, что командиры, штабы, политорганы, фронтовая печать уделяли большое внимание воспитанию метких стрелков. В каждом номере газеты, как правило, печатались шапки-призывы: «Снайпер-мститель! Убей гитлеровца!», «Товарищи снайперы! Неустанно совершенствуйте свое боевое мастерство, увеличивайте счет истребленных фашистов!». Армейские поэты сочиняли стихи, посвященные снайперам. Через годы войны в нагрудном кармане гимнастерки пронес я номер газеты «Красное знамя» со стихотворением армейского поэта Якова Козловского «Снайпер». Позволю себе привести из него несколько строк:
Лежа ли стреляет или стоя, Зоркий глаз его не подведет: Первой пулей черное, пустое Снайпер сердце ворога пробьет.
Он исполнен силой нашей мести, Не уступит в твердости скале. Если фриц попал на перекрестье, Значит, фрицем меньше на земле…
