Иван Ваганов - Солдатская доблесть

За захват контрольного «языка» и ранее совершенные подвиги сержанта Булутова наградили орденом Славы 2-й степени, солдата Захарова — орденом Отечественной войны 2-й степени.

Орден Славы 1-й степени старший сержант Самбу Хайдович Булутов получил уже на Одере.

Отгремели последние залпы. На пологом берегу узкой мелководной Шпрее Булутова настиг приказ о демобилизации. «Спасибо за службу, старший сержант», — сказал ему командир полка.

Снова близкие сердцу края, встреча с родными, но Булутова звал, манил Урал. В 1951 году Булутов приехал в Челябинск. Полный кавалер ордена Славы Самбу Хайдович Булутов работает сейчас на тракторном заводе мастером тарного цеха.

РАЗВЕДЧИК ИЗ КАСЛЕЙ

Алексею Булаеву, шоферу отдельного автотранспортного батальона, на всю жизнь запомнился второй день войны. В тот день он привез на передовую снаряды. Четверо артиллеристов подбежали к машине, откинули задний борт и стали разгружать. В это время, вынырнув из лощины, показалось десятка полтора немецких танков. Алексей похолодел. Руки сами легли на баранку, нога привычно нажала на стартер. Машина вздрогнула и дернулась вперед.

— Обожди, браток, — сказали артиллеристы, — не спеши! Разгрузим, тогда и мотай.

Булаев, не отрываясь, смотрел, как ползли танки врага. Уже ясно проявляются на бортах желтые кресты. Вот один танк повел стволом. В ожидании выстрела Алексей замер, закрыл глаза.

— По танкам врага огонь! — раздался спокойный голос командира расчета.

Выстрел, второй, третий…

Потеряв пять машин, гитлеровцы отступили, но не надолго. Через час вражеские танки опять двинулись к нашим позициям, их прикрывали около двадцати самолетов. Натиск захватчиков возрастал с каждым часом. Участок, который защищала дивизия, удерживался ценой огромного напряжения: роты и батальоны несли потери. На пятый день пришлось отступать.

…Шла первая военная зима. Автобатальон, в котором служил Алексей Булаев, направили на Ладожскую дорогу. Четыре месяца без устали, не выпуская из рук баранку, в пургу и трескучий мороз, под градом немецких пуль и осколков водил Алексей машину по ледяной дороге, снабжая Ленинград продуктами, армию — боеприпасами. А в апреле 1942 года оказался в учебной команде.

Быстро пролетели три месяца напряженной учебы. Младшему сержанту Булаеву вручили в руки снайперскую винтовку и направили в снайперскую команду, потом перевели в разведроту. Командир взвода познакомил Булаева с сержантом Петровым. Чем-то этот медлительный солдат сразу понравился Алексею.

Петров крепко стиснул ладонь Алексея и заговорил:

— Комвзвода приказал, чтобы я поглядывал за тобой, по-нашему, это значит взять над новичком шефство. А ты, говорят, на действительной баранку крутил?

— Крутил. А что? — задиристо спросил Алексей.

— Да я тебе не в укор сказал. В армии, как и в гражданке, любая служба почетна. Без шофера лишний раз не выстрелишь. А потом в снайперах ходил?

— Двенадцать фрицев на счету имею, — ответил Алексей.

— Стало быть, в разведке служить не приходилось. Разведка — дело простое, а с другой стороны, я бы сказал, очень мудреное. Самое главное надо разведчику…

Так и не услышал в этот день Алексей, что же надо разведчику. Петрова срочно вызвали к ротному. Явился он только через пять дней. Крепко пожав руку Алексея, спросил:

— Ну, как дела?

— Начинаю привыкать. А ты где был?

— К фрицам в гости ходил, — сержант по-приятельски шлепнул Алексея по спине. — Табачком не богат?

— Найдется.

Друзья закурили. С наслаждением затянувшись, Петров заговорил:

— Я в разведчиках третий год хожу, сперва к финнам наведывался, теперь — к немцам. И самое главное в нашем деле — не робеть, даже тогда, когда немец сидит на тебе. Лежу я однажды в копне сена, осматриваюсь и — вдруг похолодел. Целый десяток здоровенных фрицев ко мне в гости пожаловал. Один залез даже на стог. Часа два они сидели у копны. А я, как мертвый, застыл. Вот так в нашем деле требуется. Если надо — замри. А врага надо брать мертвой хваткой. Все молчком делается. Стрелять забудь. Подкараулил немца, подполз, свалил, тряпку в рот, скрутил руки и, если он сам не желает идти, волоки его, окаянного. Но уж если ты взялся за винтовку, то бей наверняка. Вот такие дела у разведчика. А вообще-то разведка — дело простое.

Вечером был получен приказ: раздобыть «языка».

— Сержанта Степкина назначаю командиром группы захвата, — распоряжался старший сержант Рябков. — Я буду командовать группой прикрытия. Сержант Петров возглавляет блокирующую группу, с ним же идет и младший сержант Булаев.

Ночь выдалась темная. Разведчики оделись в белые халаты, вооружились автоматами. У каждого финка, по паре гранат. Но главным оружием, по словам сержанта Петрова, оставалась смелость, решительность, умение действовать скрытно и осторожно.

Передний край противника проходили в двух километрах от землянки разведчиков. Три расторопных минера быстро сделали проход в минном поле противника, и скоро разведчики оказались перед проволочным заграждением, которое протянулось подле брустверов немецких окопов.

Степкин приказал залечь и замаскироваться. Алексей слился с сугробом снега и так пролежал целый день, засекая огневые точки врага. Как только сгустились сумерки, минеры прорезали три хода в проволочном заграждении.

Алексей полз рядом с солдатом Гордиенко. Справа затрещал немецкий пулемет. Протянулись нити трассирующих пуль.

— Гордиенко, Булаев, — послышался голос сержанта Петрова, — огневую точку справа подавить.

Разведчики вернулись на рассвете. Добытый «язык» дал ценные сведения. Командир дивизии объявил участникам ночного рейда благодарность, особо отметив группу сержанта Петрова.

Крепко полюбил Алексей сержанта. Но вскоре пришлось расстаться, Петрова перевели в другую часть. Отделение принял Алексей Булаев, а через несколько дней разведчиков передвинули в Синявинские болота. Отделение Булаева придали стрелковому батальону, которому было поручено провести разведку боем в сторону станции Мга.

Под прикрытием огневого вала батальон, прорвав передовую врага, овладел первой и второй линиями обороны. Разведчики просочились в ближние тылы и повели наблюдение. Вот уже нанесены на карту минные поля, ранее невыявленные доты и дзоты, минометные и пулеметные гнезда, в зарослях леса обнаружены дальнобойные пушки. Радист передал первые сведения на командный пункт дивизии. Булаев принял решение двигаться дальше, и вдруг приказ: отходить.

Прижимаясь к земле, разведчики поползли. Булаев внимательно следил за ними. Вот один скрылся в зарослях леса, второй, третий, а где же Иван Степанов. Алексей пополз к воронке, в которую несколько минут тому назад прыгнул Степанов. Вот и воронка. Солдат лежал, воткнувшись лицом в мерзлые комья земли.

— Иван, ты ранен?

— Кажется, малость задело, — чуть слышно прошептал солдат, — но я дойду.

Он сделал попытку подняться, но тут же сунулся вперед головой и застонал. Булаев поволок его. Степанов до боли стиснул зубы, а сержант, обливаясь потом, тащил раненого товарища. Бой между тем уходил все дальше и дальше к нашей передовой. Пробираясь от воронки к воронке, от дерева к дереву, Алексей благополучно миновал передовую врага и оказался в нейтральной зоне. На пути попалась глубокая воронка. Алексей осторожно спустил в нее солдата и прошептал:

— Ваня, полежи пока тут.

— Товарищ сержант, вы не бросите меня? Товарищ сержант, не уходите.

— Лежи спокойно. Я вернусь!

Прохода в нашем минном поле не оказалось. Пришлось с риском для жизни самому снимать мины. Разгребая снег руками, Булаев извлекал из-под него мины и фугасы, вывинчивая из них взрыватели. Метр за метром очищал он проход. Вот уже показались брустверы наших окопов. Алексей облегченно вздохнул и, тщательно провешивая проход, пополз к воронке. Взвалил на плечи раненого — и в проход. Радостно бьется сердце. Еще десять метров, пять, три, два… Алексей вскочил на ноги и, не выпуская из рук товарища, метнулся вперед, скатился в траншею и тут же услышал:

— Руки вверх!

— Свои мы, братишечки! Свои. Из немецкого тыла выбирались, — ответил Алексей, бережно опуская на дно траншеи Степанова.

Через день Алексей вернулся в свою роту. А вскоре сержант Булаев получил первую награду — медаль «За боевые заслуги».

Шел буранный январь 1944 года. Освобождая город за городом, по пятам преследуя противника, дивизия неожиданно натолкнулась на сильное сопротивление врага. Чувствовалось, что силы противника нарастают с каждым днем. Командованию срочно требовалось знать наличие живой силы врага и техники. Действовать вслепую опасно. Командир 286-го стрелкового полка подполковник Фоменко поручил сержанту Булаеву разгадать замысел врага.