С шевроном «Вагнер». Автобиографическая повесть - Габыч
Думаю, Шинник, который слышал, конечно же, эфир, тихонечко всех начинал ненавидеть. Но отпуск был уже рядом.
Прошло часа два.
– Габыч, Габыч, Танатосу.
– Габыч, да.
– Носилки нашли. Только они после двухсотых.
Парни забрались в морг Светлодарского госпиталя и забрали носилки, попутно сбросив с них несколько трупов. Носилки мертвецам уже всё равно не понадобятся.
– Без разницы. Давай, переправляй их на ноль.
– Принял.
Павших парней оперативно вывезли с поля боя. Закрепились мы с восточной стороны шоссе. Наши потрёпанные группы Ленон отвёл на вторую линию. На первую линию встали группы, прибывшие от Смертника. Группы заходили на позиции, меняя наши поредевшие подразделения.
Ленон поставил Грифу задачу: разместиться вдоль шоссе и один расчёт выставить так, чтобы просматривалось шоссе на юг и север. На шоссе стояли два подбитых Щорсом и Сновидом внедорожника.
– Гриф, пусть «глаза» на шоссе отобьют свою точку.
– Малую, Габыч.
Прошло двадцать минут.
– Гриф, Гриф, я Габыч.
– На приёме.
– Что с ребусами у «глаз»?
– Принимай.
Он скидывает мне точку «глаз», но по полученным координатам они, получается, стояли в середине лесополки, а никак не возле шоссе.
– Гриф, ты сам ребусы проверил, прежде чем их передать?
– Конечно, проверил!
– Так посмотри ещё раз и зайди ко мне.
– Принял.
Через десять минут Гриф заглянул. Мы обсудили, что ему необходимо провести работу с личным составом, чтобы в будущем они отбивали точные координаты и не путались. Гриф принял мои аргументы и убыл.
Наш взвод закрепился на достигнутых рубежах. Потрёпанные группы сняли с позиций и отправили на переформирование. Группа Мифика пересекла шоссе и закрепилась на терриконе с западной стороны шоссе. Группа Эла заняла позиции там же, с западной стороны. Вторую часть на отвале, через поле, возглавил Лукич. Гриф был с восточной. И счастливый Кореец получил под своё начало группу. Как смог, он сразу запросил добро подойти ко мне на точку и начал ныть о том, как бы ему перестать быть группником. Никто не любит нести ответственность. Я улыбнулся ему по-отечески и так легко, от всего сердца сказал: «Надо, Федя, надо!»
Наши тяжи потихоньку меняли на позициях парней Зомби. Мы могли, скажем так, отдыхать. Укропы, откатившись, особо нам не докучали. В какой-то момент Ленон привёз выздоровевшего Комбо. Он простыл и пробыл с неделю или того меньше в госпитале с жёсткой температурой. Я очень обрадовался этому факту и поблагодарил Ленона за это! С Хелдрейком и Гарнизоном было тяжеловато. Комбо приехал, стало веселее.
Также Ленон сообщил, что пришло пополнение с ульяновских лагерей и что парни нормальные. Мы все надеялись, что вот-вот привезут таких бойцов, которые, наконец, покажут класс. Нам, «неумехам». С Леноном приехали Вертикаль и Лонгепас, как раз из ульяновских, которых он перевёл от Смертника. Ленон их взял с собой на террикон, чтобы наебашить с граника по откатившимся в лесополку пидорам. Так, исключительно для того, чтобы проверить, всё ли у них в порядке и не заскучали ли они. К счастью, парни не стушевались и провели время задорно, с огоньком. Ленон был доволен.
Севернее нас взводы Андерсона и Румпеля готовились наступать на Отрадовку. Тяжелейшие бои за Отрадовку продолжались в районе двух с лишним недель. Сложность была обусловлена массированным артиллерийским огнем противника и условиями ландшафта. Парням нужно было преодолевать большое, открытое пространство, которое простреливалось вдоль и поперёк, а шоссе, напомню, проходило на возвышенности, с разницей высот от сорока метров и до семидесяти.
В какой-то момент у меня с Леноном состоялся разговор. В связи с тем, что Комбо уходил в отпуск. Мне нужны были заместители. Ему обещали. Один я по любому не вывезу, и я предложил кандидатуры Эла и Цыгана. Эл – группник с острым умом и хорошим интеллектом. Цыган – смелый и бесстрашный штурмовик. Но позже мы переиграли, так как подразделение выросло до батальона. Это по меркам регулярных войск. Ленон разбил его на три отделения, а эти отделения – уже на группы. И парни стали руководить отделениями на земле, подчиняясь мне. Я, в свою очередь, уже отвечал за всё перед Леноном.
Медико-эвакуационной группой руководил Наиб с заместителем Акрамионом. Подносом – всё так же Гайдук. Теорема, наш бессменный оператор БПЛА, обосновался неподалёку от нас. Ему дали в обучение бойца с позывным Коммерс, и они благополучно взлетали и работали по хохлам, прям возле нашего блиндажа. Птиц у противника стало в разы больше. Да и рука на тот момент у них в работе с БПЛА была набита лучше. Тем более всегда надо знать, что птичку поставил и съебался метров на сто от неё. И только потом поднимаешь. Так как есть приборы, подобные аэроскопам, которые засекают взлёт, а потом наваливают туда с арты. Почти то же случилось и у нас.
Работали Теорема с Коммерсом, работали. В какой-то момент их спалили. Я как раз собирался выходить из блиндажа, и тут Теорема влетает в коридор с помощью своих задних лап и с помощью взрывной волны. Мы затаскиваем его в глубину блиндажа, осматриваем. «Триста»! Но лёгкий. Слава яйцам! На эвакуацию. Ещё один минус из старой гвардии. Я сразу вспомнил просьбы Теоремы, когда мы выходили с ТЭС: «Ребята, а можно с вами? Мне птицу надо найти!»
Арта пидоров продолжит прицельно работать ещё сутки, пытаясь добраться до нас. Ландшафт изменится кардинально.
69
В какой-то из дней «затрёхсотило» Хелдрейка. Честно, я ни разу до этого его таким счастливым не видел. Состояние так себе, но было видно, что это его шанс спрыгнуть с руководства ВОПом, и он использует по полной. Всё же принимать решения и нести за них ответственность – не его. Но на АГС он исполнял первоклассно. Я был всегда благодарен ему за Николаевку.
Старшим ВОПа вместо него Ленон постави Селена, усилив его Таифом и Блесной. Таиф с Блесной – хваткие мужики. С их помощью Селен понемногу вёз ВОП. Вроде справлялись.
В тот же день «затрёхсотило» и контузило Гундора. Только на днях он был замечен в перемещении без брони и каски. За что Ленон его повоспитывал при помощи черенка от лопаты. Гундор оказался парнем с характером и правильно понял наставления командира.
Теперь я уже отправлял его на эвакуацию, и он, стоя передо мной, показывая один осколок в броне спереди и один – сзади, говорил:
– Габыч, спасибо вам с Леноном. Я больше никогда не буду без брони ходить.
Хороший парнишка. Безголовый, но хороший. Рядом с ним лежал и хрипел старый, заговорённый Грей. Если вы помните, он должен был погибнуть уже раз пять при обстрелах. На его счастье, тогда выстрелы были «тухлыми». В этот раз всё случилось. Грей не доехал до госпиталя. «Двести». Ему было за пятьдесят.
Арта пидоров работала по нашим позициям весь день без остановки. Летело с запада, северо-запада, севера. Одно у них было неизменно – обед с тринадцати до четырнадцати. Я это подметил, ещё когда мы с Гургеном наступали на Кодему.
У нас снова «триста», и необходима эвакуация. Да что ты будешь делать. Я нажал на тангенту.
– Наиб, Наиб, я Габыч.
– Наиб, Наиб, я Габыч.
– Кто рядом с Наибом, ответьте, я Габыч!
– Габыч, я Наиб!
– Где ты, гадина, шоркаешься? У нас «триста»! Мигом эвакуировать.
– Габыч, арта работает.
– Наиб, тебе, надеюсь, не надо объяснять, что мы всё делаем с оглядкой на погоду.
Наиб не дождался хорошей погоды, а полез на рожон. В результате «триста». Минус два пальца. В этот же день на «злой дороге» погибнет Кама, который только вернётся после лечения от мнимой контузии. Я встретил группу, в составе которой он находился,
