Войта Эрбан - Беженцы и победители
Все ближе к Карпатам
Вечером 8 апреля 1944 года диктор Юрий Левитан зачитал по Московскому радио приказ Верховного Главнокомандующего, в котором объявлял благодарность войскам 1-го Украинского фронта, вышедшим на юго-западе на государственную границу СССР. В связи с этим знаменательным событием выпустила специальный номер бригадная газета.
Надпоручик Сватоплук Рада, много в своей жизни повидавший и отнюдь не сентиментальный, от радости запел чехословацкий гимн и начал плакать.
Поручик Стеглик, еще полгода назад заявлявший проводившему в его роте беседу офицеру просвещения: «Оставьте-ка эти разговорчики на потом. Политикой сейчас заниматься некогда, сейчас надо воевать. Поэтому держитесь от моей роты подальше», теперь по собственной инициативе послал за этим офицером джип и вышел ему навстречу: «Проходи сюда, Ладя. Ты, говорят, коммунист. Значит, об успехах Советской Армии тебе известно лучше, чем кому бы то ни было. Вот и расскажи нам о них…» А по окончании беседы он под диктовку офицера старательно записал текст «Интернационала», бывшего в то время гимном Советского Союза.
На повестке дня встал вопрос о расширении вооруженной борьбы чехов и словаков как в самой Чехословакии, так и на советско-германском фронте. Командование чехословацких войск обратилось к Верховному Главнокомандованию Советской Армии с просьбой усилить чехословацкие части на территории СССР и на базе бригады сформировать чехословацкий армейский корпус. Такое разрешение было получено 10 апреля, а 25 апреля 1944 года 1-я чехословацкая бригада по железной дороге передислоцировалась с Волыни в район Каменец-Подольского, откуда в походных колоннах двинулась на запад, ближе к Карпатам…
Батальоны шагают походным маршем. Следом за ними продвигается артиллерия на конной тяге и колонны автомашин. Преодолев невысокий перевал, колонны выбираются на дорогу, серпантином сползающую в широкую цветущую долину, где расположено несколько молдавских сел. Живописные черешневые аллеи, дурманящий запах сирени в садах, дома с окнами, распахнутыми настежь… Навстречу колонне едет подвода, запряженная парой лошадей. Одна из них, гнедая, со звездочкой во лбу и в белых чулках, ведет себя спокойно, другая, в яблоках, мотает головой и громко фыркает. Поравнявшись с колонной, подвода останавливается, и возница, молдаванин лет пятидесяти, в черной барашковой шапке, что-то говорит проезжающим. Сидящий рядом с ним парнишка лет шестнадцати, похожий на него как две капли воды, весело смеется и машет руками.
— Мы ничего не понимаем, дядюшка, — пытается объяснить им Станда Валек и просит: — Если можно, говорите по-русски. — Однако джип уже мчится мимо подводы, и Станде, чтобы его услышали, приходится приподняться и приложить руки ко рту: — Говорите по-русски…
Ответа не разобрать, так как расстояние между остановившейся подводой и автомашиной быстро увеличивается.
— Что он сказал? — продолжает волноваться Станда. — Что ж это мы раньше не выяснили, как будет по-молдавски «здравствуйте»?! — И неожиданно для всех кричит: — Наздареску, дядюшка! Наздареску!
Неологизм Станды поначалу вызывает у солдат дружный смех, но впоследствии они охотно им пользуются.
Яркая национальная одежда, беленькие домики на фоне светло-голубого неба и ухоженные сады вокруг них, росные луга и жаркое солнце над головой — таким предстает перед взорами солдат этот крохотный кусочек Молдавии.
— По своеобразию это село напоминает мне села в Детване [6], — замечает кто-то. — А какие здесь девушки!..
И действительно, местные девушки просто замечательные. Короткие юбки открывают стройные загорелые ноги, широкие пояса перехватывают тонкую талию, блузки с национальной вышивкой обтягивают высокую грудь, косы повязаны косынками. Влажные как сливы глаза, стыдливый румянец на щеках и чуточку смущенная улыбка… Не из-за этих ли улыбок и ласковых взоров солдаты заходят то в один двор, то в другой и просят воды напиться?
— Дочка, что ты им воду даешь? Принеси-ка лучше молока! — кричит радушная хозяйка.
Расплачиваются солдаты, как правило, махоркой и… комплиментами.
Подпоручик Валек и надпоручик Стеглик тем временем изучают карту.
— Мы держим курс на Верховину, — объясняет Станде надпоручик Стеглик. — Ты не поверишь, но пацаном я облазил там каждый клочок земли. Ручаюсь, что даже теперь прошел бы по тем местам с закрытыми глазами.
— Лучше не ручайся, Пепа, не то, чего доброго, заблудишься, и я вместе с тобой потеряюсь. Я ведь никогда на Верховине не был. Красиво там, да?
— По красоте и своеобразию это просто удивительный край, особенно горы… Но вот как их преодолеть?..
* * *5 мая 1944 года перестает функционировать командование чехословацких воинских частей на территории СССР, и в Садгоре, куда прибывает бригада, формируется 1-й чехословацкий армейский корпус. Создание самого корпуса на основе бригады стало возможным благодаря тому, что в нее влилось 12 тысяч добровольцев из числа волынских чехов и несколько тысяч словаков, перешедших на сторону советских войск на советско-германском фронте, куда их бросило фашистское правительство Тисо. Народному комиссариату обороны было поручено обеспечить корпус оружием, техникой и всем необходимым в соответствии со штатами. Командиром корпуса был назначен генерал Ян Кратохвил. Генерал Людвик Свобода остался командиром 1-й бригады.
Из числа словаков и закарпатских украинцев была сформирована 2-я чехословацкая воздушно-десантная бригада. Советское командование предоставило ей необходимое вооружение и снаряжение. Затем она передислоцировалась в Проскуров, где под руководством опытных советских инструкторов личный состав бригады успешно осваивал парашютное дело. Там теперь проходят службу Павел Марцелли и Бедржих Скала.
Формируется и чехословацкая истребительная эскадрилья. Летчики прибывают в основном из Англии, технический персонал — советский.
Начальником тыла корпуса назначен Йозеф Слаби, один из офицеров, прибывших из Англии. С неподражаемо важным видом, вероятно свойственным каждому истинному джентльмену, он сообщает, что еще до начала боевых действий корпус получит новое, подлинно чехословацкое обмундирование [7].
Одновременно с формированием новых частей и соединений идет напряженная подготовка их личного состава к боевым действиям. В один из таких заполненных подготовкой к предстоящим испытаниям дней Владя неожиданно сталкивается со своим бывшим командиром Либором Элиашем, ставшим уже капитаном. Элиаш бурно радуется встрече и сразу начинает рассказывать о службе, о жене, об ожидаемом прибавлении семейства.
Владю столь теплая встреча немного удивляет: ведь их с Элиашем последняя беседа под Жашковом носила отнюдь не мирный характер. «Что ж, время идет, и все меняется. Надо думать, и Элиаш изменил свои взгляды на окружающую действительность…» — мысленно рассуждает Владя.
Но вот разговор переключается на самое злободневное событие — женитьбу Мирека Шаврды.
— Как ты думаешь, он женится? — спрашивает Либор.
— Откуда же мне знать? — пытается отшутиться Владя.
— Хорошо бы все-таки это выяснить…
— Зачем? — удивляется Владя.
— Чтобы вовремя воспрепятствовать… — бурчит Элиаш.
— Чему?
— Да этой женитьбе…
— Ну, знаешь! — только и может выдохнуть Владя. Еле сдерживая себя, он переходит на официальный тон: — Пан капитан, женитьба — это дело личное, а вмешиваться в личные дела…
— Не забывайте, подпоручик, что Мирек — офицер запаса еще со времен первой республики, что он из приличной семьи и образование получил неплохое… В общем, по окончании войны нам, то есть республике, такие люди очень понадобятся. Но в соответствии с нашими старыми добрыми традициями немаловажную роль играет положение офицера в обществе. А кто такая, собственно говоря, эта четарж Бартошова?
— Хорошая девушка. Была отличным снайпером, теперь — связистка.
— Воюет она неплохо, согласен…
— Как это — неплохо? Она получила орден Красной Звезды, Военный крест и медаль «За отвагу».
— Все это так, но одно дело — война и совсем другое — мирная жизнь. В обществе ценится уровень образования, умение вести себя… Словом, в мирной жизни все иначе…
— Что ты имеешь против Бартошовой? То, что она не из влиятельной семьи и ведет себя не как светская дама?
— Какая там дама! По довоенным меркам она просто девица сомнительного поведения…
— Оставьте свои довоенные мерки, а еще лучше — оставьте в покое Мирена и Марию. Они сами разберутся, что к чему, и устроят свою судьбу по-своему…
Элиаш молчит, а Владя Эмлер разочарованно думает: «Вот вам и изменившиеся взгляды! Пег, не просто изжить так глубоко укоренившиеся предрассудки…»
