Николай Кожевников - Гибель дракона

— Убивайте меня! При чем ребенок? Он жить... жить должен! Звери! Мучители! За что?.. — Генерал был уже около двери. — Вам припомнят! Вам отомстят, проклятые! Придет и наш час!..

Генерал вышел, и дверь захлопнулась. Ребенок надрывно плакал. Стараясь успокоить его, Лиза заходила по камере, путаясь в кандалах. Ошеломленные люди молчали, стоя на прежних местах.

Через полчаса заключенные камеры номер сорок четыре были избиты. Их бесчувственные тела конвойные бросили в сырой холодный карцер подземного тоннеля, соединявшего внутреннюю тюрьму с внешним миром. В опустевшей камере захлебывался от плача ребенок, оставшийся без матери.

Генерал Ямада прервал осмотр тюрьмы. Он быстро пошел к выходу, слегка прихрамывая. Мучила запущенная подагра, а лечиться было некогда: новое назначение, много работы. Боевая подготовка частей явно неудовлетворительна. Разведка границ произведена слабо. Только агентурные данные атамана Семенова — более или менее... А остальное? Нужно послать ему «одобрение», этому русскому.

— У вас безобразно поставлено дело, генерал, — недовольно буркнул Ямада, не оглядываясь на почтительно шедшего сзади профессора. — Нужно уметь заставлять этих животных быть покорными, как овцы.

Исии промолчал, только искоса взглянул на брата, служившего начальником тюрьмы. Тот понял и вернулся к двери камеры номер сорок четыре.

Хмуря седые редкие брови, Ямада вспоминал, что кричала русская: «Придет и наш час». Усмехнулся и, обернувшись к профессору, доброжелательно произнес:

— Что покажете еще, господин профессор?

Исии, облегченно вздохнув, повел командующего в конференц-зал. Гости и сотрудники уселись в мягкие кресла перед столиками, уставленными прохладительным питьем и фруктами. Исии вышел к экрану, такому же большому и чистому, как в лучшем кинотеатре Токио, и предложил посмотреть документальные фильмы о работах отряда.

Медленно погас свет. На экране вспыхнула надпись: «Применение бомбы номер один системы профессора Исии». Пояснительных текстов больше не было. Бархатный голос диктора рассказывал о том, что происходило на экране:

— ...фарфоровая бомба с металлическим стабилизатором и взрывателем, установленным на заданную высоту, обеспечивает полную безопасность летному составу Императорской армии.

Руки, затянутые в резиновые перчатки, соединили гибкой прозрачной трубкой колбу и пробирку. Сыплется темная масса, похожая на оживший песок. Аппарат приближается. Видны блохи. Диктор:

— ...блохи, зараженные чумой, помещаются в сосуды тонкого стекла. Эти сосуды помещаются в гнездо бомбы.

К самолету подходит грузовик. Солдаты осторожно распаковывают снятые ящики. Сотрудники отряда устанавливают взрыватели. Крупным планом — блестящий медный круг с делениями, по нему движется стрелка. На цифре 100 стрелка замирает. Диктор:

— ...бомба взорвется точно на заданной высоте, не причинив никакого вреда насекомым, которые разлетятся по площади около пятисот квадратных метров.

Самолет в воздухе над китайской деревней. Бегут женщины, дети, старики. Рассредотачивается колонна солдат. Мягко соскальзывает бомба. Вторая, третья... пятая. Диктор:

— Отбомбившись, самолеты возвращаются на свой аэродром.

Сходит по приставной лесенке профессор Исии Сиро. Снимает очки и, улыбаясь, пожимает руку пилота. На экране номер китайской газеты. Диктор переводит:

«Три дня назад, близ города Нимбо, вспыхнула эпидемия чумы среди войск, расквартированных в этом районе, и среди гражданского населения. Имеется много жертв. В Нимбо объявлено осадное положение. Загадочность этой эпидемии заключается в том, что чума, поражая людей, не распространена среди грызунов, хотя известно, что грызуны и являются основными разносчиками заразы. ...Осведомленные военные круги связывают возникновение чумы с пролетевшим здесь неделю назад легким японским бомбардировщиком».

Без перерыва пошел другой фильм «Лечение обморожений в зимних условиях».

Снежная метель. Воет ветер. Из дверей тюрьмы выводят заключенных, одетых в теплые шубы и шапки. Но у некоторых оголены руки по локоть или больше. Некоторые босиком. Их остановили посреди двора на сильном ветру. Руки вытянуты в стороны. Идет офицер. Он постукивает деревянной палочкой по оголенным, уже побелевшим конечностям... Двое заключенных в камерах. Они оставлены без медицинской помощи. Трут заиндевевшие ноги... Несколько заключенных на столах. Одному отнимают концы пальцев, одновременно растирая руки спиртом. Шприц-игла входит в кожу. Рука в холодной воде. Нога в спирту с водой. Инструменты хирургов. Сосредоточенные лица врачей... Диктор:

— ...пока как метод кардинального лечения обмороженных конечностей рекомендуется постепенное оттаивание в холодной воде со спиртом с одновременным легким растиранием конечностей и вливанием... (Ямада не разобрал мудреное название лекарства).

Человек разгибает и сгибает руку. Сжимает кулак. На лице его радость... Люди с ампутированными конечностями...

Вспыхнул свет. Гости шумно задвигались, заговорили. Исии, довольно улыбаясь, выслушивал отзывы боевых генералов.

Неприятный инцидент в камере был окончательно забыт. Вечером командующий уехал, пораженный размахом работ, с гордостью сознавая, что все это подчинено ему и, повинуясь его приказу, посеет смерть и неизбежную панику в стане любого противника. Вот оно каково, секретное оружие императора, зашифрованное номером первым!

Бесшумно мчались машины по словно приглаженной дороге.

Земля совершала еще один оборот в бесконечном пространстве.

— Итак, подпоручик Ухтомский, — говорил Семенов князю Сержу, стоявшему перед ним навытяжку, — отныне ваша судьба и судьба вашего славного рода в ваших руках. Мы вступаем в фазу активнейшей подготовки наступления. Наш испытанный союзник — японская армия готова поддержать наши войска в любой день и час. — Семенов откашлялся. — В какой мере точна будет разведка мест предстоящих боев, в такой степени будут верны и наши удары. Теперь вы понимаете, почему мы ускорили выпуск вашего отделения, — атаман подвел Ухтомского к висевшей на стене карте. — Вот здесь острый угол границы. Вам удобнее всего будет перейти рубеж именно здесь. Командировка пустячная! — небрежно бросил Семенов. — Но результаты... Во всяком случае, если даже меньшую долю отдадите отцу, старый князь будет премного доволен... — оба засмеялись, представив себе радость одураченного старика. — Цель — установить плотность войск на этом решающем направлении. Время я вам не ограничиваю. Смотрите по обстоятельствам. Но переходить нужно в одну из ближайших бурных ночей. Кстати, безлунные ночи кончаются, а при свете луны, знаете... не совсем хорошо...

— Сразу попадешься, — ухмыльнулся Серж. — А это не в ваших интересах, князь.

— Еще бы!

— В случае... нежелательном для нас... приказываю молчать, — атаман начальнически повысил голос. — Умереть за свободную Россию, как подобает доблестному потомку старинного княжеского рода!

— Рад стараться! — заученно ответил Серж, а сам подумал, что ни за Россию, ни за Японию, ни за черта-дьявола он умирать не собирается. Чуть выбился в люди — и умирать? Нет уж, только и пришло время попить-повеселиться.

— Эти штуки, — Семенов протянул коробочку с ампулами, — раздавите в любом колодце, из которого пьют. Не смущайтесь, князь, в борьбе все средства хороши, если они поражают наверняка.

Серж неуверенно открыл коробочку и увидел три стеклянных сосудика, вытянутых наподобие капли, с желтовато-коричневой жидкостью внутри.

— Будет исполнено!

Семенов достал бутылку зубровки и, налив полный стакан, поднес Ухтомскому.

Выпив, Серж смачно крякнул и, выходя, вытер рот рукавом кителя.

Семенов на короткое время остался один. «Боже мой, — подумал он брезгливо, — и это князь!.. Везде — деньги. Только ради них... До чего же опустилось русское дворянство! Даже князья...» Семенов знал: русские князья и многие другие именитые занимаются здесь, в Маньчжурии, мелочной торговлишкой. Продают все, что можно продать: газеты на углах улиц, китайские пампушки, дочерей в публичные дома японских офицеров: «Все-таки, — с достоинством оправдывались они, — благородное заведение». В лучшем случае приходили к нему, Семенову, прося «интеллигентной» работы, и поступали в шпионы.

Семенов все быстрее и быстрее ходил по кабинету. Что творится! Что творится! Японцы кровь сосут. Оплачивая сделанное, завтра требуют вдвое больше за ту же цену. В газетах тупоумные писаки заладили одно и то же: о голоде в России, обнищании мужиков, о бунтах и восстаниях. Где взять настоящих людей? Переселенцы, насильно мобилизованные в корпус Бакшеева, бегут на Хинган. Офицеры пьянствуют. Японцы — трусы! Чего-то ждут. Дела никакого — мелкие инциденты. До каких пор?!.