Михаил Савельев - Парни из легенды
Но вот где–то в середине колонны фашистов хлопнул минометный выстрел. Мина разорвалась недалеко от пулемета. Вторая — еще ближе. Рядом со мной лежал как–то сам собой ставший ординарцем Усов. Я вопросительно посмотрел на него.
Усов меня понял сразу.
— Сейчас я его гранатами, товарищ лейтенант! — И, низко пригибаясь к земле, солдат скрылся в лесу.
Третья мина накрыла наш пулемет… И вот и уже вижу разрыв вблизи второго пулемета. Но разрыв этот казался последним. А там, откуда стрелял миномет, раздалось два взрыва гранаты…
На дороге горело несколько вражеских машин. Наши бойцы метко били по убегающим фашистам. Задние машины поспешно разворачивались и ехали назад.
Мы выполнили приказ командования. Это была большая наша удача. Но было ясно и то, что мы потрепали только передовой отряд, что за ним идут главные силы врага.
Доложив майору Капустину об итогах боя, я обратился к нему с вопросом: где мне разыскивать свою часть?
— Рация со штабом связаться не может. Искать будем вместе. По последней информации, наше соединение должно сосредоточиваться южнее Минска…
Наступили горькие и тяжкие дни отступления.
ПЕРВЫЕ УСПЕХИ И НАГРАДЫ
С боями отступали мы до самой Москвы. Порой задерживали и били превосходящего в силах врага. Так было под Смоленском, под Ельней, под Вязьмой. И все–таки отступали, ожидая того времени, когда сумеем повернуть врага вспять.
И это произошло в декабре. Под Москвой, которую вражеские офицеры уже рассматривали в бинокли. В этих боях участвовала и наша дивизия. Мне казалось, что все мы, и солдаты и командиры, сразу возмужали, стали сильнее, крепче. Да так оно и было. Мы ведь обрели боевой опыт, в нас укрепилась вера в собственные силы. Боеспособность дивизии уже отмечало командование армии. К нам охотно заглядывал командарм Рокоссовский, приезжал член Военного совета генерал Лобачев. Это, конечно, нас радовало, ободряло, но о наградах мы в ту пору не думали.
И вдруг — приказ о награждении. И в нем имена наших бойцов. Орденом Красного Знамени был награжден командир четвертой роты лейтенант Алимов и медалью «За отвагу» — несколько солдат из того же полка.
Это было воспринято как признание боевых заслуг всего полка. Да чего там полка, радовалось и гордилось этими наградами и командование дивизии.
Да, мы наступали, изгоняя фашистских захватчиков из наших городов и деревень. А выбиваемые из Подмосковья фашисты яростно цеплялись за каждый населенный пункт; вынужденные же отступать, сжигали их дотла. Наступая вдоль дорог по глубокому снегу, отвоевывая свои деревни и села, мы несли большие потери, ведь за словом «потери» стояли люди — воины, бойцы! Потери — это погибшие и искалеченные солдаты командиры. Сыновья, мужья и отцы.
Но как избежать или хотя бы значительно сократить эти потери, сохранить в бою людей? А что если попытаться сойти с дороги? Ведь уже были известны случаи успешных действий отрядов лыжников, которые вели наступление без дорог и в ночное время. Конечно, артиллерия по глубокому снегу не пройдет, но пулеметы и легкие минометы можно поставить на лыжи…
Маскхалаты и лыжи интенданты добыли.
Полк получил приказ на наступление.
Выбить врага и освободить деревню Выселки было приказано второму батальону. Зачитав приказ, комбат спросил у командиров рот:
— Как будем выполнять приказ, товарищи командиры? Какие есть предложения?
— Разрешите, товарищ комбат? — Это командир четвертой роты лейтенант Алимов. Он излагает свой план: его рота, усиленная минометным взводом, одетая в маскхалаты, ночью обходит Выселки по оврагу, что севернее деревни, врывается в деревню с запада и завязывает уличный бой, отвлекая па себя силы врага. В разгар боя комбат поднимает в атаку свои основные силы…
С некоторыми уточнениями план лейтенанта Алимова был принят.
Одетые в новенькие белые халаты, легко скользя по снегу, бойцы роты Алимова быстро растворились в ночи. Как и было рассчитано, через два часа десять минут рота подошла к западной окраине Выселок. Конечно, не все шло по нашему плану… Гитлеровцев в деревне оказалось гораздо больше, чем мы предполагали… У каждого дома ходили часовые, по улице, вдоль всей деревни, урчали прогреваемые моторы грузовиков — судя по всему, в Выселки недавно прибыло подкрепление.
Командир роты, оценив обстановку, уточнил задачу каждому взводу и вполголоса подал команду:
— Приготовиться к атаке!
Минометчики открыли беглый огонь по центру деревни, где на небольшой площади было отмечено скопление автомашин. Рота поднялась в атаку.
В окна домов, где располагались гитлеровцы, полетели гранаты, затрещали автоматные очереди. Внимание и силы врага были прикованы к западной окраине деревни. В воздух взвилась красная ракета — пора! И тогда комбат поднял в атаку батальон.
Бой длился сорок минут.
Фашисты оставили в селе всю свою технику, много убитых. В этом бою мы захватили первых пленных. Двенадцать гитлеровцев. Еще довольно самоуверенных и наглых. Однако один из них назвался антифашистом, заявил, что сдался в плен добровольно и охотно ответит на все вопросы, интересующие советское командование. Его немедленно допросили и, убедившись, что показания пленного достаточно ценны, сразу же отправили в штаб армии.
Наши потери в том бою были невелики, но получил тяжелое ранение лейтенант Алимов…
И подчиненные, и старшие офицеры знали Алимова как требовательного и заботливого командира, храброго воина. Я же запомнил его и другим. Как–то в землянке, прочитав письмо от матери, он задумчиво произнес такую фразу: «Дорогая ты моя… за что вы, наши матери, терпите такие лишения, такие муки?»
После госпиталя Алимов попал в другую часть, и о дальнейшей его судьбе я ничего не знаю.
Недавно встретил я старого боевого товарища, Героя Советского Союза Михаила Васильевича Щеникова. Обычные вопросы и обычные ответы: как живешь? чем занимаешься? а помнишь?..
Да, помню. Морозный январь 1943 года. К этому времени у меня было и ранение, и госпиталь, и назначение в другую часть, на другую должность. Я — заместитель начальника штаба бригады. Щеников — командир батальона. Часть ведет наступление из района Кантемировки на Россошь. Ворвались в город. Гитлеровцы цепляются за каждую улицу, за каждый квартал, переходят в контратаки. Усиленный батальон капитана Щеникова ведет бой в районе железнодорожной станции. Здесь противник сопротивляется особенно упорно. К десяти часам вечера весь город в наших руках, а там все еще идет бой, и капитан Щеников докладывает по рации:
— Противник предпринимает контратаки силами пехоты и танков. На станции стоит несколько эшелонов с грузами.
Щеников просит подкрепления, но у комбрига резерва нет. А тут и связь с батальоном прервалась. Мне было приказано выяснить обстановку на месте и принять необходимое решение.
На броневике отправляюсь в район вокзала. Рация настроена на волну Щеникова, но она молчит. Пулеметные очереди становятся все чаще и ближе, изредка стреляют танковые пушки. И вдруг радист протягивает мне наушники:
— Капитан Щеников…
Прижимаю телефон к уху и слышу:
— …жмут на Серегу, а ты, горе луковое, топчешься на месте. Бей их по загривку! Справа их стукнет Вавила, Глазок тоже поможет. Начнем через четыре минуты и разом прикончим фрицев… Через четыре минуты!..
Я знаю, что «горе луковое» — это командир третьей роты, старший лейтенант Горюнов. Его рота вышла на улицу, по которой можно обойти контратакующих фашистов с тыла. Вавила — командир группы лыжников, приданных батальону, а Глазок — командир роты автоматчиков. Ясно, что Щеников решил нанести концентрированный удар по контратакующей группе врага и разгромить ее.
Обстановка прояснилась. Щеников действовал правильно и решительно. И помощь ему не нужна. Я приказываю водителю повернуть в приданную батальону артиллерийскую батарею.
Артиллеристы отражали яростные контратаки танков врага. Бой был жестоким. Одно наше орудие вышло из строя, одно — повреждено. Были потери и в людях.
Но восемь танков врага подбиты, его контратака отражена. Батальон Щеникова овладел станцией. Уцелевшие гитлеровцы ушли. Город Россошь был освобожден Эшелоны с военными грузами, стоявшие на станции, стали трофеями батальона Щеникова.
Вскоре после освобождения Россоши значительная группа офицеров и солдат бригады была награждена орденами и медалями. Среди награжденных был и комбат Щеников. Ему вручили орден Отечественной войны I степени.
Таким вот решительным, смелым и неунывающим видел я Щеникова в боях за освобождение Харькова, на Курской дуге, при форсировании Днепра, при освобождении Киева. А в последние дни войны, уже будучи в другой части, я узнал о присвоении майору Щеникову звания Героя Советского Союза и от души поздравил его с заслуженной наградой Родины.
