Свен Хассель - Блицфриз
— Basura[87], — радостно кричит Барселона.
— Кончай ты, — рычит Вольф, обратив злобные зеленые глаза на Барселону. — Хочешь, сынок, тебе в задницу затолкают ящик испанских апельсинов? Хочешь испражняться апельсиновым соком целый год?
— Ты больной кот, приятель! — сухо отвечает Барселона. — Продолжай испражняться в свою солому, пока она не запахнет так же дурно, как ты!
— Я запомню это, фельдфебель Блом, — мерзко улыбается Вольф. — Эта война ничто по сравнению с тем, что будет, когда она окончится! Порта, заключим мы сделку или нет? — продолжает он, не меняя тона. — ЗИС за то, что я могу тебе сказать!
— Я трахну твою мать, если хочешь, Вольф! — снисходительно говорит Порта.
— Она ничего не получит от этого, сынок! — с гордостью говорит Вольф, утирая лицо сильно надушенным платком. — Она дама.
— Ты смердишь, как ведро помоев из китайского борделя, — говорит Порта, зажав нос и кривясь.
— Он не смог бы ввести в грех даже дурочку! — выкрикивает Малыш с громким хохотом, хлопая себя по бедрам.
— Последний шанс, — говорит Вольф, пропустив это оскорбление мимо ушей. — Я твой единственный шанс!
Порта долго и громко смеется.
— Если б только у человека был единственный шанс в этом походе любви и освобождения, я бы несколько раз погиб и воскрес.
— Ты двоюродный брат Ротшильда или что? — надменно улыбается Вольф. — Тебе не терпится узнать, что у меня есть.
— Пошел вон, — рычит Порта и неосторожно плюет против ветра.
— Порта, давай кончать шутки и перейдем к делу; Готов признаться, что приобрести твои ЗИСы для меня серьезная проблема.
— Вот именно, сынок, — говорит, щурясь, Порта. — Проблема у тебя. Не у меня. Это большая разница. С какой стати мне отдавать свои ЗИСы? Мы оба знаем, что большие шишки тоскуют по дому, цена на гусеничные и полугусеничные транспортеры с горючим повышается. Я храню свои ЗИСы, потому что знаю — цены еще не дошли до предела. Но поскольку человек я добрый, предлагаю тебе пятитонный трехосный транспортер без гусениц. Хочешь?
— На кой черт мне это дерьмо? — обиженно спрашивает Вольф. — Он с места не двинется в этом чертовом снегу, В последний раз предлагаю: один исправный гусеничный ЗИС с полным бензобаком. Я честный человек, Порта, и доверяю своим друзьям, насколько они того заслуживают.
— Ты говоришь так, будто уговариваешь девку, которая готова поверить любой чуши, потому что у тебя звездочки на погонах, — говорит Порта с достоинством.
— Давай испробуем на нем русский штык, — предлагает Малыш громко и недипломатично.
— Ваш гамбургский мальчишка никогда не станет взрослым, — доверительно говорит Вольф Штеге. — Это пролетарское дитя думает, что всего можно добиться кулаками.
— Не оскорбляй меня, герр главный, так твою пере-так, механик, а то кишки выпущу, — предостерегающе говорит Малыш, проводя пальцем по заостренному краю саперной лопатки.
— Пошел ты.
Вольф удостаивает его лишь этого краткого замечания. После долгих, секретных переговоров они с Портой приходят к соглашению, и Порта пригоняет ЗИСы. Вольф тщательно их осматривает. Ищет бомбы с часовым механизмом. Потом, удовлетворенный, пускает шнапс по кругу.
— Ты, собственно, этого не заслуживаешь, — обращается он к Малышу, — но раз тебе вскоре покидать эту юдоль слез, выпей, сынок, на дорогу! Вы будете рады узнать, что переходите в Бранденбургский полк, — добавляет он зловеще.
— Звучит как название какой-нибудь эсэсовской банды, — считает Барселона.
— Чушь, — снисходительно улыбается Вольф. — СС даже не коснулось бы вас поганой метлой. Даже если бы вы приползли на коленях, эсэсовцы не взяли бы вас к себе. Бранденбургский полк, друзья, это худшее, что можно себе представить. Часть, состоящая из отрядов самоубийц, где по-немецки говорят лишь пять процентов личного состава. Остальные — дезертиры и враги-изменники. Поверьте, узнав эту приятную новость, я откупорил бутылку шампанского. Приберегал ее ко дню победы, но…
— Оберст Хинка не допустит этого, — негодующе выкрикивает Порта. — Он дойдет до самого треклятого верха!
— Он дошел, и там ему наплевали в глаза. — Вольф долго и громко смеется. — Добрый немецкий Бог судил вам отправиться на берега Москвы-реки.
— Какого черта нам делать с бранденбуржцами? — недоверчиво спрашивает Порта.
— Бранденбуржцы недавно понесли громадные потери, — объясняет Вольф с подобающий скорбью в голосе. — Полк доукомплектовывают отребьем из армии и флота. Поэтому вашу дружелюбную компанию переводят туда. Вы отправитесь в Москву взорвать парочку заводов.
— Это гораздо проще сделать люфтваффе, — говорит Порта. — Они могут разнести всю Москву, не пролив ни капли драгоценной немецкой крови.
— Они и не прольют, — сатанински усмехается Вольф. — Ты и другие рабы гроша ломаного не стоите. Вам дадут большой груз пластиковой взрывчатки и желтомордого типа в проводники. Этот получеловек вероломнее всех тех мерзавцев, о которых вы читали в Библии.
Телефон протяжно, сердито звонит. Вольф снимает трубку и любезно протягивает Старику.
— Похоже, становится жарко, ребята! — говорит он отеческим тоном и похлопывает Порту по плечу с напускной дружелюбностью. — Вашего командира отделения вызывают к последнему причастию! Буду лживым сукиным сыном, если скажу, что сожалею об этом. С тех пор как мы встретились в тридцать шестом году, я мечтал увидеть, как вас пошлют искать славы или смерти. Но человек я не злобный — я просто холодный, расчетливый делец. Если хочешь уцелеть, нужно быть таким. Здесь, — он театрально постукивает себя по груди, — бьется большое сердце, оно слегка болит и по тебе, Порта. Поэтому желаю тебе быстрой смерти без особых страданий, хотя ты заслуживаешь медленной, мучительной, и когда отправишься на тот свет, в соборе моей души будет гореть свеча по тебе. Гордись, приятель! Ты падешь за отечество на пропитанной историческими традициями земле!
— Вольф, ты не человек. Ты обер-фельдфебель, пропитанный примитивной армейской традицией, и типичный продукт вермахта, — злобно кричит Порта, чтобы скрыть нарастающий страх.
— У меня нет времени, обер-ефрейтор Порта, — холодно говорит Вольф. — Как насчет твоих пушек и остальных машин? Если хочешь, я возьму их у тебя в память о прежних днях!
— Я могу воспользоваться твоими услугами, — надменно улыбается Порта, — но мои машины ими не оплатишь. Давай сделаем это по-другому. Я куплю твои припасы — под вексель!
Вольф хохочет так, что падает с лафета.
— Ты изменил своему призванию. Тебе следовало стать клоуном в цирке. Люди помирали бы со смеху. Вексель! Твой! В двух шагах от Кремля! При том, что ты отправляешься на смерть! Думаешь, у меня размягчение мозга? У меня, никогда не носившего каску? Я пошел в эту гнусную армию не воевать за фюрера, семью и отечество. Я пошел сюда делать дела. Вексель! Нет уж! В крайнем случае, закладную, и то офицерам от оберста и выше под гарантию земли или собственности.
— Говорил тебе кто-нибудь, какое ты дерьмо? — саркастично спрашивает Порта.
— Много раз говорили, — самодовольно усмехается Вольф. — Даже писали, но я вроде еврея, мне плевать на это, лишь бы деньги поступали вовремя. Ну, Порта, так что с машинами и пушками?
Звонит полевой телефон. Порта небрежно, будто президент всемирно известного банка, снимает трубку. С непроницаемым лицом недолго слушает. Потом, изящно повернув кисть руки, вешает трубку.
— Рынок закрыт, — ухмыляется он с большим удовольствием. — Больше никаких сделок, таффарищ Вольф. Возвращайся, сынок, в свою дыру в Либау! Меня тошнит от твоего долгого присутствия. Ты отвратительная вонючка!
— Что там говорят по этой штуке? — с любопытством спрашивает Вольф, лицо его медленно краснеет.
— GEKADOS[88], — лукаво улыбается Порта. — Сказать, так тебя хватит удар.
— Если ты веришь всему, что говорят по этому треклятому аппарату, ты еще глупее, чем я думал, — гневно повышает голос Вольф.
— Уплывай к своей королевской шведской демократии, — язвит Порта. — Ты надоел мне! Купи зеркало, сынок, и хорошенько в него поглядись. Сам себе опротивеешь.
Вольф угрожающе поднимается. Он похож на опасного хищника, у которого из-под носа улизнула добыча.
— Смотри, если замышляешь какую-то хитрость! Тебе, мальчик, никуда от меня не деться!
— Поосторожнее; ты, хоть и принадлежишь к расе господ, можешь лопнуть, если станешь слишком раздуваться, — говорит Порта, весело посмеиваясь. Достает колоду и начинает сдавать карты.
— Накорми его крысиным ядом, — доверительно предлагает Малыш.
— Хоть ты здоровенный и сильный, как бык, ума у тебя, как у мертворожденного теленка! — рычит Вольф, выйдя из себя. — Я могу раздавить тебя, как гниду!
— Злобный он ублюдок, так ведь? — говорит Малыш небрежным тоном и ходит с короля.
