Проверка огнем - Александр Александрович Тамоников
У Глеба Шубина, что сидел в коляске предпоследней машины, замерло от волнения сердце. Только бы они успели, только бы услышали звуки едущих мотоциклов и спрятались от карателей!
По длинной колее проселочной дороги от долянской станции разведчик ехал, будучи напряженным. В любую секунду он был готов вскочить и открыть огонь, чтобы задержать айнзатцкоманду.
Пока мотоциклы мчались вдоль черной, переливающейся влагой земляной полосы, капитан крутил головой. Глеб, высматривая с осторожностью хоть какое-то подозрительное движение в поле по правому флангу, пытался по серо-зеленым спинам и блеску касок определить, не вызвало ли что-то подозрение у фашистов.
Рука его сжимала в кармане табельный пистолет, чтобы при малейшей опасности тотчас открыть стрельбу. Он решил, что если все-таки ребята каким-то образом себя выдадут, то он разрядит всю обойму сначала в головной мотоцикл с оберштурмфюрером и его заместителем, а потом отнимет автомат у фашиста, что сидел в нескольких сантиметрах от него на заднем сиденье. И будет вести огонь, сопротивляться и драться до последнего, чтобы не отдать отряд советских бойцов на растерзание карателям.
Глеб Шубин с облегчением выдохнул, когда полоса из защитных деревьев, что окружала спуск в балку плотным кольцом, осталась за спиной. Сложный участок пройден, и теперь ему надо решить, как самому избавиться от группы эсэсовцев. Он понимал, что в штабе вопросы начнутся снова и, скорее всего, его свободу передвижения ограничат. Впереди перспектива оказаться в странной роли — не пленника, но человека, который должен быть под контролем. Правда, играть свою роль придется до конца, стоит только исчезнуть, убежать, как сразу его ложь станет подозрительной, и немцы больше не будут доверчиво идти в ложном направлении.
Советские ребята, конечно, выиграют время, однако все равно будут в опасности. Зондергруппа вернется назад и начнет свое расследование заново, пытливо будет обшаривать окрестности, пока не обнаружит хоть какие-то следы диверсионной группы. И станет действовать с двойным рвением в случае внезапного исчезновения загадочного ефрейтора.
Поэтому, пока мотоцикл вез его все дальше в глубину оккупированной немецкой территории, советский офицер разведки продумывал варианты своих дальнейших действий.
Глава 11
Айнзатцкоманда через час стремительной езды добралась до деревушки в десяток домов, где был размещен оперативный блокпост. Немцы стремительно прокатились по улочкам, разогнали на пятачке у небольшого дома с охраной нескольких шутце и встали, блистая железными рогами мотоциклов, почти вплотную к крыльцу. Командир и его заместитель торопливо спешились с железных коней.
На пороге Майер приказал подчиненным:
— Пять минут перерыв, потом двигаемся дальше! — Он кивнул одному из рядовых: — Присмотри за этим ефрейтором!
Тотчас же его приказ был исполнен, дуло автомата повернулось и черным отверстием уставилось на Цайхеля.
Тот посидел несколько секунд в люльке, наблюдая, как остальные эсэсовцы пошли кружить по пятачку, разминая ноги, принялись болтать с остальными военными, возиться с самокрутками.
Ефрейтор робко уточнил у своего охранника:
— Можно я умоюсь? — и кивнул на бочку с водой, что стояла под водосточной трубой. — Хочу отмыть гарь с лица, глаза так и выедает. Хоть немного, а то потом кожа слезет кусками.
В ответ было лишь недовольное бурчание:
— Не положено, сиди тихо.
Однако Цайхель подобрался к нему поближе и смущенно зашептал:
— Да мне бы до ветру, живот скрутило от страха. Ну штаны бы не обмарать, постирать потом будет некогда. Что ты, не будь таким строгим, я же не под конвоем.
Суровый страж закрутил головой и указал после недолгого размышления на чей-то огородик за тощим заборчиком:
— Давай туда, и чтоб без фокусов.
— Конечно, конечно, зачем мне проблемы, — закивал ефрейтор и припустил почти бегом к указанному месту.
Там разведчик присел на корточки и, пользуясь тем, что соглядатай отвернулся в сторону, достал три гранаты, которые были выданы каждому перед началом операции. Настало время их использовать, хоть и опасен, конечно, такой трюк!
Шубин сжал лимонки в кулаках, прикрыв их широкими рукавами, и проворно поднялся в полный рост:
— Можем идти назад. Ох, как от страха скрутило живот. Я такого еще не видел, даже на войне. Вагон наш как коробка, раз — и схлопнулся! Меня подкинуло и будто кто-то наружу за шкирку, как котенка, вышвырнул. Думал, сейчас пополам разорвет! И уши! Ох, как больно до сих пор… Видел, сколько померло из-за этого взрыва? Ужас, да? Едешь в вагоне — и тут раз, и все! Даже понять ничего не успел, а умер! Кошмар!
Эсэсовец пожал плечами:
— Хватит болтать, я же сказал. Без тебя тошно, ты еще тут на мою голову.
Цайхель покорно замолк и снова притулился к люльке мотоцикла. Его надзиратель потоптался недолго, с завистью поглядывая на остальных товарищей, что дружно курили, стоя в кружке. Глеб мысленно подтолкнул его: «Ну же, иди к ним, отойди ты хоть немного! Надо торопиться! У меня всего пара минут, пока командиры возятся с докладом начальству по радиосвязи… Уходи!»
Все же стоять рядом с мотоциклом и смотреть за ефрейтором, который не был даже пленным, эсэсовцу прискучило. Он оглянулся пару раз на Цайхеля, а потом, решив, что тот смирен, как ангел, ушел к группке остальных своих сотоварищей.
Шубин, стараясь не привлекать к себе внимания, словно ловкий фокусник, под прикрытием длинного рукава двумя пальцами вытянул кольцо из одной гранаты. А потом аккуратно отправил гранату пинком под брюхо крайнего мотоцикла, который стоял у крыльца домика с телефонным узлом.
И сразу же вторую гранату таким же незаметным жестом послал в щель между ящиками, которые были выстроены рядом с сараем.
А сам отошел подальше к скоплению мотоциклов, прячась за их металлическими телами от взрыва.
Грохнул взрыв! Глеб закричал вместе со всеми и упал в промежуток между двух мотоциклов, чтобы уберечься от фонтана осколков. В метре от первой шарахнула вторая граната! От свиста и удара взрывной волны заложило уши, лицо разведчику опалило горячим дыханием.
Раскаленные металлические куски смертельным облаком накрыли пятачок с фашистами. Закричали перепуганные люди, заметались в ужасе под градом осколочного дождя, и тут же полыхнули ящики, занявшись огнем от второго взрыва.
Ефрейтор Цайхель, лежащий между металлическими брюхами мотоциклов, вжался в землю, спасаясь от потока смертоносных ошметков. Площадка с немецкими военными превратилась за пару секунд в горящий муравейник, где каждый пытается спастись от огня.
Под крики ужаса, стоны со всех сторон на крыльцо из домика блокпоста выбежали командиры разных подразделений, офицеры, связисты. Все крутили головами и хватались за оружие, не понимая, что происходит, откуда идет атака.
