Черный снег вермахта - Александр Александрович Тамоников
– И что же ты сделал? – спросил Шубин.
– Ясное дело, что. Я понял, что время разговоров закончилось, пора делать ноги. Я сделал молодому подсечку, так что он грохнулся на землю, выхватил пистолет и расстрелял обоих – и молодого, и старого. А потом смотал наушники и пошел прочь. Думал, удастся тихо уйти, но не получилось: там дальше шли еще двое солдат, они всю эту сцену видели и начали в меня стрелять. Но стрелки они были неважные и, к счастью, не попали. Я свернул в один проулок, в другой и наконец оказался здесь. А немцы во всем этом районе облаву устроили, все дома проверяли. Если бы я остался в сарае, меня бы обязательно нашли. А так, я думаю, они даже не поняли, что я подслушивал разговоры их генералов. Ведь шкаф я закрыл, наушники забрал. Так что они ни о чем не догадались.
– Тут ты ошибаешься, – сказал Шубин. – Видимо, один из патрульных остался жив и рассказал остальным, чем ты занимался. И он мог сообщить твои приметы. Так что теперь тебе нельзя передвигаться по центру города, где много немецких патрулей. Ладно, с этим вопросом все ясно. Теперь надо решить главный вопрос: как проникнуть на секретное совещание в бывшем Дворце пионеров? Как узнать, что фашисты замышляют?
– Может быть, нужно напасть на одного из эсэсовцев, которые несут там охрану, убить его, переодеться в его форму и так пройти? – предложил Мельник.
Однако Шубин покачал головой:
– Легко сказать «напасть на эсэсовца». Ты уже мог заметить, что эти ребята подготовленные. И потом, они по переулкам не ходят, где бы мы могли на них напасть. И наконец, для захвата эсэсовца просто времени нет. Совещание, как я понял, начнется уже часа через два.
Несколько минут все молчали, напряженно раздумывая. Затем дед Семен Егорович произнес:
– Я знаю устройство Дворца пионеров, до войны не раз там бывал. Ты же о главном зале говорил, верно?
– Да, совещание будет проходить в главном зале, – подтвердил Шубин.
– Я помню, там по бокам сцены расположены комнаты для репетиций, – сказал хозяин дома. – А наверху, по бокам зала, идет такая галерея…
– Да, есть галерея, я ее видел, – кивнул Шубин. – Но что это нам дает? Там, на галерее, наверняка будет полно охраны.
– На галерее, может, и будет охрана, – согласился Семен Егорович. – Но из комнат для репетиций к галерее ведет узкий проход. И из него, я помню, можно попасть на карниз над галереей. На этом карнизе повернуться негде, можно только лежать. Но если человек ловкий, то он сможет туда залезть. А если он еще и терпеливый, то пролежит там столько, сколько надо.
Шубин стал вспоминать план зала, в котором он сегодня провел большую часть дня, налаживая связь. И вспомнил, что видел этот карниз, о котором говорил старик. Он вскочил.
– Ты прав, Семен Егорович, – сказал он. – Есть там такой карниз. И это единственный способ узнать нужную нам информацию. Все, мне пора бежать. Если сумею подслушать разговор немцев – сегодня же ночью вернусь сюда, чтобы передать донесение в наш штаб. Эту информацию надо будет отправить срочно!
– Будем тебя ждать, – хором отозвались Семен Егорович и Мельник.
Глава 14
И снова он во весь дух бежал по ночным улицам Запорожья. Пока что он бежал не к бывшему Дворцу пионеров – нет, он спешил к штабу фельдмаршала Манштейна, на свое место службы. Но не потому, что собирался идти в казарму и лечь отдыхать. Какой уж там отдых! Просто ему нужно было кое-что взять на складе службы связи. Кое-что, что поможет ему проникнуть во временную резиденцию Гитлера в Запорожье.
В службе связи он сразу же наткнулся на фельдфебеля Тиммера.
– Где тебя носит, Карл? – возмутился фельдфебель. – Все давно уже вернулись, а тебя где-то черти носят!
– И вовсе не черти, господин фельдфебель! – ответил Шубин. – Просто я немного задержался там, во дворце. И тут меня поймал этот эсэсовский чин, который у них отвечает за связь, и потребовал, чтобы я как можно скорее доставил во дворец и установил в зале совещаний еще один телефонный аппарат. Я там все приготовил для его установки, но у меня не было лишнего телефона. Вот я и прибежал за ним. Сейчас возьму телефон и побегу обратно, устанавливать.
– Ну, если им нужен еще один телефон… – пробормотал Тиммер.
– Да, возможно, им будет пользоваться сам фюрер! – воскликнул Шубин. – Ладно, мне некогда, я побежал на склад!
Он примчался на склад, изложил там ту же самую легенду, добавив к ней, что выдать ему телефон и кусок провода велел сам капитан Ленц. Капитана поблизости не было, так что проверить это утверждение было невозможно. А «ефрейтор Руэ» между тем торопил, требуя выдать телефон немедленно, упирая на чрезвычайные обстоятельства. И в конце концов получил требуемое. Схватив аппарат и провод, он помчался к бывшему Дворцу пионеров.
Здесь Шубин придал себе еще более озабоченный вид и направился прямо к главному входу. У входа было много охраны, состоявшей из эсэсовцев. Охранники строго спросили, куда лезет солдат.
– Вот, мой начальник связи передал мне приказание фельдмаршала Манштейна, – заявил Шубин. – Фельдмаршалу во время совещания будет нужна непрерывная связь с частями. Он хочет, чтобы на его столе установили вот этот телефонный аппарат. И я иду его устанавливать.
И, как ни странно, эта легенда сработала. Может быть, это произошло потому, что охраной резиденции Гитлера и совещания ведала личная охрана фюрера, а у нее не было прямого контакта со штабом Манштейна. И Шубину разрешили пройти в зал совещаний и установить на стол, предназначенный для Манштейна, персональный телефон. Шубин это сделал, соединил аппарат с центральным телефонным щитком, проверил слышимость. Все это он делал под пристальным надзором двух эсэсовцев, не отходивших от него ни на шаг. Разведчик делал вид, что присутствие этих церберов
