Александр Прозоров - Присяга Российской империи
— Я знаю. Но тревога есть тревога.
— Командир, давай хоть по одной тяпнем! — взмолился Кимицко. — Ведь часа два пройдет, прежде чем отбой дадут. А я специально с утра не ел, чтобы в гостях оторваться! Скажем, что до звонка успели.
— Отставить, Руслан! — покачал головой Горин. — Экипаж, одеваться. Машина уже вышла, нам приказано немедленно явиться в полк.
— Ну что за день такой сегодня! — послушно поставил штурман рюмку на стол. — Штанину порвал, троллейбус сломался, выпить не дали, кусок из горла вырывают…
— Иди-иди, — подтолкнул его в спину Алим Гузафаров, — в норматив не уложишься.
— … и вдобавок младшие по званию помыкают, как простым старшим прапорщиком.
Летчики выбрались в коридор. Погрустневшая именинница внезапно вскочила, схватила несколько салфеток, завернула в них хлеб, собрала сало с тарелки, побежала следом.
* * *На улице мела мелкая крупенистая поземка, норовившая забраться под воротник и больно жалящая лица. На углу улиц Майская и Старобоярская собралось уже полтора десятка выдернутых по тревоге офицеров, недоуменно переговаривающихся по поводу неурочных учений. Из всех только у экипажа Горина не имелось с собой «тревожных» чемоданчиков и подполковник мысленно отметил, что наверняка получит выговор. Однако менять что-либо было поздно — на дороге показался бело-синий «Паз» с надписью «Служебный» под лобовым стеклом и красной звездой на радиаторе.
До аэродрома развозка домчалась за двадцать минут, остановившись прямо у ЦКДП[13] — офицеры, прячась от ветра, сразу нырнули под козырек.
— Переодевайтесь, — встретил их дежурный по Посту. — Полударин разрешил построение в коридоре.
— Сорок пять секунд по полной форме одежды! — вспомнил Кимицко курсантские годы, сунул подмышку газетный сверток и бодро затрусил на второй этаж.
Вскоре пилоты стояли в длинном коридоре второго этажа, тянущемся между раздевалками и комнатами узла связи.
— Полк, равняйсь! Сми-ирно! — появившись с лестницы, с ходу с командовал начальник штаба, полноватый подполковник Герасюк и тут же развернулся на сто восемьдесят градусов: — Товарищ полковник, Первый Транспортно-Бомбардировочный авиационный полк по тревоге построен.
— Вольно! — самого командира полка из середины строя видно не было, но голос его звучал громко и зычно. — Товарищи офицеры! Приказываю вам вылететь на защиту рубежей нашей родины в оперативный район Тихого океана и произвести пуски ракет в точке пятьдесят миль на запад от устья Колумбии[14]. Штурманам немедленно получить полетные планы. Развозка стоит у дверей Поста. По машинам.
— Вот черт. Значит, отбой только в кабинах дадут, — капитан Кимицко протиснулся вперед и побежал к начштаба за планшетом.
Привыкшие за десятки тренировок к оптимальному порядку действий, летчики заняли свои места, чтобы через два километра, когда «Паз» станет притормаживать у самолетов, не мешать друг другу при выходе.
— Смотри, Алим, — Кимицко подтолкнул лейтенанта локтем, протирая заиндевевшее стекло. — Не нас одних сегодня Полударин встряхнул. Техники, как муравьи суетятся.
«Тушка» Горина стояла седьмой. Автобус притормозил — четверо летчиков спрыгнули на бетонку.
— Экипаж, строиться!
— Бригада, стройся! — эхом откликнулся майор Похилько, командир бригады техников, и строевым шагом дошел до командира экипажа: — Товарищ подполковник, самолет к полету готов! Старший…
Алим Гузафаров услышал за спиной громкий рев, оглянулся. По взлетке, сдувая снег и лед раскаленными струями поставленных на попа реактивных двигателей ползли в ряд четыре «пылесоса».
— Экипаж, занять места в машине!
Лейтенант спохватился и устремился к лесенке, опускающейся вниз за передним шасси. Он быстро поднялся на свое место, пристегнулся, включил аппаратуру, запустил тест навигационной системы.
— Двигатели исправны, командир, — как всегда первым доложил Лукашин. — Баки полные, рули высоты свободны, элероны свободны, шарнирный механизм исправен.
— Принято, — кивнул Горин.
— Нет, ты не понял, Саша. У нас действительно полные баки. Под самую горловину.
— Навигационная система в норме! — доложил штурман Алим Гуззафаров.
— Привязка есть, система вооружения…
— Что там опять, Руслан?! — раздраженно рявкнул на штурмана-оператора Горин.
— Система вооружения в норме. У нас есть две ракеты на пусковом барабане в первом трюме и одна во втором. Черт, если кто-то собирается давать отбой учебной тревоги, то сейчас самое время. Иначе придется взлетать.
— Диспетчер, — включил внешнюю связь командир экипажа. — Докладывает борт сто семь. Самолет к взлету готов, разрешите запуск двигателей.
— Разрешаю.
— Алим, ты не помнишь, сколько я сегодня выпил на дне рождения? — покосился на штурмана Кимицко. — Кажется, у меня глюки.
— Пилот, запускаем третий двигатель.
— Есть запуск третьего… Показания в норме.
— Запускаем первый.
— В норме.
— Второй.
— Норма.
— Четвертый.
— Норма.
— Диспетчер, сто седьмой двигатели запустил. Разрешите руление на взлет.
— Разрешаю.
— Отпускаю тормоза, — сообщил Горин, и трехсоттонная машина неожиданно толкнула людей в спины, выкатываясь с места стоянки. Острый нос медленно и торжественно повернулся вдоль бетонки, бомбардировщик побежал вперед, постукивая передним шасси по стыкам плит. В конце бетонки он повернул на рулежку, по ней выкатился на взлетно-посадочную полосу.
— Остановите же нас кто-нибудь, иначе мы полетим, — нервно пробормотал Руслан.
— Диспетчер, говорит борт сто семь. Разрешите взлет.
— Сто седьмой, взлет разрешаю.
— Экипаж… — начал было подполковник, а потом просто послал вперед сектора всех двигателей.
Четыре двухконтурных турбореактивных двигателя, каждый тягой по двадцать пять тонн, резко пихнули машину вперед, заставив с неожиданной стремительностью замелькать по сторонам сугробы.
— Скорость сто, — сообщил капитан Лукашин, — сто пятьдесят, двести… Триста… Отрыв!
— Есть отрыв. Убрать шасси. Поздравляю, экипаж, мы в воздухе.
— Пожалуй, нужно заглянуть в полетный план, — полез за планшетом штурман-оператор. — Кажется, это не просто обычная филькина грамота.
— Диспетчер, сто седьмой взлет совершил.
— Набирайте высоту пять тысяч, борт сто семь, курс семьдесят пять.
— Понял, выполняю.
— Неужели мы и вправду летим? — наконец-то подал голос и старший лейтенант Гузафаров.
— Не то слово, Алим, — потер себя по подбородку Кимицко. — Командир, по плану полета мы вместе с еще девятью машинами следуем курсом на Анадырь. У Курильских островов будет дозаправка, после чего к нам присоединятся еще семь бомбардировщиков из Хабаровска и три истребителя «СУ-27» с отдельным «танкером». Конечная цель полета — западное побережье США, где нам предстоит немножко пострелять. После чего тем же путем потопаем обратно. Зря я сегодня не завтракал, вернемся только через двое суток. Командир, разрешите проверку вспомогательного оборудования?
— Какого еще оборудования? — не понял Горин.
— Кухонной плиты в отсеке для отдыха. Хоть шкварок пожарить, да хлебушек подрумянить. Мне ваша жена больше ничего с собой не дала.
— Во дает, паршивец, — восхитился Лукашин. — А не прибить ли нам его, командир? И нам спокойнее будет, и честным женам меньше соблазна.
— Согласен, — серьезно кивнул Горин. — Только на обратном пути. Он нам пока живой нужен.
— Я это так понимаю, что кушать мне пока еще разрешено, — сделал вывод Руслан и отстегнул ремни. — Вы не бойтесь, я вам тоже понюхать дам. Полет еще долгий, а притормозить у магазина командир не даст, я его знаю. Только запах на обед и останется.
Штаб Тихоокеанского флота, Владивосток. 14 декабря 1999 г. 0:07
— Они взлетели… — Ралусин выключил телефон, немного сполз в кресле вниз и откинул голову на спинку. — В восемь утра пройдут над Курилами, дозаправка над океаном.
Майор зевнул, потряс головой. Последние дни дались ему очень тяжело. Одних только взяток, официальных и нет, он раздал двадцать пять тысяч долларов, произвел закупку пятидесяти тысяч тонн высокооктанового бензина, оформил на работу пятнадцать человек. Пятерых — по рекомендации кап-два Удовина, и еще десять — по требованию уже этих, опытных в работе на топливном рынке специалистов. Накладные, лицензии, разрешения, залоги, налоги… И все это — всего за трое суток!
— Восемь утра, — кивнул начальник разведки флота. — Я дам команду «Чажме» начать постановку помех в семь и закончить в восемь. Думаю, этого времени «дальникам» хватит. Поспал бы ты, майор. Все одно от тебя больше ничего не зависит. Ты свое дело выполнил, теперь остается только ждать.
