Карл Вурцбергер - Туманы сами не рассеиваются
— И я тоже? — спросил Кениг.
— Разумеется.
— Прекрасно, тогда поедем все вместе!
— Не спеши, Кениг. Сначала нужно узнать, отпустят ли нас всех сразу.
— А если отпустят, тогда и поедем.
— Давайте лучше поговорим об этом после ужина. Согласны?
Все согласились.
После ужина Кольхаз первым делом распределил между солдатами цели, показав на схеме, кто какую цель поражает. Вскоре к ним подошел командир роты и объяснил, какое упражнение они будут выполнять.
Стрельбы проводились в ночных условиях. Вскоре начал накрапывать дождь. Заметно похолодало.
В половине одиннадцатого в небо взлетела красная ракета. Вслед за этим начали показываться цели, подсвеченные слабым светом фонариков. Послышались автоматные очереди.
Через минуту появился темный силуэт движущегося танка. Зимлер выстрелил из ПТР и с первого выстрела разбил мишень танка в щепки…
Через двадцать минут упражнение было выполнено с оценкой «хорошо».
Второе отделение также выполнило упражнение на «хорошо», а третье — только на «удовлетворительно».
Вслед за стрельбой было проведено занятие на тему «Взвод в наступлении в ночных условиях», в ходе которого отделение ефрейтора Кольхаза показало тоже хорошие результаты.
27
После учений пошли обычные рабочие дни. Кольхазу удалось добиться, что отделение значительно улучшило свои результаты по всем дисциплинам.
В один прекрасный день Кольхаза вызвал к себе обер-лейтенант Гартман. Когда ефрейтор вошел в кабинет, офицер предложил ему сесть, а затем спросил:
— Я слышал, что вы намерены учиться дальше после демобилизации. Это хорошо. Что же вы намерены изучать?
— Мне нравится философия…
— А что вы скажете, если я предложу вам пойти на курсы унтер-офицеров?
— Я никогда об этом не думал, товарищ обер-лейтенант. Дайте мне время подумать, дело это серьезное…
— И сколько же вы будете думать?
— Ну, несколько дней.
— Хорошо. Подумайте. И еще я должен вам сказать, что скоро ваш взвод будет сдавать зачеты по физической подготовке. Нет нужды напоминать вам, как это важно. Используйте оставшееся время для подготовки.
Кольхаз знал, что в проверку включается бег по пересеченной местности с полной выкладкой, в том числе в противогазах, и преодоление штурмовой полосы.
— Что задумались? — спросил Гартман, заметив озабоченное выражение на лице Кольхаза.
— Так просто, товарищ обер-лейтенант, мы будем очень стараться. Разрешите идти?
Попрощавшись, Кольхаз вышел из расположения заставы и пошел по лесной дороге, чтобы наедине поразмыслить над предложением офицера.
Прошло несколько дней, а он так все еще и не решил, что же ему ответить Гартману. В один из дней ему снова выпало идти вместе с Зимлером в наряд проверять посты. Незадолго до этого прошли дожди, и земля была мокрой и скользкой.
Зимлер после стрельб стал еще более молчаливым.
До наступления темноты они вышли к высоте, на которой стояла наблюдательная вышка.
— Полезли на вышку, — шепнул Кольхаз Зимлеру.
Они залезли наверх и в бинокль осмотрели местность: ничего подозрительного не заметили.
— Что с тобой стряслось? Ты какой-то странный стал, — сказал Кольхаз солдату. — На критику обиделся?
— Нет.
— Тебе что-нибудь не нравится или мешает?
Зимлер задумчиво покачал головой:
— Нет никакого смысла рассказывать…
— Не стесняйся.
— Не уговаривай меня…
— Как-то я слышал выражение, что ценность человека заключается не в том, что он создал лично для себя, а в том, что он дал обществу. Было время, когда я думал, что это всего-навсего красивая фраза, и только, но теперь я знаю, что это далеко не так.
— Я тебя не совсем понимаю. Можно подумать, что ты выступаешь против личного благополучия.
— Нет, конечно, просто я хочу, чтобы каждый человек умел правильно смотреть на вещи и события.
Они слезли с вышки и, закончив обход, к восьми часам вернулись на заставу.
Оставшееся до конца дежурства время Кольхаз провел в комнате дежурного по заставе, принимая доклады с постов и следя за приборами, регистрирующими целостность полосы заграждения.
В Комнату вошел обер-лейтенант Гартман, поздоровавшись, сказал:
— Вчера я навещал в госпитале вашего командира взвода. Он передает всем привет и просит не подводить его.
— Спасибо. Как он себя чувствует? Когда он вернется на заставу?
— Думаю, что он вообще уже к нам не вернется…
Заметив испуганный взгляд Кольхаза, офицер добавил:
— Нет, нет, ничего серьезного, но год-два он служить не будет.
— Очень жаль его, — заметил ефрейтор.
— Он человек настойчивый… А как вы? Решились на что-нибудь?
— Я согласен с вашим предложением. После дежурства я зайду к вам.
— Хорошо! — обрадовался Гартман.
— Да, командир взвода не возражает, чтобы вы все съездили в гости к Уве Раудорну.
28
Однажды Кольхаза, когда он пришел в село, чтобы купить там в лавочке мыло и еще кое-что по мелочи, остановил Трау.
— Привет поэту! — поздоровался он. — Подожди минутку!
— Как хорошо, что я вас встретил! — обрадовался ефрейтор. — Что-то вас давно не было видно?..
— Много работы, — улыбнулся учитель. — А у тебя что нового?
— Скоро я буду учиться, если не произойдет чего-нибудь чрезвычайного! Мне предложили пойти на курсы унтер-офицеров.
— Ну и что же? Тебе нужен мой совет?
— Откровенно говоря, да.
Тем временем они подошли к дому Трау и остановились.
— Ты сам должен решить это. Никакой советчик тебе не поможет. Зайдем ко мне?
Ефрейтор покачал головой и сказал:
— Мне нужно кое-что купить, а то лавка закроется. А вот завтра вечером могу зайти, хорошо?
Они договорились на семь часов.
Однако на следующий день Дуке, войдя в комнату, громко заявил:
— Вы не слышали о том, что крестьяне не справляются с уборкой урожая, не хватает людей? Почему бы нам не помочь им, а?
— Не справляются с уборкой, — Кениг почесал затылок. — А у меня, между прочим, дела.
Поль и Брунер сразу же согласились с предложением
Дуке. Глядя на товарищей, пришлось и Кенигу поддержать их.
— Ну что же, хорошо! — сказал он. — Если от нас ждут помощи, так и быть, поможем.
Зимлер, не вставая с койки, заметил:
— Я хоть и свободен от дежурства, но у меня есть одно важное дело…
— Понятно! Рабочий класс готов помочь, а у интеллигенции важное дело, — съязвил Кениг.
— Несмотря ни на что, я иду с вами! — заявил вдруг Зимлер.
— Вот что значит критика! — воскликнул Кениг.
— А как наш командир думает? — спросил Зимлер у Кольхаза.
— Разумеется, я иду с вами, — улыбнулся ефрейтор, — хотя и у меня есть важное дело.
Через полчаса отделение в полном составе направилось в село. Солдат направили на уборку ржи, где вместе с крестьянами работала большая группа школьников старших классов, возглавляемая Трау.
Увидев Кольхаза, учитель обрадованно сказал:
— Да вы, я вижу, прибыли в полном составе. А где же ваш Зимлер?
Кольхаз кивнул в сторону и ответил:
— Вон он стоит рядом с фельдфебелем, высокий такой!
— А! Теперь я его узнал! Ну, мы с ним сегодня поговорим…
Солдаты энергично принялись за работу. Около пяти часов приехал трактор, был объявлен перерыв. У Кольхаза с непривычки болели руки и ныла спина.
Чтобы укрыться от жаркого солнца, солдаты собрались в тени редких деревьев.
— Трау, идите к нам! — крикнул Кольхаз учителю. — Я познакомлю вас… Ульрих, подожди-ка!..
Зимлер остановился. Вытерев пот с лица, он вдруг усмехнулся:
— А, коллега Трау! Я вас узнал. Вот мы и увиделись снова! Я хотел бы и раньше вас навестить, но все некогда: знаете, служба!
— Приветствую тебя! — учитель сразу же перешел с Зимлером на «ты». — Не оправдывайся. Как дела?
— Потихоньку. Вот знакомимся с сельской жизнью.
— Это неплохо, а то некоторые, возможно, думают, что булки растут прямо на деревьях. — Трау усмехнулся. — Твоя лекция мне тогда понравилась. Хочу поговорить с тобой о ней, хочешь?
— Конечно…
В этот момент вдали показался всадник, который ехал в их сторону.
— А я думал, что всадников в наши дни можно увидеть только в кино или в цирке! — усмехнулся Кениг.
— Это наш бригадир Мартин Вайс, — объяснил Трау. — После того как он раз застрял на мотоцикле в поле, он всегда ездит верхом. Хорошо держится в седле, не правда ли?
— Приветствую вас! — крикнул всадник, подскакав к солдатам. — Да вы, я вижу, неплохо потрудились! Молодцы!..
Через пять минут все снова принялись за работу и работали до наступления темноты.
