Карл Вурцбергер - Туманы сами не рассеиваются
Когда солдаты прощались с крестьянами и учениками, Трау потихоньку спросил Кольхаза:
— Ну что ты решил с курсами унтер-офицеров?
— Решил пойти учиться.
29
Постепенно Кольхаз начал понимать, что успех в любом деле часто зависит от мелочей, которые на первый взгляд, кажется, не играют никакой роли, и что сами мысли, какими бы хорошими они ни были, остаются мыслями, если они не претворяются в жизнь. Всю свою энергию он сосредоточил на подготовке отделения к предстоящим зачетам по физической подготовке. Он много тренировался сам и требовал этого же от подчиненных.
В среду, в день, свободный от несения пограничной службы, Кольхаз объявил солдатам распорядок дня:
— После обеда чистка оружия и короткий отдых, а в три часа сдаем зачет по физической подготовке.
Однако самому Кольхазу после обеда отдохнуть не удалось: к его койке подошел фельдфебель и сказал:
— Вставай, нечего тебе прохлаждаться перед зачетом. Кольхаз не только встал, но и разбудил уже уснувших
солдат. Надев спортивные костюмы, все вышли во двор.
Перед гаражом стояла санитарная машина, возле которой разговаривали два офицера.
— Кто это такие? — спросил Кольхаз.
— Полковой врач и офицер-физкультурник.
— Это они из-за нас приехали?
— Конечно.
Ровно в три часа обер-лейтенант Гартман построил взвод и объяснил солдатам цель и задачи проводимого зачета. Солдаты выполняли упражнения на различных спортивных снарядах. Сначала все шло гладко, но постепенно люди стали уставать.
После перерыва солдаты переоделись в полевое обмундирование и разобрали свое оружие. Предстоял бег по пересеченной местности и преодоление штурмовой полосы.
Бежали по отделениям. Фельдфебель Рэке бежал вместе с отделением Кольхаза. Через несколько сот метров бега всех бросило в пот, обмундирование липло к телу, каска камнем давила на голову.
— Не оставляй без внимания Зимлера, а то он еще, чего доброго, сойдет с дистанции, — предупредил Кольхаза Ульф.
Кольхаз выбежал из строя и подбежал к Зимлеру, который уже начал понемногу отставать.
— Дай мне твой автомат, — попросил Кольхаз у Зимлера, но тот отказался. — Тогда беги быстрее!
Уже у самого финиша оба догнали отделение.
В зачет входила спортивная ходьба на пятнадцать километров. Маршрут проходил по пересеченной местности. Кольхаз решил, что маршрут этот не очень сложен, но ошибся. Выяснилось это после того, как была проделана половина пути: отделение сильно растянулось. Первым сошел с дистанции Брунер.
— Что случилось? — спросил Кольхаз. — Не можешь дальше идти?
— Могу, но ноги у меня горят огнем.
— Никому не останавливаться! — крикнул Кольхаз, заметив, что солдаты начали останавливаться. — А ты сними сапоги, я посмотрю на твои ноги.
Оказалось, что у солдата носки сбились в сапогах и терли ноги.
— Переобуться и вперед! — приказал ефрейтор.
Когда они добежали до подножия холма, была подана команда: «Газы!»
Быстро надев маски, солдаты побежали дальше. Темп, разумеется, снизился и вновь увеличился только тогда, когда они, преодолев холм, спускались с противоположного склона.
Зимлер начал отставать. Пришлось вместе с Кенигом взять его под руки и тащить дальше до самого КПП.
Последним испытанием было преодоление штурмовой полосы. И без того уставшие, они преодолевали препятствия, оказывая помощь друг другу. Однако, когда услышали общую оценку «хорошо», сами себе не верили.
— Вы мужественно выдержали все испытания, — похвалил солдат обер-лейтенант Гартман.
— Должен признаться, товарищ обер-лейтенант, что я лично марш недооценил. Я никак не думал, что будет так трудно.
Когда солдаты пришли в казарму, Зимлер сразу же повалился на койку.
— Сходил бы помылся, сразу легче станет! — посоветовал ему Кольхаз.
Той же ночью вся застава была поднята по тревоге. Кольхаз вскочил и начал будить Кенига, который спал как убитый.
Через минуту в комнату вошел Раке и сказал:
— Не спрашивайте меня, что случилось. Я знаю не больше вашего. Быстро разобрать оружие и строиться.
Через четверть часа все выяснилось: оказалось, что на заставе был задержан нарушитель границы, который на допросе показал, что вместе с ним границу перешли еще двое.
По приказу начальника погранзаставы район нарушения границы был оцеплен, а взвод фельдфебеля Рэке был брошен на поиски нарушителей.
Усевшись в машину, тронулись в путь. Уставшие после дневных испытаний, солдаты молча сидели в кузове. Когда машина въехала в лощину, последовал приказ спешиться. Ульф поставил отделениям боевую задачу.
Кольхаз посмотрел на небо и решил, что самое позднее через час луна выйдет из-за туч и станет несколько светлее.
Он молча расположил солдат цепочкой, приказав внимательно следить за местностью.
После полуночи дежурство превратилось в настоящее мучение. Давала себя знать дневная усталость, глаза сами так и закрывались. Кольхазу хотелось встать и, обойдя солдат, приободрить их, но он не мог этого сделать, дабы самому не спугнуть нарушителей границы.
К двум часам ночи заметно похолодало. Холодок пробирал сквозь обмундирование.
В этот момент Кольхаз заметил световой сигнал, который подал ему Поль.
— Внимание! — шепнул он лежащему с ним рядом Зимлеру.
Напрягая зрение, он вглядывался в темноту лощины, из которой через минуту показались два человеческих силуэта.
Вскочив на ноги, ефрейтор бросился наперерез нарушителям, однако не успел он с Зимлером подбежать к ним, как лежавший впереди Кениг громко закричал:
— Стой! Руки вверх! Бросай оружие!
Свет трех карманных фонариков скрестился на нарушителях, которые на миг оцепенели от неожиданной встречи с пограничниками. Один из них сразу выполнил приказ и поднял вверх руки, а другой метнулся в сторону, но Поль преградил ему путь к бегству. Тогда остановился и неохотно поднял вверх руки и он.
Задержанных обыскали и повели к машине. Задание было выполнено.
РАССКАЗЫ
Тревога на рассвете
Во второй раз ученики Ханнеса Либгезельса и солдаты лейтенанта встретились в части. В жаркую июльскую субботу лейтенант привез солдат своего взвода в село. Солдаты ехали с песнями. Когда их машина остановилась на ноле сельхозкооператива, которому они оказывали помощь, там уже работали ученики восьмого класса. Стихийно между учениками и солдатами разгорелось соревнование, от которого и тем и другим работалось веселее, а вечером все собрались у большого костра, пели песни и разговаривали, обсуждая: самые различные вопросы.
В тот вечер ребята решили в ближайшее время посетить саперов лейтенанта в казарме и заключить там с ними договор о дружбе.
Было это три недели назад во время летних каникул, и вот сегодня все они находятся в расположении войсковой части.
Первая половина дня прошла незаметно. Сразу же после прибытия в часть ребята заключили с солдатами договор о дружбе и взаимной помощи, при подписании которого присутствовал один из заместителей командира дивизии. Затем их повели в парк боевых машин. Там им показали несколько инженерных машин, подробно объяснили назначение каждой, а на некоторых из них даже разрешили немного поработать.
Когда школьники вышли из парка боевых машин, солнце стояло уже высоко.
Командир саперного взвода, молодой лейтенант со светлыми волосами, зачесанными на лоб, шел рядом с Ханнесом Либгезельсом, немного поотстав от учеников и солдат, которые, оживленно разговаривая, направлялись в штаб.
— Как они внимательно слушали все объяснения, — заметил лейтенант, казавшийся рядом с рослым учителем маленьким и даже незаметным. — Во время таких встреч легче всего определить, кто из ребят по-настоящему интересуется техникой.
Миновав просторный вестибюль, они поднялись по широкой сверкающей чистотой лестнице на этаж и подошли к стайке парней и девушек, стоявших у дверей комнаты боевого парка дивизии.
Лейтенант распахнул обе створки двери, и ученики вошли в просторный зал с высоким потолком, стены которого были увешаны многочисленными картинами и диаграммами. Вдоль стен стояли витрины с экспонатами. Одна стена была целиком отведена экспонатам, рассказывающим о боевом пути дивизии. Казармы дивизии уже много лет подряд носили имена известных антифашистов, портреты которых с их биографиями занимали в комнате самое видное место.
Лейтенант рассказал ребятам о боевом пути дивизии, о шефах школы — саперах, затем о серьезной боевой учебе солдат и офицеров, без которой ни одна воинская часть не может быть боеспособной, о друзьях из армий стран социалистического содружества.
Парни и девушки внимательно слушали объяснения лейтенанта. Вот лейтенант подошел к стенду, находившемуся почти возле самых дверей. Под его стеклом висела зеленая форма пограничника. И сразу же на Ханнеса нахлынули воспоминания о том времени, когда он служил на юго-западной границе республики, где исходил не одну сотню километров по лесам и горам, затем невеселые воспоминания о расчлененном на части Берлине, об открытых границах столицы.
