Николай Рубан - Тельняшка для киборга
Я послушно наклонился, Зина сдвинула заднюю лямку (главный круговой обхват!) пониже и глухо клацнула карабинами ножных обхватов.
— Все, выпрямляйся, скомандовала она. — Нормально.
И, напевая, принялась распаковывать свою сумку.
А я глянул на себя и уши мои заполыхали совсем уже нестерпимо. Широкие лямки плотно обхватили мои ноги в паху, вызывающе обтянув тканью все то, что между ними находится. Руки сомкнулись сами собой, словно у футболистов, выстраивающих «стенку», а в голове издевательски заскакала строчка из наставления для парадов, которое, якобы, написал сам Петр Первый для гренадеров Преображенского полка: «…Усы всем сажею с салом чернить, а под срамное место — брюкву подкладывать, дабы вид иметь грозный!»
И опять никто не посмотрел в мою сторону — то ли каждый был увлечен своим делом, то ли на такие вещи здесь вообще внимания не обращают, как на голые ноги в бассейне. Лишь Сергей, подергав за лямки подвесной системы, помог пристегнуть запасной парашют, еще раз осмотрел меня, повертев, как потрошенную курицу, и коротко скомандовал:
— Нормально. Раздевайся пока.
— В смысле?! — вытаращил я глаза.
— В смысле — снимай парашют и ставь в козлы.
— Куда ставить?
— Снимай, короче. Замаешься стоять так.
Аккуратно поставив мой парашют на край брезентового полотнища (которое называлось «стол»), Сергей принялся споро укладывать свой парашют — только локти сновали, как у ловкой хозяйки, месящей тесто. Кажется, он все делал так — ловко и деловито. И от этого вокруг него словно распространялось поле надежности и уверенности. Когда, закончив укладку, он поставил свой парашют рядом с моим, я не мог не отметить, что парашют Сергея выглядит куда более продвинуто. Нарядно голубела синтетика ранца, зеркально блестели хромированные пряжки, ленты подвесной системы были тоньше и даже на вид мягче моих. Рядом с ним мой парашют с выгоревшим брезентовым ранцем и кондовыми лямками чуть не в ладонь шириной смотрелся, как мотоцикл «Урал» сельского участкового рядом с «Харлеем» столичного байкера. Но — странно — от этого я только проникся уважением и уверенностью к выгоревшему ветерану. Он и в самом деле казался «надежным, как ложка».
— Айда, потренируемся маленько, пока время есть, — хлопнул меня Сергей по плечу. — Люди, если что — мы на ВДК! — и мы направились к конструкциям, напоминавшим одновременно детскую площадку и тренажерный зал.
Там в течение часа Сергей добросовестно учил меня, как отделяться от самолета, управлять куполом и приземляться на плотно сдвинутые ступни. К концу занятия я взмок, а ноги начали гудеть.
— Сергей, а что людей так мало? — попытался я отвлечь его от муштры, выгадывая себе передышку.
— Да не сезон, понимаешь. У кого — сессия, у кого — дачный сезон заканчивается, у кого-то, наоборот, на Канарах бархатный сезон.
— А эти все ребята — кто?
— Ну, эти-то — фанаты. Они даже в непогоду сюда приезжают — не попрыгать, так хоть пообщаться. У них Лаэрт — главный спонсор. Вообще, прикольный парень такой! Его дядя из Карабаха сюда вытащил, думал, помощника себе сделает, бизнесмена воспитает. А Лаэрт все деньги, что на рынке заработает, на прыги спускает — и за себя, и за компанию платит.
— Стоп, стоп! — не понял я. — Так это что, платное дело? Слушай, я не знал… Ты бы хоть предупредил!
— Э, не бери в голову, я сегодня тебя угощаю. Фирма проводит рекламную кампанию, — улыбнулся Сергей.
— Нет, а все-таки? — не отставал я. Все же интересно, сколько дерут с тех психов, которые согласны за собственные деньги ноги ломать.
— Ну, это смотря, с каким парашютом прыгаешь, с обучением, или без, со съемкой, или без… В общем, от сотни и выше.
— Ого!
— А что делать? — словно оправдывался Сергей. — Это раньше в ДОСААФе было — халява, плиз, только заплати взносов двадцать копеек да на газету «Советский патриот» подпишись. А сейчас что? Керосин денег стоит, техника стоит, инструкторам тоже хавать надо. Как вообще еще клубы живут — непонятно. Хотя сейчас вроде оживают — буржуям это дело в кайф, деньги тратят охотно. В хороший день тут — Мерс на Мерсе.
— Это сколько же Лаэрт выкладывает за всю компанию-то?
— Ну, не совсем за всю — ребята и сами платят, кто может. Да он еще дядюшку приноровился обдирать.
— Это как?
— Да в нарды! Он, понимаешь, игрок. Ну, и Лаэрт — не промах. Дядька уже себя сколько раз проклинал, а ничего с собой поделать не может — азарт, что ты хочешь! А Лаэрт его общелкивает, как лоха: он же чемпион Степанакерта, не хала-бала.
— Там что — соревнования по нардам проводятся?
— А ты думал! На Кавказе шеш-беш, как бейсбол в Америке. Вот и сейчас — посидел он с дядькой вечерок — и наиграл на пару прыжков для всей компании. Да плюс себе выходной выиграл в базарный день, да плюс дядькину «Газель» на весь день. Не прыгал бы — давно бы квартиру на Кутузовском купил. А он — как новый купол появится или из снаряжения что-то навороченное — сразу берет, а свое ребятам дарит. Ты не смотри, что у него джинсы драные — «Джигит может бит абарванэц, но оружие должен бит в сэрэбрэ!» С ним по соседству, кстати, Мося тоже подрабатывает.
— Тоже на рынке?
— Ну. Но он — только в свободное время, а так он студент. Филолог. Ну, кто еще. Витька весной из армии вернулся, сейчас в метро работает, помощником машиниста. Вадька — менеджер в какой-то парфюмерной конторе. Паша — учитель, труды преподает. Зинка — барменша. А Юрка с Геркой — строители. Бетонщики. Такая вот компания. Как возможность прыгнуть появляется, созваниваются — и сюда.
— Как их жены-то отпускают?
— А что — жены? Тебя же отпустила?
— Моя сейчас в отпуске, в доме отдыха, — беспечно отозвался я. И тут же вдруг почему-то вспомнил, как Ленка весной мыла окна. В старенькой футболке и Светкиных джинсовых шортах она была совсем девчонкой, а солнце ломилось в распахнутые окна и зажигало ее пушистые волосы. И я вдруг почувствовал, что здорово по ней соскучился.
— А Паша с Юркой часто и жен сюда привозят, и детвору, — продолжал Сергей. — Остальные пока свободные, у них этот вопрос пока не стоит…
— И ты свободный?
— И я…
— Что так?
— Да так, — пожал Сергей плечами и чуть заметно погрустнел. — Не получается пока. Ну что, пошли?
— Идем.
Сергей закинул на плечо макет парашюта, и мы зашагали к складу.
— Тут ведь понимаешь, какой парадокс получается, — задумчиво говорил Сергей, — жениться надо как можно позже, когда уже на ноги встал как следует, так? А детей заводить — как можно раньше, чтоб понимать друг друга могли, пока дистанция возрастная не слишком велика, я так думаю. А вот где эта золотая середина? И как встретить, кого надо, вовремя?
— Что, и не пробовал ни разу? — неловко попытался пошутить я.
— Э. Мама правильно говорит — все у меня не как у людей. Раз в жизни влюбился — и то в замужнюю. Я в Новосибе тогда работал, после Бауманки.
— И что?
— А что — что? Она мужа любит, и все у них путем. Чего соваться-то? Пошел к военкому, попросил в армию призвать. Просто так-то из той конторы не уедешь. Тот удивился, но сделал — нормальный мужик оказался. А после армии уже здесь вот… Давай поторопимся, еще к Пилюлькину зайти надо.
— Куда надо?
— Ну, к врачу, на осмотр. Положено так, не волнуйся.
Молоденькая кругловатая врачиха Люда была похожа на глупенького испуганно-удивленного совенка. Маленький полуоткрытый ротик, широко распахнутые, постоянно мигающие глазки, крошечные пальчики, нервно сжимающие грушу тонометра. Измерив мой пульс, она очередной раз хлопнула короткими ресничками и вдруг хихикнула:
— Как у зайчика…
— А ты не дразнись, деловая колбаса, — вступился за меня Сергей. — У всех так вначале, подумаешь.
— Прыгнуть-то можно? — хмуро спросил я, гоня от себя трусливенькую надежду на строгость медицины.
— Можно, можно… — безжалостно шмякнула она синим штампом по моей анкете.
Все. Придавила она эту надежду своим штампом, как паршивого клопа. Доктор Менгеле, блин.
Предполетный осмотр. Портос ощупывает меня и осматривает, словно породистого кобеля на собачей выставке. А у меня вдруг совсем пропал страх перед прыжком. Его напрочь вытеснил другой страх — при всем честном народе обмочить штаны. Нет, ну вот ведь приспичило — словно ведро пива выдул и арбузом закусил! Ч-черт, не утерплю ведь!..
— Серега, — затравленно шепнул я, — отойти можно?
— Что такое? — заботливо склонил он кудлатую башку.
— Ну, надо… — чуть не плача, стиснул я колени.
— А-а, ясно. Михалыч, мы сейчас, ладно? — Сергей выразительно повел бровью.
— Э-э, салаги… — проворчал Портос. — Валяйте, в темпе только. Потом опять мне покажетесь.
И я торопливо засеменил в сторону, слыша за спиной ворчанье инструктора в том смысле, что наберут, дескать, детей в армию, а ты с ними мудохайся… Черт, да куда же приткнуться-то?! Хоть бы один разнесчастный кустик! Чувствуешь себя на этом поле, как муха на столе, бл-лин!
