С шевроном «Вагнер». Автобиографическая повесть - Габыч
Время капало, медленно отщёлкивались секунды, словно расплавленный битум. И вдруг! Чудо!
– Идут, идут! – шёпотом заорал Дантес. – Наши идут!
Это были наши. Декади, Азяк, Бурка, Макгрегор, Валар. Все в порядке, за исключением того высокого, не помню позывной. Осколок в лоб, тяжёлый «триста». Остальные пятеро все «триста» лёгкие. Живые, блядь! Да вы же мои хорошие! Радость внутри меня колотилась, как рыба на песке! Я приказал всем спуститься в погреб, и в этот момент нас накрыла уже наша арта.
Рвалась земля, рвалось само небо. Нам повезло, что арта работала по другим направлениям и задержалась для перехода по нашим координатам. Это дало время откатиться парням ко мне и укрыться в хорошем месте. Хохлы, думая насесть на нас во время нашего отката, попали уже под огонь нашей арты, у которой наконец-то дошли руки до нас…
А посреди погреба стоял Валар и задавал вопрос:
– А что мне с этим делать?
В руке у него была Ф-1 без чеки. Это всё, что осталось у группы Азяка из оружия. Заклинило всё.
– Ты ебанутый? Иди выкидывай.
Мы все разом посмотрели на Валара. Он поднялся по ступеням и вышвырнул гранату за погреб.
45
Татарчонку, который с Дантесом контролил подход к нашему укрытию, прилетел осколок в ляжку. Лёгкий. Пойдёт. Мы вернулись в чудом уцелевшую мазанку, только стены потрескались. Начали осматривать остальных. Стянули с Валара броню, спина была вся в осколках, прошли сквозь плиту. Не было бы брони, ему настал бы пиздец.
– Декади, ты как? – спросил я.
– Норм.
И Декади начал рассказывать, как всё было на том самом капонире.
– Я их тогда, братуха, когда штурм начался… Не помню количество, но я тебе конкретно скажу: восемь, тире десять, тире двенадцать людей. Вот это вот количество петухов я ёбнул в одного. Только вот около своей ямы. Вот именно на своём этом пригорке. И вот этот пидарас… Меня же градина въебала. Возле башки прилетела. И у меня там паренёк молодой, я его спать отправил. Когда арта насыпать начала, я за ним отправил, чтобы сразу будили. И он прибежал, а арта хреначит возле его окопа. Прям всё в него летит. Он поначалу окопался, так, шаляй-валяй, маленькую ямку. Я его тогда заставил глубже копать. Чуть лещей ему тогда не навалял за это. Он мне спасибо после сказал.
Так у меня, представляешь, градина прилетает возле башки. Я как раз тебе по рации что-то доложить хотел. Слышу, ты в радейку орёшь как недорезанный. Только хотел тебе ответить, и тут градина. Я тогда даже позывной твой забыл. Пока вспоминал, вторая прилетает, и у меня свет выключается.
Открываю глаза, а передо мной рожа чёрная в камуфляже, негритос ёбаный. Получается, он чуть выше меня на этом пригорке, а я внизу валяюсь. Он мне куда-то сбоку в область таза шмаляет. Я вообще подумал, что он промахнулся, а он мне область жопы прострелил, оказывается. Навылет. Тогда вообще ничего не почувствовал и двумя очередями обнулил его.
Декади вынул из кармана сигарету, помял её немного пальцами, прикурил и продолжил рассказывать:
– Да, братуха, а поначалу, ну как мы только встали на позиции, был прекрасный день. К вечеру залупил ливень, хоть плачь. У нас ни целлофана, ничего нет. Вымокли все насквозь в три секунды. А по ночам холодно уже. Ахуели все, конечно. И хохлы ночью нас пытались прострелами прощупать. Я тебе ещё в радейку, помнишь, говорил, что, мол, они сидят тут двадцать метров. Команду тогда нам их уничтожить не дали. Ну хули делать.
Утром пошли в дома, взяли одежды, кто какую нашёл, и пошли к вам. Где нас угостили охренеть каким пересоленным супом. Ахрененный повар готовил. Соли как не в себя насыпал в суп, потом аж глаза слипались. Ну хоть поспали немного.
Потом арта начала насыпать. Мы поворачиваемся, а там дом, где наши шмотки сушились, как корова языком. Нет ни хрена. Потом после арты хохлы попёрли. Этот накат я никогда не забуду. Как тараканы, со всех сторон. Их там буран вообще. Человек под четыреста. Мы же там всю ночь их подвозы смотрели, нам их гасить не давали. Мёрф в рацию орёт, мол, не дай бог кто откатится без команды. Помнишь, мы тебе ещё кричали в радейку, чтобы огнём помог? Ты еще тогда короб, наверное, отстрелял из пулика. Слева от нас. Да там куда ни шмаляй, везде попадешь. Я помню, тогда на кучу лезу, а их там внизу рядами не проебать. Нормально покрошил тогда их. Гранатами забросал к хуям всех там.
Помню, Азяк подбегает. «Дай автомат», – говорит мне. «Сейчас, – говорю, – конечно. Иди на хуй отсюда». Штурм идёт, автомат ему мой понадобился. Нас сзади эти пидарасы шмаляют в спину. Метров в тридцати от нас. Сначала нам артой уйти не давали. Кассетами, не кассетами, всем подряд нашу точку засыпали. Потом пешими за нами группу пустили. А мы этого здорового, с осколочным во лбу тянем. Я там вообще охренел тащить его. Ну, психовал, естественно, как без этого.
Тут подзаебали они меня своими прострелами, я оборачиваюсь к ним и говорю: «Слышь, пидоры, я вас всех щас в голову выебу». Они все такие – раз, по сторонам разбежались. Мы дальше сваливать. Не знаю, сколько мы там пидоров лежать оставили. Больше сотни точно. Не меньше. Каску только жалко. Два дня как затрофеил. Только вот от мозгов отмыл – и на тебе. Всю осколками посекло. Каску жалко, хорошая каска такая, как у Мёрфа почти.
Все сидели слушали этот замес, хотя Декади, конечно, сбивался и говорил со свойственным ему колоритом, но было понятно. Парни тормознули, наверное, батальон хохлов. Расчехлили свинорез.
Тут Дантес смотрит на Декади и говорит ему:
– Слушай, а что у тебя из башки торчит?
Оказалось, что у Декади вся голова в осколках. Прямо куски железа из головы, как у дикобраза.
– Да я норма, Габыч, – хорохорился Декади.
– Хуёрма. Тоже на эвакуацию. Не обсуждается.
Итого в целом группа уменьшилась на семь человек. Я сидел и вслушивался в эту убийственную тишину. Вдали раздавались крики и стоны раненых хохлов.
– Ленон, Ленон, я Габыч.
– Ленон, да, для Габыча.
– У меня шесть «триста» лёгких и один тяжёлый, осколок в лоб.
– Я принял. Ходячие?
– Да, кроме тяжёлого.
– По возможности пусть эвакуируются до Цыгана.
– Хорошо. Принял.
– Тебе что-то надо?
– Да, если можно, отработать по… – Я дал координаты.
– Чем?
– Можно АГС, да и «сапогом» ебануть. Они там орут. Надо помочь.
– Завсегда пожалуйста.
– И мне бы ещё БК для покемона и 5,45.
– Хорошо, с ближайшим караваном зайдёт.
Вдали раздался выход от АГС. Почти туда.
– Габыч Ленону. Корректировка будет?
– Да. Пятьдесят запад, двадцать юг.
– Хорошо. Наблюдай.
– Наблюдаю.
Опять выходы АГС. Прилёты зашли точно в тот район, где находились укропы.
– Ленон Габычу.
– На связи.
– Улитку, будьте добры. Отлично легло.
И туда же мы добавили ещё трёшку. С «сапога». Вопли затихли. Я сидел и думал о том, что я выжил в этот день, а мои мужики – в натуре мужики. И все мы – орда! И нас не сломать! И не остановить!
46
Но всё было бы слишком хорошо, если бы день завершился таким образом. Впереди нас ждал вечер и весёлый праздник-аттракцион по эвакуации гражданских из Николаевки. Мать лет шестидесяти и её сын, мужчина лет тридцати. Судя по найденным документам, у сына была травма головы. Их мы
