Жиль Перро - Красная капелла. Суперсеть ГРУ-НКВД в тылу III рейха
Преемником Гиринга будет полицейский комиссар Хайнц Панвиц.
Панвиц — типичный представитель той категории людей, которых американский историк Ширер назвал «гангстерами-интеллектуалами третьего рейха». В 1933 году, когда Гитлер пришел к власти, Панвицу было двадцать два года и он почти не интересовался политикой: он изучал теологию и собирался стать пастором. Но после пяти лет учебы отверг храм Божий и, по зрелом размышлении, решил поступить в нацистскую полицию. Пути к призванию неисповедимы. В тот же период в ведомстве Гиммлера начинает свою карьеру молодой человек двадцати трех лет, блестящий выпускник Боннского университета, увлеченно занимавшийся эпохой Возрождения, — Вальтер Шелленберг, который в один прекрасный день станет главой немецких секретных служб. То же самое относится к двадцатисемилетнему очень трудолюбивому молодому человеку по имени Адольф Эйхман и еще одному, тридцатилетнему мужчине: Альфреду Науйоксу, бывшему студенту Кильского университета. Начальником всех троих был Рейнхард Гейдрих, 39 лет, бывший морской офицер, скрипач-виртуоз и фехтовальщик международного класса. Они все были молоды и очень честолюбивы. Нацистская авантюра представлялась им наилучшей сферой приложения своих дарований. Она открывала неограниченные возможности, и сразу же. Германия была первой их жертвой, затем они получили Европу из немощных рук престарелых правителей и превратили ее в свою игровую площадку. Потому что в основном это были игроки, которым привлекательным и достойным казалось действие как таковое. Шелленберг предаст, Науйокс дезертирует, а Гейдрих — если бы он дожил до конца, — вполне вероятно, представлял бы для жизни Гитлера опасность пострашнее, нежели джентльмены из Сопротивления. «Игры» нацистов этого типа были одновременно ничтожными и захватывающими. Ничтожными, потому что временное господство Германии было не их заслугой, а вермахта. Без его бронетанковых дивизий они бы ничего не совершили. Благодаря вермахту у них были развязаны руки и они предали весь континент огню и мечу. Развлекались по-королевски. Все железные дороги Европы оказались в руках Эйхмана, плюс четыре-пять миллионов человек, которых перевозили по этим дорогам: великолепный эшелон. Он наслаждался этой игрой без всякой ненависти к своим жертвам, как позднее обнаружат его удивленные судьи. Но если жонглирование расписаниями и переводами стрелок являлось безмятежным развлечением, вполне во вкусе Эйхмана — наименее изобретательного человека в этой своре, — другие не останавливались перед бредовыми выдумками, демонстрируя поистине необыкновенную фантазию. Науйокс и Шелленберг организовали и успешно осуществили в 1939 году на голландской границе невероятное похищение двух офицеров из «Интеллидженс сервис» — в духе Эжена Сю. Через несколько месяцев Шелленберг приезжает в Лиссабон, чтобы похитить герцога и герцогиню Виндзор; он велит бросать в их окна камешки и посылает герцогине букет цветов с такой запиской: «Остерегайтесь козней британской разведки. Португальский друг, принимающий близко к сердцу ваши дела», — совсем как в романе Александра Дюма. Науйокс придумывает «операцию Бернхард», фантастический план, состоящий в том, чтобы наводнить Англию фальшивыми банкнотами и тем самым расстроить ее экономику — чистый Ян Флеминг. Гейдрих устраивает в Берлине роскошный бордель, «Салон Китти», который посещают дипломаты, аккредитованные в Берлине; все разговоры записываются в комнате подслушивания, оборудованной в подвале, — как у Роже Пейреффита. Что касается Хайнца Панвица, он предлагает невероятный способ устранения Уинстона Черчилля: надо сбросить над Англией двух сумасшедших парашютистов, страдающих навязчивой идеей убить его.
План принят. Но поскольку ни в одной психиатрической больнице Германии не нашлось душевнобольных с таким симптомом заболевания, психиатры в течение нескольких недель будут пытаться — правда, безрезультатно — вдолбить ненависть к Черчиллю в головы двух несчастных больных…
Забавно.
Но как известно, были вещи и не столь забавные.
29 сентября 1941 года Рейнхард Гейдрих приезжает в Прагу. Его только что назначили исполняющим обязанности «имперского протектора Богемии и Моравии». В действительности Гитлер предоставил ему все права для того, чтобы взять в свои руки управление бывшей Чехословакией, которую, как оказалось, не способен обуздать ее официальный хозяин, «протектор» Нойрат. Хайнц Панвиц тоже приезжает в Прагу. Благодаря поддержке Гейдриха он сделал в гестапо головокружительную карьеру. Достигнув положения советника по уголовным делам, он с женой и детьми поселяется в Праге, чтобы быть правой рукой хозяина, поставившего перед собой грандиозную политическую цель.
Через две недели после прибытия Гейдриха Гиммлер получает следующий рапорт: «Все батальоны СС будут переведены в протекторат Богемии и Моравии для проведения расстрелов и контроля за казнями через повешение. К этому моменту в Праге уже девяносто девять расстрелянных и двадцать один повешенный; в Брно — пятьдесят четыре расстрелянных и семнадцать повешенных; в общей сложности сто девяносто одна казнь, в том числе шестнадцать евреев». И это только начало. Но любой зверь-эсэсовец может обращаться с кнутом, тогда как политика пряника требует ума и ловкости. У Гейдриха их хватает. Он разрабатывает необычную стратегию продовольственного поощрения: за каждый дополнительный час работы чешский рабочий получает в качестве вознаграждения не деньги, которые обесценены, а карточки на мясо или жиры. Гейдрих метил низко, но точно. Чешское промышленное производство немедленно совершает скачок вперед. Второй этап — проведение пропагандистской кампании на тему германо-чешского примирения. Третий этап будет заключаться в предоставлении чехам относительной автономии в обмен на их присоединение к великому крестовому походу против большевиков. Но это уже слишком для чешского правительства, находящегося в изгнании в Лондоне. Гейдрих, «ангел зла», должен исчезнуть. Двух агентов сбрасывают на парашютах с заданием убить его. 27 мая они нападают на открытый «мерседес» Гейдриха, стреляют и бросают бомбу, тяжело ранят его — Гейдрих умрет 4 июня — и скрываются.
И здесь карьера Ханца Панвица достигает апогея.
За несколько дней до покушения он умолял своего начальника согласиться, чтобы его сопровождала охрана. Гейдрих, как обычно, отказался. Он был кем угодно, только не трусом. Но Панвиц, шеф гестапо в Праге, а следовательно, лицо, отвечающее за безопасность «вице-протектора», теперь может поплатиться за его безрассудство.
Собственно говоря, расследование велось под руководством Панвица. Оно началось в подвалах гестапо, где пытали людей, и закончилось 18 июня в склепе церкви Святого Карла, где укрылись парашютисты и их сообщники. Панвиц руководил операцией по их захвату, командовал отборным эсэсовским полком, которому в течение нескольких часов успешно противостояли семь героев-чехов — в конце концов пришлось их затопить.
Назначению на место удалившегося от дел Гиринга Панвиц был обязан не только тому факту, что, сидя в своем кабинете, пристально следил за работой зондеркоманды по донесениям Гиринга. Находясь в Праге, Панвиц выдвинул «революционные» предложения, касающиеся того, как покончить с Сопротивлением. Традиционный способ состоял в уничтожении каждой обнаруженной подпольной сети. Но как только немцы расправлялись с организацией, из ее пепла вырастала другая, и так без конца. Хайнц Панвиц предлагал оставить само подполье в покое и заниматься поимкой одних главарей. После ареста их «завербовывают», они становятся «политическими советниками» немецких властей, и благодаря им оставленный нетронутым аппарат Сопротивления можно использовать для того, чтобы уничтожать сам дух Сопротивления. Это было хитроумно и смело — слишком смело для того времени. Но разве Большая игра была основана не на тех же принципах, что предлагал Панвиц? Хитрый полицейский комиссар, конечно же, был тем человеком, который был нужен на месте Гиринга. Тем более, что в скором времени должен был начаться решающий этап Большой игры. В течение шести месяцев немцы в основном добивались доверия Москвы, ловили русскую рыбку на крючок: теперь настало время ее подсечь.
Панвицу было тогда тридцать два года; по словам одного из его сотрудников, он был «толстощекий, розовый и свежий, как поросенок».
13 сентября 1943 года у Вилли Берга с утра ужасно болел желудок. Накануне он выпил больше, чем обычно, чтобы залить свое горе: была годовщина смерти одного из его детей. Треппер сочувствует его страданиям, и предлагает поехать в ту самую аптеку, где продают чудо-лекарство. Берг горячо благодарит его. Они усаживаются в гестаповскую машину. Треппер приказывает шоферу ехать к вокзалу Сен-Лазар. Слева от вокзала на Римской улице, 15,— аптека Байи. Этот магазин не похож на жалкую лавочку. Огромный холл на первом этаже, где расположен с десяток прилавков. На других этажах здания размещены кабинеты и лаборатории. Один вход с Римской улицы, другой — с улицы Роше.
