Плеяда - Алексей Сергеевич Суконкин
- А у нас что, армия выдаёт дроны-камикадзе? – удивился Ветер.
- Товарищ полковник, - Тайфун хмыкнул. – Волонтёры, конечно, дроны тоже возят, но мне тут подсказали, что, если всё правильно оформить, можно и от Родины их получить.
- Интересно, - Ветер взял заявку и стал вчитываться. – Сто штук? Полагаешь, дадут? Не перебор?
- Проси больше – дадут больше. Командир тысяча сорок восьмого полка Спутник подавал через армию такую заявку на шестьдесят дронов, ему через неделю дали тридцать. Я решил написать сто, посмотрим, что получится.
- Добро, потревожу, - кивнул командир и передал заявку начальнику штаба.
Когда Тайфун сел на место, комбриг продолжил.
- В интересах разведки бригады будут действовать два расчёта БпЛА - начальнику разведки организовать взаимодействие и получение информации с разведкой армии.
- Есть, - кивнул поднявшийся со стула Хасан.
- Так, - комбриг внимательно посмотрел на стоящего перед ним разведчика. – Хасан, от тебя очень много будет зависеть, особенно в первый период, когда нам будет крайне важно видеть реакцию противника. Не проморгай!
- Справимся, товарищ полковник, – кивнул разведчик. – Не первый раз. Разрешите внести предложение?
- Вноси.
- Предлагаю организовать взаимодействие с бригадой радиоразведки Главного управления, при положительном решении мы будем знать о противнике практически всё.
- Организовывай, - кивнул комбриг.
- Не хватает полномочий, товарищ полковник, - признался Хасан. – Я бы попросил вас съездить со мной в гости к командиру радиоразведчиков. Поговорите с ним как комбриг с комбригом.
- Если надо – съездим, - кивнул Ветер. – Когда предлагаешь?
- После совещания.
- Добро.
Хасан, закончив диалог с командиром, сел на свой стул.
- Командирам батальонов предлагаю доложить свои решения по ранее озвученному замыслу действий бригады, - сказал Ветер. – Давайте по очередности, с первого батальона начнём…
Слушая своих подчинённых, Ветер ловил себя на мысли, что по некоторым офицерам он не может для себя определиться – стоит ли доверять тому или иному командиру, или перед началом боевой работы нужно будет усилить какого-нибудь комбата офицером штаба, который по мере своих сил вселял бы уверенность, или хотя бы своим советом мог подсказать верные решения в быстроменяющейся боевой обстановке. Ветер не знал многих своих подчинённых, а тех, кого знал, не мог до конца «прочитать», так как под его руководством бригада ещё не участвовала в серьёзных мероприятиях. А то, что было раньше, он не знал.
- Товарищ полковник, - Корсар указкой подсветил лесополосу «Кама». – Ранее контроль за «Камой» возлагался на один взвод моей третьей роты, сейчас вы довели, что это направление полностью переходит первому батальону. Разрешите уточнить задачу.
- Вся «Кама» передаётся первому батальону, - подтвердил Ветер. – Ранее поставленную задачу считайте ошибочной и отменённой.
- Принял, - кивнул комбат. – Считаю такое решение рациональным, так как второй батальон в таком случае сохраняет структурную целостность.
Принимая доклады комбатов и начальников служб, Ветер мысленно давал им оценки по тактической грамотности, выделяя тех, чьи доклады были лаконичными и информативными, а запросы требуемого подразделению усиления – обоснованы и подкреплены расчётами. Так у командира бригады складывалось мнение о подчинённых ему командирах, с которыми ему предстояло идти в бой.
Гордеев пришёл на должность комбрига всего три недели назад из офицерского резерва. Год назад он был тяжело ранен при попытке лично поднять в атаку передовую штурмовую группу подчинённого ему мотострелкового полка. Взрыв гранаты, сброшенной с дрона, осыпал его осколками, надолго отправив на госпитальную койку. После излечения, в ГУКе ему предложили стать слушателем академических курсов Генерального Штаба, по окончании которых он и был назначен на должность командира семьдесят шестой бригады.
Бригада ему досталась с нехорошим «портфолио», сложившимся по результатам боевой работы в течении двух лет войны. Ветер стал уже пятым комбригом – после череды ушедших в Вальхаллу командиров мотострелкового соединения. Первый был убит ещё в феврале двадцать второго, так и не успев понять, что мирное время уже прошло, и отныне командир бригады должен научиться принимать страшные по своей сути решения, отправляющие людей в бой, и порой, даже на заведомый убой. Он не смог, и пошёл сам – с разведывательным взводом, в передовом дозоре, где и сгорел в «Тигре» при попадании в него противотанковой ракеты.
На долю второго командира бригады пришёлся штурм крупного промышленного города, в ходе которого соединение потеряло восемьдесят процентов списочного состава. За успешное овладение населённым пунктом, офицер был представлен к Герою, но не смог морально вынести тяжёлое осознание столь огромных потерь, вызванных, как он считал, лично его решениями, повлёкшими гибель, в том числе, и его близких друзей. Оставив записку, в которой он просил прощения у родственников погибших подчинённых и объяснял, почему сам не имеет право на дальнейшую жизнь, офицер застрелился, положив конец мукам своей совести.
Третий командир бригады оказался более устойчивым в моральном плане - он абсолютно не рефлексировал по поводу погибших, и не считаясь с огромными потерями в мобилизованном личном составе, за полгода боевых действий смог достичь «неслыханных успехов» в деле освобождения от украинских нацистов лесных полос в бескрайних полях Донбасса. За это со стороны вышестоящего руководства он был отмечен большой звездой на погоны, а со стороны подчинённых - прозвищем «людоед», так как под его «грамотным руководством» бригада сменила четыре состава. Погиб герой в результате действий украинской диверсионной группы, проникшей в наш тыл и расстрелявшей его машину… по крайней мере, эта версия удовлетворила следственные органы, изучавшие обстоятельства происшествия.
Четвёртый комбриг учёл ошибки своих предшественников, «мясных» штурмов старался не устраивать, активно взаимодействовал со своими подчинёнными, внедряя в бригаде новые формы и способы ведения боевых действий, вызванные необходимостью следования в ногу с научно-техническим прогрессом. Так в соединении появились команды ударных и разведывательных БпЛА, было налажено чёткое взаимодействие разведки и артиллерии, а сами артиллеристы полностью перешли на новое программное обеспечение, кратно сократившее время расчёта данных для стрельбы. Также в бригаде появилась закрытая цифровая связь, которую поставляли и налаживали обычные граждане, не пожелавшие оставаться в стороне в тяжёлую для страны минуту. Появился «окопный интернет» и «частный» РЭБ, которые закрывали потребности в данном виде боевого обеспечения. Личный состав бригады стал называть комбрига Батей - а он горячо болел за каждое дело, которое могло сократить свои потери и нанести врагу больший урон. Однако, сложившееся положение длилось недолго – к великому горю всей бригады, Батю внезапно хватил
