Плеяда - Алексей Сергеевич Суконкин
- Где машина?
- На арестплощадке. Где же ей быть?
- Ключи давай!
- И тоже мимо. Машина изъята не потому, что водитель был пьян, а потому, что она не стоит на учёте в ВАИ. А у меня есть боевое распоряжение изымать все машины, которые не числятся за воинскими частями. Знаешь, сколько таких неучтённых машин проходит по уголовным делам, которые творятся в прифронтовой полосе?
- Эту машину второму батальону передал губернатор нашей области! Машина решает задачи хозяйственного обеспечения. Ты сейчас мне обнуляешь боевую готовность батальона – забрал ключевого человека, забрал машину! Ты определись, за кого ты вообще воюешь! За немцев?
- Миша, вот это ты зря! Я бы на твоём месте поостерегся так наговаривать. Мы с тобой делаем одно общее дело. Я на своём участке, а ты на своём. Ты выполняешь задачи, которые ставит перед тобой командующий. И я выполняю задачи, которые ставит передо мной тот же самый командующий. Вот сейчас Эльбрус поставил задачу военной полиции и комендатуре принимать бойцов за малейшие правонарушения. Знаешь, для чего?
- Для формирования штурмовых отрядов, - вздохнул Ветер. – Не для наведения же порядка, в конце концов.
- Правильно. Вы же готовите наступление, и командующему на отдельные участки прорыва, очевидно, нужна масса штурмовой пехоты. Добровольно туда идти желающих нет, вот мы и изыскиваем способы наполнения «штатки» этих отрядов. Согласно распоряжению Эльбруса, задержанных сразу включают в приказ командующего на откомандирование из своей части в «Шторм». Документы на твоего бойца, и на всю эту ораву, которая сидит сейчас у меня, уже переданы куда надо. Вернуть документы, или скорректировать их… сам понимаешь – доклад уже прошёл. Так что, считай, что Игнатьев больше не твой боец. Можешь уже за него не впрягаться. Откомандирование у нас по приказу на тридцать суток, но ты же понимаешь, что никто из этих «прикомандированных» такой срок не вытянет.
- Вы дёргаете людей в тылу, - сказал полковник. – Но это же явно не те бойцы, которые нужны для качественного штурма. Эти люди погибнут в первом бою. Тебя ничего не смущает?
- Это не моя забота, Миша. Я выполняю приказ. А смущаться я после войны буду. И резко осуждать буду такое решение. Но сейчас, я повторю – я выполняю приказ! Потому что, - комендант многозначительно похлопал себя по погонам.
- Хорошо ты устроился. Удобно, а главное, что совесть не мучает, - сказал Ветер.
- Кто бы говорил, - возразил комендант. – Сам-то людей не сильно жалеешь. Как и все остальные командиры.
- Ладно, - Ветер поспешил уйти от неудобной для него темы. - А что с «буханкой» ты делать собрался?
- Машина пусть постоит у меня, пока ты официально не оформишь её в ВАИ. Если надо, с оформлением помогу. А человек твой всё, забудь про него. Он однозначно уедет в «Шторм».
Комбриг тяжело вздохнул – какие-то два года назад он и представить себе не мог, что человеческие судьбы, человеческие жизни, будут решаться вот так – легко и непринуждённо. И никто не будет жалеть этих людей, думая только о том, чтобы самому не попасть в жернова судьбы.
- Коля, вот скажи, ты сам не находишь всю эту ситуацию абсурдной?
- Что я должен тебе ответить? Подвергнуть сомнению решение руководства?
- Ну так, чисто по-человечески.
- Чисто по-человечески вся эта война – одно большое преступление – для всех сторон. А всё происходящее – частные вариации на эту тему. Твоему Игнатьеву просто не повезло оказаться не в том месте, не в то время, и… не с той бутылкой в руках.
- Вариантов его вытащить вообще никаких?
- Если бы это было на уровне армии, то возможно бы и решили, а на уровне группировки – вариантов никаких.
- Хорошо, - комбриг встал. – Хвосты хотя бы отдай.
С пакетом «хвостов» Ветер покинул здание комендатуры. Увидев командира, Корсар вышел из машины и пошёл навстречу.
- Всё, что я смог, - комбриг передал майору пакет. – Игнатьева уже включили в приказ командующего группировки на откомандирование в «Шторм», считай, что он больше не наш боец. Я не могу прыгнуть выше командующего группировкой. С Каскадом мы бы этот вопрос ещё решили.
- Как же так, Михаил Иванович? – от несправедливости у комбата задёргался глаз.
- Это система, Олег. Тупая, глупая, бесчеловечная, но она работает – на общее дело. Главное – самому не попасть в её жернова – перемелет и не подавится. Ещё раз говорю – я сделал всё, что мог.
- Я понял, товарищ полковник.
- Больше не кидайся там с кулаками…
- Я не успел. Вы всё «испортили».
- Надо успевать, - усмехнулся комбриг. – Так, - он посмотрел на часы. – Совещание на восемь утра. Кто у тебя сейчас на батальоне?
- Сургут.
- Справится без тебя до утра?
- Думаю, да. Только позвонить надо, предупредить.
- Предупреди и двигайте за мной. Переночуете у меня.
- Хорошо, - кивнул Корсар.
Спустя десять минут машины въехали во двор большого дома и остановились под навесом, укрытым маскировочными сетями. Ветер вышел из машины, принял доклад дежурного по «дому командира» и предложил Корсару с его бойцами, проследовать в дом.
- Майор, - Ветер провёл рукой, - смотри, там душ и туалет, там кухня, можно чай попить, колбаса и сыр в холодильнике, конфеты на столе. Размещаешься в той комнате, бойцов твоих можно положить в дальней. Всё, я спать. Завтра много дел.
Стоя под тёплым душем, Корсар вдруг подумал, как мало нужно человеку для счастья – такого удовольствия от обилия воды он не испытывал уже несколько месяцев, довольствуясь жалким подобием бани, которую бойцы соорудили недалеко от штаба батальона в одном из подвалов Стратьевки, чтобы уберечь помывочную от постоянных прилётов.
***
Командный пункт бригады размещался в строениях некогда крупного свинокомплекса, расположенного в поле в километре к югу от окраины Знаменки. Несколько сооружений ангарного типа предоставляли широкие возможности по скрытному размещению техники, не позволяя противнику гарантированно устанавливать, сколько, чего и где именно размещено под металлической крышей полудюжины ангаров в конкретный момент.
Сюда уже прилетало – противник дважды поражал ангары «Хаймерсами». При первом ракетном ударе погибло несколько
