Владимир Першанин - Снайперы Сталинграда
— А сама Наташка? — спросил Андрей.
— Я с ней не разговаривал.
— Макея, ты блаженный какой-то. С девкой договориться не сумел, думаешь, родители что-то решат?
— Я и насчет медсестры в госпитале наврал, — продолжал каяться Максим. — Ничего там не было. Потанцевал с ней разок, а она харю морщит и в сторону смотрит. Ей бы с лейтенантом познакомиться, а тут я, пехота в тапочках.
Поговорили еще о жизни. Андрей, как мог, успокоил своего неказистого помощника.
— Все нормально будет. Вон, Зойка Кузнецова на тебя косяки бросает, мне аж завидно.
— Правда, что ли? — оживился Максим.
— Конечно, правда.
— А как же ротный? Она же вроде с Палехой крутит?
— Тебе жалко, что ли? Может, у нее натура такая, с одним крутить, на другого заглядываться.
Послышался шум моторов. Из-за Волги шла тройка самолетов. Это были легкие бомбардировщики Су-2. Появление наших самолетов явление не слишком частое, а тут даже бомберы летят. Тройка прошла над головами и сбросила несколько бомб на трехэтажный дом-крепость, который маячил на бугре, как прыщ в ненужном месте. Рухнул кусок стены, но бомбы легли не слишком точно — мешал огонь крупнокалиберных пулеметов.
Все три самолета четко развернулись и взяли обратный курс. Над укрепленным пунктом на берегу Волги немного снизились, сбросили еще несколько бомб и прострочили траншею из своих многочисленных пулеметов. Одна из бомб, наверное «полусотка», легла удачно, прямиком в блиндаж.
Вместе с песком взлетели бревна, что-то загорелось. По «сушкам» открыли огонь из пулеметов, один самолет зацепили. Теряя скорость, бомбардировщик все больше отставал от двух своих собратьев. Те уменьшили скорость, а поврежденный Су-2 стал с трудом набирать высоту. Все же он дотянул до левого берега. Пилот спрыгнул с парашютом, а стрелок в кормовой кабине (видимо, убитый) так и остался на своем месте.
Штопор, раскрутив стремительно падающий самолет, вырвал широкое пятнадцатиметровое крыло. Переломилось пополам второе. Вращение выбросило из круглого колпака тело стрелка, обломки самолета рухнули в прибрежный лес. Удар на секунду заглушил даже звуки орудийных выстрелов. Над рыжими, сбросившими листву деревьями поднимался столб дыма.
— Максим, пошли счет увеличивать, — отрываясь от бинокля, сказал Ермаков.
Забыв про снайперов, гарнизон укрепления тушил огонь, растаскивал горящие бревна. Когда оба снайпера подбежали к своей прежней позиции, по мерзлому песку к траншее подкатил грузовик, на него стали втаскивать раненых.
Максим свалил выстрелом водителя грузовика. Ермаков выстрелил в сапера, тащившего вместе с напарником на крючьях горящее бревно. Сапер упал лицом вниз, напарник ушел из-под пули, а санитары спрятались за грузовик.
Из дзота ударил пулемет, через минуту к нему присоединился второй, крупнокалиберный. Этот работал по-серьезному. Тяжелые пули разламывали и выбивали кирпичи, взрывались, разбрасывая мелкие осколки.
Один из санитаров пополз прочь от грузовика. Максим попал ему в ногу. Тот еще сильнее заработал локтями, его втащили в траншею. Крупнокалиберный пулемет, пристрелявшись, развалил кусок простенка, осколки разрывных пуль хлестнули Максима по лицу и руке.
— Уходим!
Разгоряченный напарник, с залитой кровью щекой, передернув затвор, всадил пулю в капот грузовика, но Андрей пинком привел его в себя и потащил за собой.
— Выгоню к чертовой матери! И себя, и меня погубишь. Сейчас ведь мины посыпятся.
Он не ошибся. Отрезая путь, рванула одна, следом вторая мина. Оба снайпера, пригибаясь, взяли левее. Справа Волга, слева песок, а здесь хоть какие-то кусты. Наблюдатель или видел их через свою первоклассную оптику, или догадывался, в каком направлении побегут русские.
Взрыв разметал пучок ивняка, заставив обоих шарахнуться в глубину кустов. Взрывы снова выгнали их к железнодорожной насыпи. Максим, охнув, опустился на колени.
— Ранили!
— Поднимайся, если жить хочешь.
Андрей подхватил винтовку напарника и толкал Максима вперед. На ватной штанине, пониже ягодицы расплывалось кровяное пятно, торчали клочья ваты. Через несколько минут они миновали зону обстрела и бессильно свалились в старый окоп.
— Зачем в машину стрелял? — спросил Андрей.
— Пусть сами на руках своих подранков таскают. Глянь, сильно меня задело?
Ермаков расстегнул ремень, спустил ватные штаны.
— Задело не сильно, но удачно. Таких, как ты, надо в задницу чаще бить.
Напарник, улыбаясь, просил свернуть самокрутку и рассуждал, что за летчика они отомстили. Мало того, что трех фрицев срезали, а еще машину из строя вывели.
— Так и запишем, сожгли немецкий грузовик, — сплюнул Андрей. — Что ты ему одной пулей сделаешь? Хватит отдыхать, пошли.
Максима отправили в санчасть, а в блиндаже замполита Щеглова собрали вечером снайперов. Встретились прежние знакомые по учебным курсам, кого-то недосчитались.
Замполит полка, который когда-то был оцарапан пулей на позициях восьмой роты, прибавил к ордену и медали ленточку за ранение. Те, кто знал историю с парадным визитом Щеглова на передовую, в сопровождении целой свиты, насмешливо переглянулись.
Андрей вспомнил, как злился после пережитого страха Щеглов и послал без подготовки бойцов уничтожить тот злосчастный дот.
— Рана-то зажила, товарищ полковой комиссар? — участливо спросил на правах старого знакомого Ермаков.
Щеглов заулыбался, словно встретил лучшего друга. Сообщил, что немного полечился в санчасти, но отлеживаться ему некогда, дел хватает. Вот командир поручил навести порядок среди снайперов, определить главные задачи, а у замполита полка и без этого дел хватает. Молодежь каждый день прибывает, с каждым надо побеседовать, подбодрить.
К Ермакову приблизился бывший начальник снайперских курсов лейтенант Чумак, обнял за плечи, шепнул:
— Рад тебя живым видеть. Не обучил я вас толком. За две недели по верхам прошлись, в дело как следует не вникли. Гибнут ребята, уже несколько человек из нашего взвода убили.
— Брось, Николай Васильевич, учил ты нормально, но две недели, конечно, не срок. Да и не бывает на войне без потерь, — отозвался Андрей. — У меня напарника сегодня ранили.
— Это тот, который конопатый? В роту с тобой напросился.
— Он самый. Максим Быков.
— Ну и как напарник?
— Так себе. Чего с него возьмешь, опыта мало. Но не трус, надеяться в бою можно, только одергивать почаще надо.
Замполит полка, Илья Харитонович Щеглов с выражением прочитал объемистый конспект, составленный кем-то из помощников и сдобренный вырезками из газет.
Рассказал присутствующим обстановку на фронте, которая в последнее время явно улучшается. Фашистов отбросили от Кавказа, держится героический Ленинград, ну а про Сталинград и говорить нечего. Сломала о славный город свои зубы хваленая армия Паулюса.
Сидевшие в блиндаже снайперы знали обстановку в городе куда лучше. В нескольких местах немцы прорвались к Волге. 62-я армия была расчленена на три части и отсечена от 64-й армии, защищавшей южную часть города.
Атаки немцев не прекращались, а в первых числах ноября наступило резкое похолодание, однако Волга пока не замерзала. Водным путем в город доставлялась основная часть людского пополнения, боеприпасов, продовольствия. Ледоход на реке мог за считаные дни изменить обстановку — прекратится подвоз боеприпасов, продовольствия. Невозможно будет вывезти в госпитали тяжело раненных. Подразделения могут остаться без боеприпасов.
Старательно обходя острые проблемы, Щеглов в бодрых тонах обрисовал обстановку в городе, а затем приступил к главному. Сообщил, что снайперы наносят немцам значительный урон. Замполит полка долго рассказывал о знаменитом снайпере Василии Зайцеве из 114-й дивизии, который уничтожил более 100 немцев. Старшина Студентов из 13-й дивизии тоже перешагнул цифру 100, а сержант Ильин, действовавший на территории Тракторного завода, уничтожил около 150 фашистов.
— Только три этих героя, — картинно поднимал руку Щеглов, — уничтожили батальон немецко-фашистских захватчиков, а ведь есть много других отважных снайперов. Взять хотя бы наш полк. Сержант Матвей Черных имеет на счету более сорока фашистов, Антон Глухов, Александр Приходько по двадцать с лишним. Среди уничтоженных — одиннадцать офицеров, в том числе артиллерийские наблюдатели, несколько пулеметных расчетов. Поприветствуем наших отважных снайперов, товарищи!
Все дружно захлопали, а Щеглов, еще раз пройдя по теме героизма, заметил, что некоторые снайперы не проявляют должной активности.
— Ну сейчас по мне пройдется, — шепнул Андрей Матвею Черных.
— Да, не проявляют, — решительно повторил замполит. — Родина дала этим бойцам отличное оружие, но создается впечатление, что они просто отбывают свои боевые смены. Не оправдал моих надежд сержант Ермаков. Мы наградили его медалью «За боевые заслуги», присвоили сержантское звание, но ожидаемых результатов не получили.
