Аурел Михале - Августовский рассвет (сборник)
— Ты не будешь часовым. Приказ господина майора немедленно отнести в полк этот пакет. На, держи, да смотри не потеряй!
Он передал Белдие все указания, какие получил от майора.
Капрал Белдие слушал Чурю, не прерывая, сбитый с толку.
Только после того как Андрей все объяснил ему, он спросил:
— А вместо меня кого поставишь?
— Кого? Не знаю. Кого господин лейтенант прикажет, того и поставлю.
— Тогда я пошел.
И он действительно ушел. Андрей некоторое время шел вместе с ним, будто для того чтобы убедиться, все ли капрал понял, а на самом деле ему надо было удостовериться, что Белдие ушел, а затем вернулся к Кэшару.
Тот лежал за пулеметом, всматриваясь в туман и темноту.
— Ну? — спросил Андрей, пристраиваясь рядом.
— Ничего! Я ничего не заметил, хотя смотрю по сторонам — даже шея заболела.
— Гица, кому из наших, думаешь, можно больше доверять?
— Да все люди толковые. Немного сбил их с толку Белдие своими выдумками, но народ надежный, в беде не бросит. Однако если говорить о самых надежных, я бы назвал Зэгана, Кэрэушу, Потерашу, Збырчу.
— Ну и хватит. Я тоже о них думал.
— А какое у тебя к ним дело?
— Ты, Гида, иди смени Бачиу, но смотри внимательно. Сейчас пошлю людей на другие посты. В такую ночь надо удвоить наряды.
— Неня Андрей, а что, по-твоему, может произойти?
— Что? Я не знаю!.. Но что-то должно случиться.
— А Белдие?
— Его я послал в полк с пакетом, который мне вручил господин майор, чтобы я его отнес.
— Именно тебя он выбрал?
— Да, именно меня. А я выбрал именно Белдие. Понимаешь?
Кэшару рассмеялся и, перекинув автомат через плечо, отправился на пост.
Андрей Чуря взглянул на часы. Они показывали половину первого ночи. Другими словами, была как раз полночь.
Андрей Чуря знал, в каком окопе можно найти каждого солдата. Первым он разбудил Збырчу. Достаточно было дотронуться до плеча солдата, как тот проснулся.
— Кто это?
— Я, Андрей! Молчи и слушай!.. Кэшару я послал сменить Бачиу. А ты займи его место у пулемета. Я сейчас вернусь туда, и тогда ты узнаешь больше.
Он так же быстро разбудил остальных и собрал их в одном месте. Все были убеждены, что их пошлют в разведку.
— Вот зачем я собрал вас, — сказал Андрей Чуря. — Этот проклятый туман, как видите, не собирается рассеиваться. Не помню такого тумана. В такую ночь всякое может случиться. Немцы могут нагрянуть, и поэтому надо удвоить посты. Ясно?
— Говори дальше!
— Вот и все. Я каждому укажу место, а вы должны смотреть в оба. Если кого-либо заметите, пусть подойдет, а потом набрасывайтесь на него. Приказываю стрелять только в самом крайнем случае. А теперь пошли.
Места для постов они выбрали очень быстро, так как знали здесь любой бугорок. Указав каждому место, Андрей Чуря вернулся к Гице Кэшару.
— Ничего?
— Ничего не заметил! Тихо…
— Хорошо! Я удвоил посты. Справа от нас Збырчу, слева Кэрэушу. А теперь будем ждать.
Потянулись медленные, беспокойные и мучительные минуты.
«Если ничего не случится? А что, если все это мой бред?.. Майор Каменица может отправить меня под суд военного трибунала за невыполнение приказа».
Неожиданно Кэшару толкнул его локтем.
Чуря напряг слух, вглядываясь в темноту. Поначалу он ничего не услышал. Кругом стояла тишина. Но через несколько мгновений он услышал какой-то странный неопределенный шум.
— Кто-то идет, — шепнул ему на ухо Кэшару.
Действительно, кто-то приближался. Неясный вначале, шум превратился в звук приближающихся человеческих шагов. Кто-то шел, стараясь не шуметь. Но это ему удавалось с трудом, так как кругом стояла абсолютная тишина.
Инстинктивно Андрей сжал автомат, и указательный палец лег на спусковой крючок.
В следующее мгновение Чуря успокоился.
«Кто бы это ни был, любой ценой надо схватить его живым», — подумал он, убирая палец со спускового крючка.
Тут шум стих. Сердце гулко стучало, глаза болели от напряжения. Что такое? Почему больше не слышно шагов? Может, тот почувствовал, что за ним следят, и повернул обратно?
Но как раз в эту секунду совсем близко он услышал знакомый голос:
— Эй, Белдие, где ты?
— Молчи! Не отвечай! Как бы он не узнал твой голос, — прошептал Андрей на ухо Кэшару. Он несколько раз тихо присвистнул, чтобы дать знать, где они находятся. Метрах в пяти от них появился неясный силуэт и направился в их сторону.
Через несколько секунд в их окоп скользнул ефрейтор Ион Сфат.
— Не убежал ли ты от гитлеровцев, Ион? — с издевкой спросил Кэшару.
Сфат онемел от неожиданности, потом решил солгать, чтобы выкрутиться.
— Убежал, Кэшару, убежал! Хотели расстрелять меня, но мне удалось ускользнуть, ушел как сквозь игольное ушко. Здорово мне повезло!
— Так! А как же ты попал к немцам? Уж не колдунья ли тебя туда завлекла? Ну, Сфат? Не хватит ли тебе юлить?
Сфат зло посмотрел на него и раскричался:
— Хватит строить из себя умника! Лучше отведи меня к господину лейтенанту. Перед ним я буду отчитываться, а не перед тобой!
Андрей Чуря позволил Кэшару поиздеваться над Сфатом и не вмешивался в их разговор.
Теперь ему все стало ясно. Так вот почему лейтенант настаивал, чтобы именно Белдие был часовым! Чтобы мог вернуться Сфат, который дезертировал как раз в ту ночь, когда лейтенант обходил посты будто для того, чтобы проверить Кэшару, а на самом деле, чтобы отвлечь его разговором.
Раз Сфат вернулся, значит, он не дезертировал, а был послан к немцам с определенной целью.
С какой именно, Чуря пока не знал. Но это надо было узнать от Сфата, и притом незамедлительно.
— Послушай, Сфат! Твой господин лейтенант арестован, так что хватит петушиться!
Ефрейтор Сфат с недоверием посмотрел на Андрея.
— Как арестован? Господин лейтенант арестован?
— Да. И Белдие тоже, — продолжал Андрей Чуря строгим тоном.
— И Белдие?
— И господин майор Каменица тоже.
Это известие окончательно сломило Сфата. Он издал нечто вроде стона, и с его губ сорвалось:
— Тогда я погорел!
— Вот именно погорел, — не удержался Гица Кэшару.
— Братцы, братцы, не губите меня! У меня жена и трое детишек. Отпустите меня назад, к немцам. В лагере пленных с божьей помощью мне, может, удастся дожить до конца войны. А если вы меня выдадите, меня расстреляют. Какая вам выгода от того, что меня расстреляют? Только грех на душу возьмете. Браток Андрей, ты более разумный и рассудительный человек. Не бери греха на душу. Останутся бедные сироты!
— Эх ты, срам земной, — набросился на него Кэшару, — кого ты хочешь провести? Какие дети, какая жена? Никого у тебя нет, кроме отца, да и тот, не знаю, прольет ли хоть одну слезу по тебе…
— Братцы, отпустите меня, не грешите!
Упав на колени, он обхватил руками ноги Чури. Такая трусость вызвала у Андрея отвращение. Он по-настоящему разъярился.
— Не будь шутом, чертово отродье! — закричал он и, схватив Сфата за воротник, попытался поставить его на ноги. — Хватит тебе носом хлюпать, мерзавец! Лучше скажи, что тебе нужно было у немцев? Тебя лейтенант послал?
Сфат не торопился с ответом. Он застонал, а потом вдруг взорвался:
— Тоже мне отец! Скупердяй! Только он виноват во всем. Дал бы, сколько запрашивали, — не попал бы я на передовую. А теперь, если меня расстреляют, он из-за своей жадности и гроша не даст на поминки! — Он опять повернулся к Андрею: — Браток Андрей!.. Ты ведь из товарищей, хоть ты сжалься. Позволь мне вернуться!
Андрей Чуря с трудом удержался, чтобы не стукнуть его.
— Эй ты, скажешь по доброй воле или обязательно хочешь, чтобы тебя заставили? Нам некогда терять с тобой время! Тебя лейтенант послал, что ли?
— Да, господин лейтенант послал меня.
— А зачем он тебя послал?
— Сказать там, в штабе, что он хочет сдаться вместе со всем взводом.
— Что ты бормочешь, идиот? — гневно прервал его Кэшару. — Как это «сдаться со всем взводом»? А мы что, дети? Так мы и позволим поймать себя, если господин лейтенант этого захотел?
— Если ты такой умный, так что же ты господина лейтенанта дурнем считаешь? Ты думаешь, господин лейтенант решил собрать вас всех и приказать: «За мной, марш! Пошли сдаваться в плен гитлеровцам!»? Он план составил, не волнуйся!
— Какой план? — поинтересовался Андрей Чуря.
— Такой, чтобы всех вас провести. Выступить во главе взвода будто бы на ночное задание. Вы бы и шли за ним, пока не очутились бы у немцев. А фрицы будут вас ждать. Да что там! Хочешь не хочешь, а пришлось бы вам поднять руки. — Он раскрыл и другие детали плана, разработанного двумя офицерами.
Его отправили отнести письмо. Что было в том письме, Сфат не знал. Запрятав конверт в обмотки, он сумел проскользнуть под носом Кэшару, когда лейтенант заговаривал ему зубы, и пробраться в сторону немецких позиций. Там он лежал всю ночь, а на рассвете встал и с поднятыми руками направился к передовой немцев. Никто не стрелял в него. Им как с неба свалился «язык», и они только радовались этому.
