Карл Вурцбергер - Туманы сами не рассеиваются
— Замолчи ты. Нашелся мне…
— Меня ты не убедишь… Я не несу ответственности за вину других…
— Хочешь остаться в стороне? — съехидничал Кольхаз. — Мечтаешь о домике на окраине города? И тебе не стыдно?
Кольхаз повернулся и пошел, но Зимлер догнал его и взял за руку:
— Не принимай все за чистую монету. Я тебя понимаю, но и ты войди в мое положение.
— Вот как?!
— Ты меня неправильно понял…
— Не старайся объяснять, — Кольхаз отвернулся, — я тебя очень хорошо понял.
— Тогда расхлебывай эту кашу один.
Кольхаз смерил солдата презрительным взглядом:
— А я думал, что такие типы, как ты, уже перевелись на белом свете… Я ведь сказал, что сам несу всю ответственность! Так что успокойся.
С этими словами Кольхаз сбежал вниз по лестнице и, выйдя во двор, сел на одну из лавочек, стоявших вокруг клумбы. Солнечные лучи пробивались сквозь листву деревьев. Чирикали неугомонные воробьи.
Кольхаз откинулся на спинку сиденья и устало закрыл глаза. Попытался собраться и сосредоточиться. Его мучила совесть, что он не выполнил приказа, а ведь он заместитель командира отделения. Так как же он может приказывать другим, когда сам не является для них примером?
— Наконец-то я тебя нашел! — раздался вдруг за его спиной голос Поля, который присел рядом с ним на скамейке. — Я кое-что знаю, не все, конечно. Нарушение границы… Как это могло произойти! Я видел Зимлера.
— Он тебе что-нибудь сказал? — спросил Кольхаз.
— Кто? Зимлер? С ним нечего и говорить-то. Он залез в свою скорлупу.
— Он перестраховщик! А еще учитель!
— Расскажи.
— Не надо, потом все узнаешь…
— Я ведь секретарь комсомольской организации.
— Ну и что?
— Я должен быть в курсе.
— Двое нарушили границу на моем участке. Когда и каким образом, пока еще не известно…
— А что с Зимлером?
— Спроси у него сам.
— Я спрошу, но хотел бы узнать и твое мнение.
— Позже узнаешь…
19
Не оглядываясь на Поля, Кольхаз пошел в подразделение. Бросив беглый взгляд на Зимлера, у которого из-под одеяла виднелась одна лишь голова, Кольхаз лег на свою койку, заложив руки за голову. Рядом с ним посапывал на своей койке Кениг.
Кольхаз протянул руку и поправил на нем одеяло. Кениг приподнял голову и несколько секунд бессмысленно смотрел в сторону, бормоча что-то непонятное.
«Спи-ка лучше, — подумал Кольхаз. — Ты так крепко спал, а о том, что случилось, узнаешь утром».
В этот момент в комнату вошел Поль, и Кольхаз, быстро отвернувшись к стенке, притворился спящим.
«Иди ложись, — подумал Кольхаз, не открывая глаз. — Оставьте меня в покое!»
Спустя несколько минут, когда все в комнате крепко спали, Кольхаз перевернулся на спину и, открыв глаза, уставился в потолок.
Долго он лежал и думал о том, как же ему поступить, и наконец решил: нужно отказаться от должности заместителя командира отделения, чтобы за этим ни последовало. Постепенно сон сморил его, и он уснул.
Проснулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо.
— Вставай! Все идут на завтрак. Поешь, и все будет казаться в другом свете. — Это был Поль.
Спустя минуту в комнату вошел дежурный и передал Кольхазу приказ явиться через полчаса к фельдфебелю, который находится в комнате командира взвода.
Кольхаз встал, умылся, позавтракал безо всякого аппетита и за минуту до назначенного срока стоял перед комнатой командира взвода. Постучав, он вошел и, к своему удивлению, увидел, что Ульф был один.
Фельдфебель сидел за письменным столом лейтенанта Альбрехта. Жестом он предложил ефрейтору сесть.
— Вот возьмите, — Рэке протянул Кольхазу тетрадь в картонном переплете. — Она вам понадобится. Через час наш командир взвода ложится в госпиталь; язва желудка его сильно беспокоит, тянуть больше нельзя. Я принимаю взвод, а вы — отделение!
Кольхаз, ожидавший чего угодно, только не этого, лишился дара речи:
— Но…
— Никаких «но»! — оборвал его Ульф. — Это приказ, а его, как известно, не обсуждают. Берите тетрадь и записывайте…
Ефрейтор смущенно взял тетрадь, а затем вдруг резким движением отодвинул ее от себя и тихо, но решительно сказал:
— Нет. Так не пойдет ни при каких условиях.
— Что не пойдет?
— Я не могу согласиться.
— Можете.
— Прошу вас выслушать меня, — настойчиво проговорил ефрейтор. — После случившегося я не имею права быть даже вашим замом.
— Не хотите или не можете? — удивился Ульф.
— И то и другое, — упорствовал ефрейтор. — Вы сами говорили, что одного желания сейчас явно недостаточно. Я должен быть требователен и к самому себе. У меня все.
— А если вы ошибаетесь?
— Как это ошибаюсь?
— А вот так! А если это не зависело от умения? Если это просто просчет или случайность?
— А разве просчет не является результатом плохой работы?
— Является в большинстве случаев, но, однако, не во всех без исключения.
— Не понимаю.
— Знаете, — начал объяснять Ульф, — есть люди, которые очень тяжело переживают поражения, даже временные. Такие люди подчас теряют голову от первого удара, а делать этого не следует. Давайте перейдем непосредственно к делу. Время торопит. Чем вы можете обосновать свой отказ принять отделение?
— Я не способен им командовать, прошедшая ночь тому доказательство.
— Эта ночь доказала, что мы закрыли для нарушителей не все лазейки, и только.
— Как просто вы на это смотрите! Совершил ошибку — ничего, валяй дальше! А я так не могу.
— Вы думаете, что этот инцидент меня нисколько не волнует?
— Похоже, что так…
— Напрасно вы так думаете. Однако, как бы там ни было, вы должны усвоить: если вы готовы сложить руки при первой неудаче, тогда дело плохо.
Кольхаз не согласился:
— Все это теория, а в действительности все выглядит несколько иначе.
— Как это иначе?
— Очень просто.
Ульф перегнулся через стол и улыбнулся:
— Вы сами в себя не верите.
— Возможно, но это не меняет дела.
— Еще как меняет! — не соглашался с упрямцем Ульф. — Я знаю, что многие вещи, если на них смотреть с чувством ответственности, кажутся другими… Хватит об этом… Пишите!
Кольхаз немного помедлил и взял в руки тетрадь, подумав: «Приказ нужно выполнять, а не обсуждать».
— К пятнадцати часам доложить состав наряда на ночное дежурство. Вы лично будете проверять посты во второй половине ночи… И еще одно: через несколько недель у нас боевые стрельбы в составе отделения. Видимо, до тех пор отделением все еще будете командовать вы, так что нужно как следует подготовить солдат к этим стрельбам… Сначала отработать все по элементам… И не забывайте, товарищ Кольхаз, что Зимлер — солдат нашего отделения и мы должны заниматься им, как и всеми другими.
Кольхаз встал и вслед за фельдфебелем вышел в коридор. Дойдя до двери, которая вела в комнату, где размещалось отделение, Ульф остановился и с улыбкой сказал:
— Да, к слову, пока я не забыл: за последние дни я много прочел.
— Чего?
— Из «Фауста». Понравилось очень. Жаль только Гретхен…
На этом они расстались.
20
В половине первого ночи Кольхаз вместе с Рэке вышли с заставы на проверку постов. Ночь выдалась звездной. Шли хорошо знакомой тропинкой. За последние теплые дни все в поле и в лесу заметно зазеленело.
Шли молча. Кольхаз с удовольствием дышал чистым ночным воздухом. Он думал о выходном дне, когда получит увольнительную и пойдет на свидание со своей девушкой.
В числе первых, кто поздравил Кольхаза с новым назначением, оказался Зимлер. Брунер смущенно копался в своем шкафчике, не зная, как ему вести себя с Кольхазом. Дуке дружески пожал ему руку, а Поль приветливо улыбнулся.
— Ну, что я вам говорил! Солдат должен носить в ранце маршальский жезл! — гремел он на всю комнату. — Теперь ты должен решать, кем тебе быть: генералом или поэтом. Пребывать вечно в двух качествах тебе не удастся.
— А ты что будешь делать? — шутливо спросил Кольхаз.
— А тогда я стану поэтом! Как только деньжонки поистрачу, сразу же нацарапаю несколько модных песенок или фельетон в «Ойленшпигель». А генералу нужно соблюдать степенность. Нет, быть поэтом намного лучше!
— А если из тебя поэта не получится?
— Тогда постараюсь стать генералом.
Все громко рассмеялись.
* * *Вечером, когда солдаты ушли на свои посты, Кольхаз вместе с Рэке сидели в комнате дежурного, где Ульф объяснил ефрейтору, как можно связаться с тем или иным постом. После этого он разрешил ему немного поспать до проверки постов.
Кольхаз прилег на топчан, но уснуть никак не мои в голове множество мыслей о том, как ему лучше выполнить возложенные на него обязанности. Так и не заснув, Кольхаз встал, включил большой свет и, открыв блокнот Раудорна, сел к столу. Полистал немного и вдруг увидел такую запись:
