С шевроном «Вагнер». Автобиографическая повесть - Габыч
Со слов Эла, мы неудачники. А там, где идёт Эл, враг бежит. Весёлый он парень. Этот Эл. Друг Мола. Внутри я поржал, конечно, так как не знал, где же это он гнал врага. Ну, в принципе, ок. Пускай. Если ему легче от этого, то с чего не подыграть.
В этой многодневной окопной жизни мне открылось ещё одно наблюдение. Раз уж мы остались прикреплёнными: Кореец, Конюх, Библос и я. Начал я наблюдать за Библосом и Конюхом. Допустим, Библос после этого боя начал расцветать. Улыбаться, изучать и интересоваться, как работает то, как это. И вообще, я как-то перестал узнавать этого улыбающегося и открытого Библоса, а Конюх, который бегал с запросами, а дайте, мол, мне СВД, ездил, целился в птиц, наоборот. Он не вылезал из окопа, стал совсем нелюдим и ушёл в себя. Вот оно как бывает! Жизнь людей и отношение к происходящему переворачивается с ног на голову.
Потом мы бы жили не тужили, но пидоры повадились нет-нет да и давать нам по позициям из миномётов. Плащ-палатка постепенно пришла в негодность от осколков. Ну, не суть.
Был прекрасный солнечный день и тут прилёт. Мы с Гасило – в окоп. Второй прилёт, мы ещё глубже. Сука, ещё ебануло, и вовсе тут рядышком, прям возле нас. Дальность прилётов я уже определял безошибочно, рядом или в ста метрах, понимал на раз. Ещё один. Да ёбаный в рот. Следом – ещё. Сука, да попади ты уже, заебал, но хохол в этот день не попал.
Мы посидели, послушали. Вроде успокоилось. Откопались от мусора. Высунули головы, осмотрелись. Пидорасина положил прям вот в метре-двух от нас. Недалеко от окопа Мирры воткнулся в землю неразрыв, он же «тухлый».
«Ладно, – подумал я, – не сегодня».
37
Расскажу про пару штуковин, про которые забывать никогда нельзя. Жизненный опыт.
Пошли дожди. Дождь в Малороссии – это, сука, дождь! Как будто из тазика сверху наливают. Капли с кулак. Окоп по колено в воде минимум. Полиэтилен и плащ-палатка спасают хреново. Спасал трофейный костюм ВВЗ (влаго-ветро-защищённый), который я сразу себе замародёрил, понимая, что сухим окоп не оставить и моя сверхзадача была остаться сухим по максимуму и ещё сохранить вещи, не дав им намокнуть. Земля-то высыхает быстро, а вот шмот просушить проблема. Поэтому во время ливней я начал использовать одну схему. Я натягивал кусок полиэтилена площадью с метр квадратный и, укрывшись под ним сам со своим скарбом, пережидал дождь. Да, не спал, да, не удобно. Зато сухой и всё чистое.
Ещё нельзя ночью курить! Даже вечером. Как-то раз вечерело, но вроде бы ещё светло и солнце только-только начало заходить. Думаю, дай перекурю, пока в ПНВ противнику не видать. Я решил, что пока светло, то быстренько перекурю по-человечески, а не как чмошник, в кулак запрятывать, прятаться на дно окопа и курить в выкопанное отверстие в стенке. Я уже рассказывал, что в ПНВ спичка, зажжённая в ночи, видна, как будто костёр разожгли на этого грёбаного Ивана Купала.
В общем, только я затянулся и прочувствовал, как хороша жизнь, тут бам! Прилёт! Я на жопе по ступенькам вниз. Давай тушить! Бам! Ещё один! Бам! Да на хуй! Бам! Ещё раз бам! Да всё, всё! Затушил. Тишина.
Курение на войне убивает. Причём ни фига не медленно. Больше после захода солнца я никогда не курил. До самого окончания командировки. Пропало желание, знаете ли.
В один из таких дней со стороны противника раздалась пара прострелов в нашу сторону. Мы пулей бросились с Миррой к своим инструментам. Я в три прыжка добрался до пулемёта и опередил Мирру, начав работать. Мирре оставалась только ждать возможности отъебашить по хохлам! Мирра ждал, пока я отскочу на перезарядку, но после моей работы хохлы затихли. Видимо, поняв, что мы не откатились, а понять это было совсем нетрудно. Насыпали мы им знатно, потому что к этому времени мы уже стали воинами. Яростными и беспощадными. Каждый из нас ждал и желал этой работы.
Как-то совсем незаметно желание уничтожать и побеждать врага появилось у нас в крови. Может, конечно, это желание было всегда, но не особо проявляло себя за ненадобностью на гражданке.
Дальше дни шли за днями: немного постреляли, немного порыли окопы. Ничего особенного. Рутина.
И тут как гром среди ясного неба пришла нерадостная весть. Соляра «двести»! Шёл в головняке, и первая пуля пришлась как раз в него. Мужики начали его оттягивать. И до кучи накрыл прилёт стодвадцатого. Толком не знаю, что там произошло, но Сновида и Мельника за это наказали. Жёстко, но оба живы, конечно.
После ухода в отпуск Роммеля группу всё-таки не раскидали по другим подразделениям, а поставили группником Сновида. Как показала практика, не самое мудрое решение. Ну не вождь он. У него золотые руки и, как я говорил, шикарная, светлая голова, но навык вести людей за собой совсем не его. В общем, они с Мельником были низвергнуты в Тартар.
Но это не могло вернуть Соляру. Замечательного Соляру, учителя информатики в начальных классах. Преподавателя в четвёртом поколении из Ставрополя, ставшего воином. Быть воином – жить вечно. Даже сейчас, при написании этих строк, слёзы стоят в моих глазах. До встречи в аду, брат! Мы там будем лучшими, по любому!
Внутри себя я так и не простил Сновиду его гибель. Не должен он был идти в головняке. Не его это позиция. Так думаю.
38
В один из дней на позициях появился молодой человек лет тридцати. С открытым лицом, высокий лоб, прямой взгляд и чистая речь. Судя по снаряге, было видно, что не первоход. Зашёл к нам с Гасило в окоп. Представился Леноном.
– Как хохлы? – спросил он
– Пока молчат, – ответили мы.
Задал ещё какие-то вопросы о неудавшемся штурме. Спросил, участвовал ли я в нём. Я ответил, что участвовал. Он ещё раз глянул на меня, спросил позывной и подался в середину нашего укрепа. Тут пидоры, видимо, спалили движение и отправили нам в подарок штуки три мины. Лесополоса, напомню, шириной была метров пятнадцать. Всё обошлось. Ленон ушёл. Уже потом от Эла я узнал, что это наш новый замок. Поставили вместо Алота. Зачем? Почему? Что с Алотом? Я не спрашивал. Вроде ему должны были дать другой взвод. Всегда не любил пересуды и бестолковое перемывание костей кому-либо, отношусь к этому крайне негативно.
Ещё я взял за привычку, когда заступал на фишку вечером, переключаться на канал разведки, там всё так же командовал Триполи. Тогда продолжались ожесточённые бои за Кодему. И вот эти два часа я слушал, как разведка общается между собой, как Триполи руководит. Шикарно! Чётко, слаженно, конкретно, без всякой херни. Я очень много для себя почерпнул, слушая работу разведки. Разведка не пинала хуи.
У меня до сих пор звенело в голове. Когда круглосуточный звон в голове утомил, я вспомнил, что Эл говорил о возможности прокапаться прямо на позициях. Задолбали колокольчики.
Я обратился к нему. Он вышел на узел связи, и тут
