Анатолий Сульянов - Только одна ночь
«Теперь все улеглось, — облегченно подумал Скорняков о Прилепском. — Сколько парню крови попортили… Окрепнет, поправится, вернем на летную работу. Настоящий командир: и требовательный, и заботливый, и решения принимает смело. Не зря его заприметил, с рядового летчика до командира полка растил».
13
3 часа 49 минут 18 секунд. Время московское.
Взгляд еще цеплялся за циферблат электронных часов, когда в поле зрения Скорнякова оказалось табло с надписью «Новая цель». Он обнаружил эту незримую связь часов и табло каким-то седьмым или восьмым чувством, как в ночных полетах, когда интуитивно догадываешься о месте самолета, идущего в густой темноте за цель. Сразу же сосредоточился, потребовал доклада разведчика, кивнул Лисицыну: «Займитесь новой целью». Не прошло десятка секунд, как в зале раздался голос полковника Прилепского:
— Цель 4534 на высоте шесть тысяч метров, скорость восемьсот. Идет со снижением!
— Вероятнее всего, — Лисицын наклонился к Скорнякову, — хотят раздвоить внимание. Думаю, что цель вскоре войдет в общий поток налета. Такое бывает часто. — Лисицын скосил взгляд в сторону командующего: ему хотелось увидеть лицо Скорнякова, то, чего Петру Самойловичу недоставало для душевного покоя, а именно — полностью ли доверяет командующий своему заместителю? Это беспокойство появилось вечером, когда разговор шел об АСУ; ему тогда показалось, что Скорняков иногда перепроверял его предложения и не спешил с принятием решения.
— Вероятность есть мера нашего незнания, — не оборачиваясь, сдержанно произнес Скорняков. — Уточните немедля! Запросите 4534! — потребовал он, повернувшись в сторону Прилепского и Смольникова.
— 4534 идет без ответа! — доложил Прилепский.
Это уже новость. Так, так… Что будем делать? Может, летчик забыл включить сигнал ответа «я — свой!»? А если это не так? Тогда кто же это может быть? Вводная высшей сложности.
— Товарищам Гуриновичу и Прилепскому немедленно переговорить с локаторщиками, уточнить данные о 4534, — мрачнея, резко проговорил Скорняков. — А вы, Петр Самойлович, — обратился Скорняков к Лисицыну, — обяжите асушников внимательнейшим образом разобраться с целью 4534. Полковнику Седых срочно проверить свои самолеты: не отстал ли кто из молодых летчиков от своих групп?
Не поднимаясь с АРМа, Лисицын принялся приглушенным голосом что-то говорить в микрофон, не спуская глаз с командующего. Он почувствовал усталость, собирался через четверть часа покинуть КП и поспать хотя бы часа два-три. Зря Скорняков придал такое значение новой цели. Наверняка пилот-раззява забыл включить ответ. Одиночный самолет… Эка невидаль!
Скорнякова же с новой силой охватывали сомнения. Он вглядывался в планшет. Ничто его больше не интересовало. Главное — РЦ. На планшете снова появился символ только одного разведчика. «Куда девался второй, — спрашивал себя Скорняков, едва справляясь с растущим беспокойством. — Может, прав Лисицын, идут рядом, как одна цель…»
Тревога Скорнякова постепенно распространилась и на остальных. Один за другим умолкли офицеры, привстали со своих рабочих мест начальники родов войск. Всем стало отчетливо ясно — неопознанный самолет держал курс в их район. Первым отозвался на изменение воздушной обстановки полковник Седых:
— Метеоусловия ухудшились, в районе полетов центр теплого фронта с грозами. Тем не менее предлагаю поднять пару перехватчиков!
Скорняков одобрительно посмотрел на него. Раньше других сообразил. На риск идет. Молодец!
— Паре истребителей, — Скорняков задержал дыхание, — воздух! Смотреть за ними внимательно — вокруг грозы. Так, товарищ метеоролог?
— Точно так! По району сильные грозы, на экране метеолокатора сплошные засветки электрических разрядов, мощные молнии!
Лисицын мысленно не одобрил решения командующего: снова вылеты. И на кого? Мнение, что тут какой-то подвох, не вытанцовывается, «Сапфир» молчит. «Скорее всего, — рассуждал Лисицын, — это замыкающая машина из последней группы целей. Не пройдет и пяти минут, как АСУ доложит и все станет на свои места».
Но по мере того как он получал информацию и наблюдал за тревожным поведением командующего, в нем тоже просыпалось беспокойство. Теперь и он все чаще возвращался к мысли, что исчезнувший разведчик мог затесаться в строй целей, а если это так, то надо принимать срочные меры по предотвращению грубейшего нарушения режима полетов. Он тут же остановил себя — нарушение госграницы! Это же ЧП высшего порядка! И сразу же, будто кто-то взвел в нем пружину, исчезла усталость, он ощутил прилив сил.
— Надо, товарищ командующий, срочно привести в готовность ракетчиков! — предложил заместитель.
Скорняков одобрил предложение Лисицына и дал команду на приведение в готовность дивизионов и батарей по маршруту полета цели 4534; сам же взглядом продолжил путь нарушителя. На мгновение стало сердце: батарея, которой командовал его сын, первой встречала цель 4534 при подходе ее в зону.
. — Цель не меняет курса?
Прилепский уловил в голосе командующего потку тревоги и удивился: с чего бы это? Конечно, если это нарушитель, он наверняка будет сбит. Что же тогда тревожило Скорнякова? Он заметил, что тот смотрит в одну точку. Ага, вот в чем дело — впереди цели, на маршруте ее полета, находилась батарея старшего лейтенанта Скорнякова. Может, комбату придется подавать команду на пуск ракеты. От того, какое решение примет командующий, будут зависеть и действия, а может, и судьба его сына. Техника есть техника, случается, что-то отказывает… Цель будет непременно уничтожена, но, если случится срыв пуска, стыда старший лейтенант Скорняков не оберется. И не на один год… Есть от чего забеспокоиться, думал Прилепский, глядя на Скорнякова-старшего. Перехватчики уже на маршруте, теперь все последующие действия определятся решением командующего. В эти минуты ему одному доверено принять это ответственнейшее решение: сбить нарушителя или принудить его к посадке на одном из наших аэродромов.
Мысли о сыне командующего прервались, как только взгляд скользнул по рядам сигнализаторов. Прилепский заметил мигание одного из табло — вызывал диспетчер перелетов:
— Исчез рейсовый самолет.
«Час от часу не легче, — вздохнул Прилепский. — Разведчик пропал, теперь и рейсовый неизвестно где. Значит, и разведчик, и рейсовый. В одно время. И все на голову командующего… Надо докладывать!»
Скорняков выслушал Прилепского нахмурившись; на потемневшем лице не дрогнул ни один мускул. Только плотно сжатые губы да двигавшиеся под кожей желваки указывали на его напряжение и тревогу.
— Проверь еще раз.
Скорняков резко обернулся к Лисицыну:
— Почему на электронном табло ничего этого нет? Столько времени прошло — и ни гугу! Где разведчик?
— Разберусь, товарищ командующий.
— И немедленно! Разведчика «потеряли»! Наверняка данные о нем не ввели своевременно в АСУ. Теперь и рейсовый испарился. — Скорняков снова принялся ходить вдоль ряда кресел.
Сбить одиночный самолет даже в таких сложных условиях погоды, в темноте не проблема. «А если это транспортный? — И сам себе ответил: — Сбивать нельзя. Если же разведчик — можно открывать огонь».
— Кто же это, черт возьми! — крикнул Скорняков. — Столько людей, такая техника, а задачу решить не можем!
— Чего вы взорвались? — негромко сказал Лисицын, уловив в упреке Скорнякова свое собственное бездействие. — Не место и не время.
Лицо Скорнякова сморщилось, губы выровнялись в линию, во взгляде отчетливо виделась скрытая сила, готовая вот-вот вырваться наружу. Он не мог оставаться в спокойном состоянии, когда обстановка грозила взрывом.
— Может кто-то доложить действительную обстановку? — крикнул Скорняков в зал. — Где разведчик?
Тот поднялся, но на вопрос не ответил.
Итак, разведчик или рейсовый? Самое главное — знать место разведчика. В Скорнякове в эти минуты как бы жили два человека: один утверждал, что это разведчик, умело воспользовавшийся налетом или освободившимся местом рейсового самолета; другой настойчиво твердил, что это рейсовый без ответа, а посему пусть идет до аэродрома посадки.
— Что, Петр Самойлович, предлагаете?
— Предлагаю, товарищ командующий, дать команду третьему дивизиону.
Скорняков согласился, приказал сообщить о принятом решении соответствующим командирам.
Теперь есть несколько минут на раздумье. Предстоял пуск боевой ракеты по неопознанному самолету. Задумаешься… Что делать? До зоны оставалось пять минут полета. Если это боевой разведывательный самолет — предупредительные выстрелы из пушек. Если рейсовый — сопровождать до ближайшего аэродрома. Если… Поди разберись в ночной облачной мгле. Перехватчики идут почти рядом, но в ночных облаках, когда вокруг непроглядная темень, не увидишь не только опознавательных знаков, но даже сам самолет. Поднятые на перехват летчики дважды запрашивали разрешение открыть огонь.
