Шамиль Ракипов - Звездные ночи
— Не слышу, но это неважно. Важно другое: там плавни. Ползем туда.
Вскоре они действительно наткнулись на болото, заросшее камышом.
— Надо выбрать укромное местечко, — сказала Лейла. — Скоро начнет светать.
— Хорошо бы найти остров, — Руфа улыбнулась. — Необитаемый. С козой.
Обследуя берег, они набрели на большую корягу, почти всю погруженную в воду. Со всех сторон ее окружала стена камыша. Кое-как разместились.
— Тебе удобно? — спросила Лейла.
— Сижу, как в кресле.
— Считай, что твои лягушки спасли нам жизнь. Немцы сюда не сунутся. Одно плохо — ни козы, ни кокосовых пальм, а есть хочется. Ты тоже проголодалась?
— Еще как. Давай затянем ремни потуже, я где-то читала, что это помигает.
Лейла промолчала. На востоке занималась заря, а на противоположной стороне небосвода еще мерцали звезды.
— Ты что загрустила? — обеспокоенно спросила Руфа. — О чем задумалась?
— У меня сегодня день рождения.
— Лелечка, поздравляю! — Руфа прижалась к подруге. — Как жаль, что подарить нечего. — Она сунула руки в карманы, загадочно улыбнулась. — Есть. Есть подарочек, сейчас. Ни за что не догадаешься. Вот!
На ладони Руфы лежали четыре семечка подсолнуха.
— Спасибо! — Лейла сразу повеселела. — Давай разделим. Больше нет?
Обшарили все карманы, но ничего съедобного не обнаружили. Затянули потуже ремни. О дне рождения больше не вспоминали — не до того.
— Будем дремать по очереди, — предложила Лейла, привлекая Руфу к себе. — Положи голову мне на грудь. Вот так. Попробуй уснуть.
Вокруг ухали пушки, минометы, раздавались пулеметные очереди, а здесь, где-то посередине «голубой линии», пригретые майским солнцем, дремали две девушки. К ним подлетали болотные кулики и, удивленно попискивая, отходили в сторону, переставляя длинные ножки.
Заметив какое-то движение на кочке, Лейла невольно вздрогнула. Лягушка! Тяжело дыша, та выпучила глаза на незваных гостей.
— Красавица ты моя, — нежно прошептала Лейла. — Потерпи еще немного, мы скоро уйдем.
Когда настала ее очередь подремать, она сказала:
— Руфа, посмотри на кочку. Видишь? Наша спасительница. Мы, наверное заняли ее пляж.
Не только поспать, даже подремать толком девушкам не удалось: тревожные думы не давали покоя.
«Ослабеем от голода, — беспокоилась Лейла. — Протянем ноги где-нибудь в плавнях и исчезнем навсегда. Были и нет. Обидно — до своих рукой подать, а тут… Были бы продукты, можно было бы дождаться нашего наступления, оно не за горами. Никогда еще так не хотелось есть. У меня, кажется, температура. Только этого не хватало. Руфа одна не пойдет, шагу не сделает. Может быть, напрасно мы сразу пошли к линии фронта. Недалеко от развилки дорог — станица. Запаслись бы продуктами. Нет, наверно, немцы в каждом доме. Лучше умереть с голоду».
И Руфу одолевали мрачные мысли: «Как мы пройдем через немецкие позиции? Даже если пройдем — свои могут подстрелить. Или подорвемся на минах. Один шанс из тысячи. А Лейла уверена, что все будет хорошо. Может быть, у нее есть какой-нибудь план. Умереть вместе, сразу — это меня не пугает. И не сразу, например, от голода — согласна. Только не плен».
Ноги затекли, одеревенели. Маловат островок, не разгуляешься.
Наступил вечер.
— Лейла, не пора?
— Подождем немного. Через плавни не пройти. Надо выбраться на сухой берег.
В небе опять засверкали ракеты.
— Магуба и Женя нас видели, — сказала Руфа. — Спешили на выручку. Внизу во всю горели машины и можно было спокойно заходить на цель, но они бросили САБ — чтобы отвлечь на себя внимание.
— Да? — воспрянула Лейла. — Значит, знают, что нас не сбили. Может быть, видели, как мы снижались над лесом. Беспокоятся, конечно, но надеются, что выберемся. Ждут. Это лучше, чем увидеть горящий самолет.
— И то, и другое плохо, — возразила Руфа. — Хорошо, если выберемся, а если нет? Будут думать, что мы разбились, потеряли сознание, и немцы нас сцапали.
— Ну, ну, — улыбнулась Лейла и, чтобы ободрить подругу, сказала: — Мели дальше, язык без костей.
— Что… дальше? — растерялась Руфа. — Ты почему улыбаешься?
— Как почему? Лелечка, стреляй прямо в сердце, не промахнись, давай прощаться, пока не поздно…
— Ничего смешного нет, — запротестовала Руфа, хотя сама не смогла сдержать улыбки, так похоже Лейла воспроизвела ее интонацию.
— Не сердись.
— Разве я могу на тебя сердиться?
— Я, наверно, неудачно пошутила, прости меня.
— Вот теперь ты говоришь глупости, товарищ командир.
Лейла преобразилась — скомандовала:
— Вперед, штурман! Даешь «голубую линию»!
Они доползли до зарослей кустарника, стали осторожно пробираться на восток. Вступив в лес, поднялись и, как тени, заскользили между деревьями. Руфа шла впереди, Лейла след в след за ней — так меньше шума. Слева и справа постреливали пулеметы. Когда близко вспыхивала ракета, они замирали. Тьма сгущалась. «Может быть, мы уже перешли линию фронта?» — подумала Лейла, и в этот момент Руфа вдруг остановилась, попятилась. Лейла обняла подругу и почувствовала, как колотится ее сердце. Хрустнула ветка. Лейла инстинктивно шарахнулась в сторону, увлекая за собой Руфу. Обе упали.
Шагах в пятнадцати от них затрещали два автомата, пули, как шершни, проносились над головами, срезали ветки, впивались в стволы деревьев.
Когда стрельба прекратилась, они услышали немецкую речь. Лейла осторожно достала пистолет. Руфа лежала рядом. Шагов не слышно. «Что они тут делают? — подумала Лейла. — Шли нам навстречу? Ночью от линии фронта, в тыл — зачем? Замолчали, стоят, прислушиваются. Какой-нибудь пост? Подумают — померещилось. Пробежал зверек… Главное — не шуметь».
Они лежали, боясь пошевелиться. Немцы перебросились несколькими фразами, потом один из них стал прохаживаться вправо, влево, напевая песенку. «Успокоились, — удовлетворенно подумала Лейла. — Только бы не чихнуть, не кашлянуть. В речке вода была холодная, вот и простудилась. Один, наверно, лег спать. — Она напряженно всматривалась в темноту. — Что же делать? Чуть не изрешетили нас, гады».
Прошло часа два, начало светать. Вытянув шеи, они разглядели шалаш и немца. Он сидел у входа, положив автомат на колени, и клевал носом.
Девушки переглянулись и, как ящерицы, поползли а сторону. Потом поднялись и быстро, без оглядки зашагали по темному, тихому лесу Когда совсем рассвело, остановились. Пора было искать убежище на день.
— Ты почему там в лесу сразу замерла? — спросила Лейла. — Услышала что-нибудь?
— Да. Кто-то заговорил.
— Хорошо с тобой ходить по тылам противника, — у Лейлы был веселый, беззаботный голос. — В разведке тебе цены бы не было.
— Тебе бы тоже. Ты никогда не теряешься.
— Знаешь что, Руфа, нам надо осмотреться, — Лейла показала на высокий дуб. — Заберешься?
— Конечно. Когда-то я любила лазать по деревьям.
Она подпрыгнула, ухватилась за нижний сук и, подтянувшись, скрылась в зеленом шатре, Лейла прислонилась спиной к теплому, шершавому стволу, осмотрелась. Прямо перед глазами — край небольшого оврага, поросшего кустарником. «Вот и убежище, — решила она. — Может быть, на дне есть вода. Укроемся ветвями, поспим. Не то, что в воронке. И простуда пройдет…»
В лесу не было ни одного дерева, которое война обошла бы стороной. Срезанные осколками, печально поникли высохшие, почерневшие ветви, много было обгорелых и поваленных деревьев. Куда ни глянь — каски, колеса автомашин, куски брезента, стреляные гильзы. Весна в меру своих сил врачевала израненную землю, покрывая ее зеленой муравой.
— Следы невиданных зверей, — прошептала Лейла и горько вздохнула.
Кустик на краю оврага дрогнул, и Лейла увидела человеческую руку. Достала пистолет…
Руфа поднялась до середины дерева, решила передохнуть, глянула в сторону и оторопела: в рогатке ветвей лежали стрелянные винтовочные гильзы. «Одна, две, три, четыре, — зачем-то пересчитала она. — Гнездо «кукушки»! Снайпер может вернуться сюда в любую минуту. Убьет Лейлу!» В то же мгновенье она услышала голос подруги:
— Стой! Руки вверх!
Руфа скользнула вниз по стволу, спрыгнула на землю.
Перед Лейлой с поднятыми руками на краю оврага стоял молодой солдат, удивленно переводя взгляд с одной девушки на другую.
— Наш, — не веря глазам, одними губами прошептала Руфа. — Наш.
Видимо, не верила и Лейла.
— Кто такой? — строго спросила она. — Не шевелись, буду стрелять.
— Не будешь, — добродушно сказал парень и улыбнулся. — Вы же свои, я вижу.
— Ладно, опусти руки. Почему без оружия? — продолжала допрос Лейла.
— Да вот в овражек спустился, к роднику.
— Где командир?
— Тут, близко…
В отсутствие Лейлы пришло письмо от Ахмета. Прочитав его, она сказала:
