Шамиль Ракипов - Звездные ночи

Я не могла тебе представить, что вернусь в полк, а Жени там не будет. Никогда она больше ничего нам не расскажет…

Валя вернулась на аэродром почти одновременно со мной — заблудилась.

Ночь шестьсот семьдесят восьмая

Вечером 10-го апреля после мощной артиллерийской подготовки начался штурм Керчи. Мы всю ночь подавляли вражеские огневые точки, бомбили штабы, узлы связи, железнодорожные станции, указывали САБами цели нашим артиллеристам.

На рассвете над горой Митридат взметнулось красное знамя. В тот же день мы услышали приказ Верховного Главнокомандующего, в котором, в частности, говорилось, что в боях за овладение городом и крепостью Керчь отличились летчики генерал-полковника авиации Вершинина. Вечером Москва салютовала войскам, освободившим город, двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий.

Не вернулся с задания еще один экипаж: Полины Белкиной и Тамары Фроловой. Об их судьбе впоследствии рассказали бывшие военнопленные. Как оказалось, их самолет загорелся, упал на территорию, занятую немцами. Обе девушки были еще живы. Пилот Белкина, тяжелораненая, скончалась тут же, на руках подруги. Штурман Фролова, не желая попасть в лапы гитлеровцев, бросилась, грудью на пылающий самолет. Военнопленные, которых немцы заставили тушить огонь, похоронили девушек под большой дикой грушей возле шоссейной дороги у станицы Греческая.

Обгоревшие тела Жени Рудневой и Паши Прокофьевой обнаружили позднее и похоронили их в братской могиле на горе Митридат.

Штурману полка Евгении Рудневой было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.

А на ее имя приходили письма от любимого человека. «Мне что-то грустно и не по себе. Я вспоминаю тебя и знаю, что далеко-далеко есть моя дорогая, горячо любимая девушка…» Но что мы могли ответить?

Ночь шестьсот восемьдесят шестая

Всей эскадрильей мы уговариваем Веру Белик идти к Бершанской, просить увольнительную, чтобы осмотреть освобожденную родную Керчь.

Вера начала собираться, надела гимнастерку задом наперед. Мы помогаем ей, она сопротивляется, ворчит:

— Сама не без рук. Как в гости собираете…

Но руки у нее дрожат, она не может застегнуть ремень. И вдруг решительно заявила:

— Не пойду. Я солдат…

В Керчи мы побывали через неделю после того, как вышибли немцев.

Из освобожденных районов Крыма возвращались жители. Они пришли буквально на пепелище: город почти полностью разрушен. Жителей в нем осталось всего около тридцати человек. Никаких запасов продуктов, никакого снабжения.

За годы оккупации фашисты убили около 15 тысяч мирных жителей, почти столько же угнали в Германию, уничтожили много военнопленных…

Вернувшись на аэродром, мы, потрясенные, всю ночь делились впечатлениями от увиденного — полетов в эту ночь не было. Вера — и вовсе как в воду опущенная, ни жива ни мертва. Даже знакомых никого не встретила.

Побывали мы и на горе Митридат — с цветами. Как договаривались. Но «вручили» их… павшим. Впоследствии саперы соорудили на этой вершине памятник героям-освободителям Керчи…

В эту нашу встречу Магубе-ханум нездоровилось: лицо ее заметно осунулось, хотя глаза по-прежнему были полны жизни. Она устала.

— Магуба-ханум, может, сделаем перерыв? — предложил я.

Ребята поддержали меня.

— Да, мне надо отдохнуть, подумать, — сказала она, — не пропустила ли чего-нибудь важного. И вы пока подумайте. Над чем? Ну, например… В нашем полку было 23 Героя Советского Союза. Подобного полка в наших Вооруженных Силах нет. Золотых Звезд, которые были вручены нам, хватило бы на целую армию. Не подумайте, что женщинам в военных делах давали какие-то поблажки. Нет, такого не бывает.

Магуба-ханум передохнула и, прощаясь с нами, приветливо пригласила:

— Вы все приходите, как и раньше. Почитаете мне сказки Шахерезады, а потом… Как говорил мой отец, раз уж взялись за дело, надо добраться до вершины стога. Так что я постараюсь докончить свой рассказ.

Примечания

1

Передвижные армейские мастерские.

2

Очень хорошо! (тат.)