Марианна Долгова - У подножия старого замка
Ирена молча кивнула. Она испытывала какую-то странную робость.
Офицер принес стул и уселся рядом. Ирена ловила на себе его пристальные взгляды, и это смущало ее еще больше. Некоторое время они молчали. Но вот он спохватился, поднялся со стула.
— Простите, паненко! Забыл представиться. Капитан Андрей Иванов.
— Очень приятно. Ирена Брошкевич, — тихо отозвалась она, протянув ему холодную от волнения руку. Услышав его фамилию, недоуменно подумала: «Почему Иванов? Он же поляк».
— У вас красивое имя, Ирена, — заметил капитан, не отпуская ее руки. — Может, все-таки потанцуем? Это совсем не трудно, я вас научу. Пойдемте, панно Ирено.
— Хорошо, попробуем. — Ирена поднялась.
Офицер нравился ей все больше и больше. Он вел себя просто и непринужденно. Ей хотелось так же свободно говорить, смеяться, но она только смущалась, краснела и злилась на себя за это. Такого с ней еще никогда не бывало. А Андрею Иванову девушка запомнилась еще с первой встречи на поле, когда, превозмогая боль, она застенчиво улыбнулась. Ему понравились ее упрямые брови вразлет, открытый взгляд больших глаз, высокий чистый лоб и светлые волосы.
Боясь показаться смешной и глупой, Ирена, не дожидаясь конца забавы, вдруг заторопилась домой. Капитан вызвался проводить ее. Погода была теплая и тихая, луна пряталась где-то за облаками, но на землю все же проникал ее голубовато-серебристый свет.
Они медленно шли по пустынным улицам. Андрей Иванов о чем-то рассказывал, но до сознания Ирены смутно доходили его слова. Она делала вид, что внимательно слушает, а на самом деле слышала лишь, как звенят его шпоры. Этот звон множился, отражаясь гулким эхом в уснувших улицах. Он казался Ирене то очень нежным, то тревожным и заставлял замирать ее сердце.
— Удивительный сегодня вечер, не правда ли, панно Ирено? — спросил вдруг капитан, когда перед ними возникли из темноты контуры старого замка. — У меня, пожалуй, такого еще никогда не было.
— Да, вечер необычный, — согласилась Ирена, искоса поглядев на своего спутника. — А вот и мой дом. Спасибо, что проводили. Прощайте, капитан Андрей Иванов!
— Не уходите, — тихо попросил он. — Еще несколько минут.
— Но ведь поздно.
— Мы с вами должны условиться о встрече, — решительно сказал Андрей. — Ведь мы не можем теперь так просто расстаться, верно, панно Ирено? — спросил он, пытаясь заглянуть в ее глаза.
— Не знаю. У меня так мало свободного времени…
— Вы работаете?
— И работаю и учусь.
— Где же?
— Работаю в магистрате, а учусь в педагогическом техникуме.
— Извините, можно узнать, сколько вам лет?
— Скоро двадцать, — ответила Ирена.
— А мне двадцать семь. Как видите, я уже старик, — вздохнул Андрей.
Оба рассмеялись.
— Итак, когда мы встретимся?
— Если вам так хочется… Приходите в воскресенье к старому замку.
— В воскресенье? Но ведь сегодня только вторник!
— Раньше не могу. У меня семья…
— Семья?! У вас есть семья?!
— Да, сестренки.
— Ах, сестренки! — вздохнул с облегчением Андрей.
— До свидания! В воскресенье ровно в шесть я приду к замку. Встретимся у главного входа со стороны улицы Свободы, — уточнила она и быстро скрылась в подъезде.
Поднимаясь по лестнице, Ирена ругала себя. «Что я наделала, глупая? Назначила свидание мало знакомому человеку. Весь вечер робела, стеснялась, а потом назначила свидание. Глупо!» Лежа в постели, она долго не могла уснуть. Сердце было наполнено чем-то очень радостным и тревожным. Она задремала, когда за окном уже обозначилась светлая полоска зари.
Неделя тянулась бесконечно. Но вот и воскресенье. Ирена готовила обед, убирала квартиру, проверяла заданные сестрам на дом уроки, а сама то и дело поглядывала на часы. Выгладила синий костюм, вычистила до блеска «лодочки», старательно уложила волосы, перевязав их голубой ленточкой. Сестры с интересом наблюдали за ней. Наконец Халина спросила:
— Ты снова идешь на забаву, Ирка?
— Нет. Просто хочу погулять.
— Обманывай! Ишь, как вырядилась!
— Ну и что?
— Не хитри. Мы с Ядькой уже не маленькие. Скажи, с кем идешь гулять?
— Много будете знать, скоро состаритесь, — ответила со смехом Ирена. Подошла к зеркалу, критически осмотрела себя со всех сторон и спросила сестер:
— Тогда скажите честно, как я выгляжу?
— Прекрасно, Ирка! Ты самая красивая на нашей улице.
— Ну, это уж чересчур. — Она взяла сумочку и сказала: — Пойду проведаю Данусю. Вчера получила от Лели письмо, она просит зайти к Граевским. Потом забегу на почту и пошлю ответ. Приду не скоро, ужинайте без меня и ложитесь сразу спать. Хорошо?
— Ладно! Беги уж на свое свиданье, — снисходительно сказала вслед Халина.
Подходя к замку, Ирена еще издали увидела Андрея. Он стоял у входа, возле разбитой северной башни и нетерпеливо поглядывал на улицу Свободы. А Ирена нарочно пришла с другой стороны. Увидев девушку, глаза Андрея засияли. Он вдруг смутился и потому, наверное, задал нелепый вопрос:
— Вы пришли?
— Как видите! Я привыкла держать слово. — Ирена улыбнулась и подала ему руку.
Они постояли с минуту около замка, потом Андрей предложил:
— Давайте пройдемся по Грюнвальдскому шоссе. Там сейчас очень красиво.
Ирена согласно кивнула.
Не успели они сделать и нескольких шагов, как раздался душераздирающий женский крик:
— Мой ребенок! Спасите моего Эдя!
Андрей и Ирена быстро подбежали к женщине.
— Что случилось?
Вокруг уже собралась толпа.
— Ребенка ее засыпало в подземелье замка, пан капитан, — пояснил кто-то.
— Не одного, а двоих, — уточнил другой голос. — С Эдком был еще Януш Брезиньский. Мать его погибла во время войны, отца тоже нет. Вот хлопец и бегает беспризорный, куда ему только вздумается, и водит за собой других. Сегодня его, Эдка и Казика понесла нелегкая в замок. А он местами того и гляди рухнет. Занес их, нечистый, в подземелье, там их и засыпало. Казик-то выбрался, прибежал домой, а те двое…
— Так чего же вы стоите? — возмутился Андрей. — Надо попробовать спасти ребят.
— Вы, видно, не знаете нашего замка, пан офицер. С него теперь так и сыплются кирпичи. А в подземелье и вовсе не войти, — оправдывались люди.
— Несите скорее лопаты, ломы, веревки и фонарь, — потребовал Андрей. — Я спущусь в подземелье.
— Пан офицер, спасите моего Эдя, — молила мать.
Андрей сбросил китель, взял зажженный фонарь и пошел к черному лазу в подземелье. С ним вызвались идти еще двое мужчин. Они спустились в сырой, узкий проход и вскоре наткнулись на обвал из земли и кирпича, преградивший им путь.
Андрей осмотрел завал, постучал, прислушался и сказал мужчинам:
— Будем копать, пока не доберемся до ребят. Завал, видно, не широкий. Простукивается.
Работали согнувшись — подземный коридор был низок. Пот лил градом, воздуха не хватало. Вдруг лопата Андрея стукнулась о что-то деревянное. Все трое увидели перегородку, упавшую наклонно к стене, а под ней, в образовавшейся пустоте, полузадохнувшихся ребят. Мальчик постарше тихо застонал, когда Андрей поднимал его на руки. «Видно, где-то перелом, — подумал он. — Теперь скорее наверх, на воздух».
Люди, оставшиеся во дворе замка, истомились от долгого напряженного ожидания. Уже стемнело, когда Андрей, весь измазанный землей, вынес пятилетнего Эдка. Другой мужчина нес Януша, а третий — фонарь, кирки и лопаты. В толпе набожно перекрестились. Андрей устало улыбнулся и сказал кинувшейся к нему с воплем матери Эдка:
— Успокойтесь, пани. Дети живы. Они только испугались, поцарапаны. У старшего, кажется, сломана нога. Мы поспели вовремя. А сейчас надо их отнести в больницу, вывести из шока. Через день-другой сможете забрать своего Эдка домой.
— Спасибо, пан офицер, — прошептала мать. — Да вознаградит вас бог!
Детей отнесли в больницу. Андрей ушел с ними. А люди долго не расходились.
— Если бы не этот офицер, детей бы не спасти.
— Кто он?
— Как его фамилия?
— Надо сообщить о нем командиру…
Ирена встретилась с Андреем через неделю снова у входа в замок и первым делом спросила:
— Пан капитан, как ребята?
— Поправились. Давно уже дома. — И добавил шутя: — Ну, что же, продолжим нашу прогулку по Грюнвальдскому шоссе?
Шел последний день сентября. Он был яркий, солнечный, по прозрачному воздуху плыли серебристые паутинки «бабьего лета». Они цеплялись за деревья, садились на волосы, щекотали лицо. Андрей снял конфедератку, подставив загорелое лицо ветру. У него были темные, вьющиеся крупными волнами волосы, высокий открытый лоб, несколько большой для его худощавого лица нос с горбинкой. Лицо его нельзя было назвать красивым. Но оно нравилось Ирене. Больше всего привлекали его глаза. Они были большие, серые, с искорками в глубине темных зрачков. Говорил он горячо, убедительно, с легким восточным акцентом. «Уж не русский ли он?» — Ирена несколько раз порывалась спросить об этом и все никак не решалась. Она боялась, что Андрей скажет: да, я русский. А тогда?.. Что тогда? «Нет, он, видно, с Подоля или Волыни и потому у него такой мягкий, певучий акцент», — решила про себя Ирена.
