Огненный воздух - Александр Александрович Тамоников
– Ну поджег бы, – не понял Буторин, – ну не смогли бы немцы вытащить самолет. А потом наши войска подойдут, и как мы его вытащим из горящего болота? А если он вообще сгорит?
– Да это я так, размышлял, – повертел неопределенно в воздухе ладонью Коган. – Чисто теория. А у вас как?
После полуночи группа на велосипедах въехала со стороны рабочего поселка в город. Оскар Бицек, ехавший первым и указывающий дорогу, вдруг поднял руку и остановился. Он велел всем спешиться и катить велосипеды рядом с собой. Разведчики не поняли беспокойства словака, но расспрашивать не стоило. В городе тихо и лучше было не шуметь и не привлекать к себе внимания. И тут стало понятно, чего опасался Бицек. Сбоку, со стороны переулка, появился словацкий военный патруль. Офицер и четверо солдат с винтовками остановились, глядя на мужчин с велосипедами. Шелестов оглянулся по сторонам. До патруля метров тридцать. Если напасть неожиданно, то можно их в два счета перестрелять из пистолетов. Но тогда от такого шума сюда сбегутся и съедутся все патрули и подразделения словаков и немцев в городе. Бицек как будто уловил настроение советского командира. Он протянул руку и положил ее Шелестову на локоть, как будто успокаивая и предлагая ничего не предпринимать.
– Богумил! – воскликнул Бицек, демонстрируя удивление. – Ты в патруле? А твоя бабка сказала, что тебя перевели в Прагу?
– Это ты, Оскар? – ответил офицер и, оставив своих солдат, подошел к мужчинам один. – Что за компания? Вы откуда посреди ночи?
– Ой, ты же знаешь, Богумил, что немцы там на болоте в излучине устроили, – рассмеялся Бицек. – Мы там весь день болото гатили, чтобы добраться до их упавшего самолета! Чего в нем такого ценного? Век бы его не видеть. Устали, перемазались все с ног до головы.
Шелестов стоял спокойно, держа руками руль своего велосипеда. Правая чуть расслаблена, но в темноте этого не видно. Разведчик готов в любой момент отпустить руль и сунуть руку под пиджак, где за ремнем находился пистолет. Он не видел своих товарищей за спиной, но был уверен, что выдержки хватит у каждого из них. Подпольщик держался уверенно, ничем не выдавая своего беспокойства, не начинал унижаться перед офицером. Видимо, они друг друга знали давно. Но кто знает, чего ждать от другого человека, хоть ты и знаешь его не первый год. Война меняет людей.
– Чего я забыл в Праге, – махнул рукой офицер. – Здесь мой дом, моя родина, могилы моих родителей. Пусть в Прагу едут те, кого ничего здесь не держит.
– Ты прав, – согласился Бицек, – родная земля, она во всем родная. От нее нельзя отрываться, забывать ее нельзя.
Офицер махнул рукой и, не глядя больше на «рабочих», пошел к своим солдатам.
– Не шляйтесь по ночам, – посоветовал он, – теперь можно и на немецкий патруль нарваться.
А вот это новость. Шелестов нахмурился. Значит, в город прибыло не одно подразделение немцев. Значит, они и патрулировать его будут, и блокпосты установят на дорогах. Значит, надо вести себя осмотрительнее. Если немцы в городе, значит, видят ситуацию серьезной. И будут вести они себя соответственно. Необходимо операцию форсировать. Каждый новый день увеличивает шанс провала группы.
Когда патруль ушел, Бицек приблизился вплотную к русским и сказал, что этого офицера можно не опасаться. Он никогда особо рьяно не служил немцам и всегда относился к словакам по-человечески. Но с улицы и правда лучше поскорее убраться. Подпольщик знает, какой дорогой поскорее добраться до конспиративной квартиры. Через двадцать минут с остановками они добрались до нужного им места. Бицек ушел, пообещав вернуться завтра в середине дня с известиями о том, что происходит в городе.
Наконец появилась возможность умыться и отдохнуть в относительной безопасности. И когда разведчики привели себя в порядок и перекусили, Шелестов развернул на столе карту. Группа собралась за столом.
– Итак, ситуация складывается следующим образом, – начал Максим. – Виктор с угоном мотоцикла и тремя трупами наследил возле болота. В тот момент, когда словаки по приказу немцев начали перекрывать подходы к болоту и не подпускать туда посторонних. Затем Михаил «засветился» в двух госпиталях, особенно в том, где и правда лежал инженер Штернберг. Его визит не мог остаться без внимания. И затем мы с Борисом нашумели в городе, сначала нарвавшись на засаду на конспиративной квартире, а потом, освобождая подпольщиков из рук СД, когда немцы раскрыли и вторую конспиративную квартиру. Операцией по спасению самолета, видимо, занимается тот самый штандартенфюрер, которого видели возле самолета, и один из подпольщиков видел его на месте боя в городе, где мы убили троих немцев. О чем это говорит?
– Штандартенфюрер не из гестапо, а из СД, – ответил Сосновский. – Он отвечает за безопасность самолета и экипажа. И он, очевидно, понял, что в городе работает советская разведгруппа. Я бы на его месте стал «ловить нас на живца». В данном случае на самолет и на инженера.
– И на медсестру фрау Марту, – хмыкнул Коган.
– Как раз в ней я уверен, – с самым серьезным видом отрицательно покачал головой Сосновский. – Не буду утверждать, что она не выдаст меня. Я знаю, как в СД умеют работать. Она и сама не поймет, как выдаст меня с потрохами. Но несколько дней, я думаю, у нас есть. Она единственный источник информации из госпиталя, и это придется учитывать.
– Согласен, Михаил, – кивнул Шелестов. – Продолжай с ней поддерживать контакты, но будь осторожен. Если летчик им еще в городе нужен, то пострадавший при прыжке инженер никакой пользы принести не способен. Скорее всего, его отправят в Германию, когда он немного поправится. С самолетом, я уверен, тоже затягивать не станут. Вытащить его из болота тягачами несложно, если найдется толковый инженер под рукой, который знает, как тащить. Вывод – у нас всего несколько дней, а никакого плана нет. Разработка любого плана растянется тоже на несколько дней. Значит, нужно…
– Сорвать немцам их планы, – подхватил Буторин, задумчиво поглаживая свой седой ежик волос на голове.
– Каким образом?
– Просто ждать, когда они погонят к болоту технику, и уничтожить ее. Выиграем несколько дней, пока они найдут новые тягачи и тросы. При воздействии высокой температуры трос теряет свою прочность и будет рваться нить за нитью. А чтобы немцы не догадались, что мы целенаправленно уничтожаем и тросы тоже, надо просто раздобыть термитные снаряды или бомбу.
– Ну, как вариант, можно обсудить, – согласился Шелестов. – Продержаться до подхода наших частей можно попробовать. Но это крайний вариант, если мы не
