Дневник Славы Пушко - Павел Владимирович Яковенко
Вернулся в «Пещеру» и сотворил себе салат из огурцов и помидоров с оливковым маслом. Потом весь день проспал.
Сегодня утром опять ходил к Соину — он отправил меня в артдивизион в Абубакар. Я быстро собрал вещи — уйду завтра утром. Жалко - придется расстаться с Шуриком.
27 августа.
В Абу-Абакаре (так правильно) мне понравилось. Здесь построили новые двухэтажные панельные дома и меня поселили в одну из квартир к землякам, а всего нас тут 7 человек. По мере доделки остальных квартир жильцы будут рассасываться.
Комдив Огнев — злой, желчный очкарик. Мне сказали, что он был «синькой» — за это его выперли из Академии. После он «зашился» и сейчас вообще не пьет. Но это не сделало его добрее.
Пока он приказал получать форму и завтра выходить на службу.
Сегодня вечером в квартиру заглянули двое местных, но, увидев, что нас четверо — молча ушли. Что-то нехорошо на сердце.
Так, завтра — получить форму и отправить домой телеграмму.
Воды в квартире нет.
31 августа.
Форму получил, но она сидит на мне, как на корове седло. Прапорщики здесь — все местного производства. Все как один намекают, что надо вливаться в коллектив. Я старательно обходил этот вопрос, но сегодня сам Огнев сказал, чтобы готовили по 100 т.р. — в ближайшие выходные мы трое будем «вливаться в коллектив» на природе. Делать нечего — придется лезть в НЗ.
Сейчас я отдыхаю — сегодня вечером пойду в наряд патрульным. Вчера ночью Вовка потихоньку плакал в подушку. Мне и самому выть хочется, несмотря на то, что я оптимист. Как представлю, сколько мне еще служить, а я здесь всего 13 дней.
Завтра отправлю домой письмо. Не выдали форменную обувь.
1 сентября.
Вчера на разводе проверял наряд подполковник Маринин. Как он увидел мои ботинки, его чуть удар не хватил. Он так орал, что пена изо рта летела. Я попытался вякнуть, что мне не выдали положенную обувь, но лучше бы я этого не делал. Он выгнал меня с развода, поэтому про права человека я ничего ему сказать не успел. К своему наряду я присоединился после окончания мероприятия.
Ночью побродил по городку с двумя бойцами, потом мне это надоело, я сказал им, где меня найти и пошел спать.
А эти падлы, только я ушел, смылись в казарму и уснули там. Дежурным по дивизиону стоял капитан Куценко. Он меня решил найти в 4 часа утра; естественно, не нашел и сразу же накатал Огневу рапорт. Тот меня вызвал, и я объяснил, что замерз, пошел погреться и заснул. Огнев скрипнул зубами и сказал, что для начала он меня еще раз сегодня поставит в патруль. Придется эту ночь не спать.
Написал рапорт на возмещение расходов на дорогу из Ростова сюда. Огнев подписал. Сегодня перед разводом буду в бригаде — зайду в финчасть.
3 сентября.
Дали мне в наряд двух местных. Они в 11 часов ушли в казарму. Я промолчал: опасаюсь с ними связываться. Пришлось ходить по территории одному. В 3.00 меня нашел дежурный и спросил, где бойцы: я ответил, что отпустил погреться. Он усмехнулся и ушел. В 4 часа утра пел муэдзин — заунывно, но красиво.
Я служу в батарее капитана Куценко СОБом (старший офицер батареи). Он дал мне учебники и велел за неделю все повторить и изучить. В батарее почти половина — местные. Похоже, они надо мной открыто насмехаются; как ими командовать? Когда я один на один боюсь с ними остаться!
Ходил в город — отправил домой письмо. Обедаю в солдатской столовой — денег нет — отдал на «вливание», а зарплату и не обещают. Завтра — «вливание».
5 сентября.
Вот это я «навливался»! Еле ноги волоку. Голова разваливается на куски. Ездили на природу, к какой-то речке, на травку, было человек тридцать, даже контрактники, падлы, увязались. Набрали водки 2 ящика, баранчика — пожарили шашлык. Ну, там еще огурцы, помидоры и т.п. Я так нализался, что очнулся только у себя на кровати, а как я на нее попал — не помню. На утренний развод еле выполз. Огнев назначил меня «ответственным» по казарме. Поясняю, «ответственный» — это такой офицер, который фактически исполняет обязанности дежурного по батарее. Это все происходит благодаря бардаку, царящему в Н-ске. Но это все ерунда. Самое неприятное — это то, что нужно ночевать в казарме. Я этого, честно говоря, боюсь.
Капитан Донецков сказал, что скоро нас будут припахивать начкарами.
10 сентября.
Вчера первый раз сходил начкаром. В помощники дали прапорщика Абубакарова. Быстро принял караульное помещение у Сереги Нелюдина и завалился спать. Предварительно предупредил сержанта.
Папоротник тоже завалился спать, скотина. Сержантище уснуло за пультом на телефоне. Проспали смену. Вторая смена стояла на вышке 3 часа. Часовой на «фишке» дрых, поэтому и не дергался. В полночь, как черт, приперся Куценко. Он долго ломился в калитку, разбудил часового, тот спросонья сразу ему открыл. Куценко зашел в караульное помещение и увидел нас. Я проснулся от затрещины. Теперь болит челюсть и сразу после караула будет встреча с Огневым.
Принесли нам на хранение телевизор — теперь программа у нас в полном разгаре.
На КПП ломились местные, была драка; сломали солдату челюсть. Хорошо, что не я был там в тот момент дежурным.
12 сентября.
Огнев пообещал меня убить, если я еще раз усну в карауле. Куценко требует, чтобы я проводил зарядку с личным составом (лс) каждое утро. Я сам не могу ни разу подтянуться — какие уж тут упражнения. А еще надо ходить на вечернюю поверку, но тут шастают местные по вечерам — неохота на них нарваться.
Вовка говорит, подходил один местный, просил занять денег. Вовка сказал, что зарплату не дают — денег нет.
14 сентября.
Вчера было в бригаде подведение итогов. За август. Наш дивизион весьма хвалили. Неужели в других подразделениях еще хуже, чем у нас? Зашли в «чипок» — взяли по
