Даир Славкович - «Я вернусь, мама!..»
«Здесь стрелять он не осмелится. Если только кто-нибудь выйдет из-за деревьев и остановит нас. Тогда от страха этот тип может и пальнуть в спину. Как же сделать, чтобы партизанские посты не задержали?»
— Подла-а-аска-а-а!.. Подла-а-аска-а-а!.. — «Лесник» вздрагивает при каждом Костином крике.
Однако молчит, уже не обрывает мальчика. Видно, понял: так больше похоже на то, что они ищут корову.
Наконец впереди показалась прогалина, видны кучки желтого песка, ясно обозначенные брустверы траншей и входы в землянки.
— Вот они, дяденька, окопы! А коровы нет. — Костя остановился, закричал во весь голос: — Подла-а-аска-а-а!..
— Молчи! — «Лесник» больно сжал Костимо плечо железной пятерней.
Из траншеи поднялся вооруженный человек. Из землянки вышел второй.
«Лесник» шмыгнул в густой ельник и притаился как заяц, готовый в любой момент сорваться с места и убежать.
— Подла-а-аска-а-а!.. — Костя направился к землянкам.
«Лесник» видел, что пастушок дошел до вооруженных людей, начал что-то негромко объяснять, размахивая руками. Его обыскали, стали расспрашивать. Потом набросились на мальчика. Донеслись крики:
— Ах ты, мерзавец! Опять про свою корову нам, партизанам, басни рассказываешь? Признавайся: кто подослал? — Костю схватили за ухо.
— Дяденьки… Пустите… больно…
— Застрелить его!
— Стой! Стрелять нельзя. Немцы услышат, догадаются, где лагерь. Лучше по-другому…
Мальчика куда-то потащили. Вскоре раздался его крик. И все стихло.
«Лесник» еще немного подождал и бросился из колючего ельника. Бежал он той же дорогой, которой привел его пастушок.
А Костя в это время стоял в землянке перед комиссаром и командиром и докладывал.
— Молодец, Кастусь! — похвалил командир. — Правильное решение принял, хотя и рискованное.
Комиссар обнял его за плечи и добавил:
— Вот ты и становишься настоящим солдатом партизанского фронта, сознательным, мужественным и хитрым. Теперь ты понял сам, парень: врага побеждают не только оружием, но и смекалкой.
Комиссар не успел договорить — в землянку вбежал начальник караульной службы, с порога доложил:
— Все, товарищ командир! Вывели из леса фашистского агента. Целый и невредимый побежал к своим. А так хлопцам хотелось взять его на мушку!
— Никого не заметил? — спросил комиссар.
— Он от страха даже дороги перед собой не видел, на деревья налетал, как слепой. А говорят — у страха глаза велики.
Система дяди Леши
Кто-то посоветовал спилить меченые деревья, а зарубки сделать в другом направлении — сбить фашистов с пути. Командир принял другое решение: заминировать всю дорогу, помеченную «лесником». Вот тут и сказал свое слово дядя Леша, подрывник высшего класса, присланный в отряд из минского подполья. Он предложил использовать против фашистов целую систему минной обороны.
Просто поставить мины — это каждый сумеет. Ну, взорвется один-другой фашист, а потом враги отступят и будут бить из пушек и минометов, расчищая себе дорогу. По всему было видно: фашисты постараются захватить партизан врасплох. Об этом говорил и визит «лесника», и данные разведки, и то, что фашисты притихли… Ясно: готовятся к чему-то. Не было и бомбежек с воздуха, хотя незамаскированные ложные траншеи и землянки наверняка видели немецкие летчики. Но ни одной бомбы не упало на эти «позиции». Значит, и артобстрел, и бомбардировка — все приурочено к одному времени.
Дядя Леша предложил заминировать всю дорогу, приготовленную «лесником» для фашистов. Но взорвать минные поля одновременно, когда немцы и полицаи растянутся вдоль всего пути, отмеченного зарубками.
План одобрили. Дядя Леша с подрывниками и приданными ему бойцами приступил к делу.
Костя был консультантом, «токарем-пекарем первого разряда», как шутливо называл его дядя Леша. Они вдвоем до самого края леса повторили маршрут юного разведчика с «лесником», и подрывники в местах, указанных дядей Лешей, закладывали недавно привезенные с аэродрома снаряды, протягивали невидимые паутинки тонкой медной проволоки к электрозапалам, маскировали их мхом, хвоей, листвой. Надо было торопиться: фашисты вот-вот пойдут в наступление.
— В чаще ставить мины не будем, — говорил подрывникам дядя Леша. — Фашисты сюда не полезут. Они пойдут по наиболее открытым местам.
— Да, — подтвердил Костя, — и «лесник» обходил чащобу.
— А если все же попрут чащей? — спросил, кто-то из подрывников. — Тогда весь наш замысел на ветер?
— Не попрут, — убежденно сказал дядя Леша. — Даже в мирное время человек по лесу пробирается так, чтоб было легче пройти. А тут, во-первых, страх, а во-вторых, фашисты к лагерю будут стараться подойти тихо. Значит, надо минировать более открытые участки. Тогда и поражаемая площадь при взрыве будет наибольшая.
Система дяди Леши позволяла свободно ходить по заминированному участку. Мины взорвутся только тогда, когда будут включены «подрывные машинки „МП“». По медным жилкам проводов к электрозапалам побежит ток и… Костя представил эту картину: ох и жарко будет фрицам.
— А если взрыв, выстрел или еще что-нибудь нарушит цепь? — спросил командир. — Что тогда?
— Дадим ток по запасной, аварийной, схеме одновременно из разных электроисточников, — спокойно объяснил дядя Леша. — К тому же основные узловые заряды соединены у нас детонирующим шнуром. От их взрыва сработает вся система.
— Надежно?
— Надежно, товарищ капитан. Фейерверк будет знатный. Надолго запомнят. Если будет кому запоминать.
— Хорошо было бы перед взрывом остановить их на минуту, — в раздумье сказал комиссар. — Сбить передних в кучу, задержать. Тогда, если что, и скосить автоматным огнем легче.
— Как же ты их остановишь да еще в кучу сведешь? — засмеялся начальник штаба. — Разве на елке стенгазету с карикатурой на Гитлера повесить?
— А что, если чучело Гитлера сделать? — предложил Костя. — И на дороге поставить. В мундире.
— А что? Мысль стоящая! — загорелся Муравьев. — Сделаем чучело и заминируем его!
Чучело соорудили быстро: сбили из кольев крест, воткнули в землю, надели на него пробитый пулями рваный эсэсовский мундир. Подольше пришлось повозиться с головой, но в конце концов сделали и ее — из гнилого старого пня. Вместо глаз прикрепили две выпуклые белые пуговицы от немецкой шинели, вместо носа — гнилую почерневшую шишку, волосы сделали из конского хвоста. Под мышкой одной руки у «фюрера» торчал березовый крест, другую он поднимал в фашистском приветствии.
К чучелу была прикреплена вывеска с надписью, сделанной большими буквами по-немецки и по-русски: «Адольф Гитлер». А невидимый проводок сбегал по колу вниз и скрывался в траве.
К вечеру следующего дня минная оборона была закончена и, как сказал дядя Леша, «система сдана в эксплуатацию».
Бой в Колодинском лесу
Июльским утром, задолго до того, как первые лучи солнца позолотили вершины бора, передовые посты доложили: фашисты большими отрядами пехоты начали наступление. Идут тихо, без выстрелов и артиллерийской подготовки.
Молча, как привидения, прикрываясь утренним туманом, наступали на Колодинский лес черные волны вражеских цепей.
Шарк-шарк, шарк-шарк — стелился и тонул в тумане лощины шорох от все ближе и ближе подходивших к лесу врагов. Напуганный непонятным топотом ног из картофельной ботвы выскочил заяц, на миг остановился и быстрее-быстрее отсюда, подальше от непонятных звуков. Ворона, летевшая из леса, увидела черные фигуры и тоже шарахнулась в сторону. Тревожно застрекотали сороки на краю леса. Передовые посты партизан начали незаметно отходить…
Бой под Александровой многому научил и фашистов. Они понимали: перед ними сильная, спаянная дисциплиной, закаленная в боях воинская часть, отлично освоившая тактику партизанской войны. И чтобы не нести лишних потерь, немцы вперед пустили полицейские подразделения — предателей из окрестных гарнизонов.
Первые лучи солнца позолотили облака, потом скупо тронули вершины лохматых елей, заиграли янтарем на прямых и высоких стволах сосен. А в лесной чаще еще держался полумрак.
Цепи черных фигур сжались, уплотнились, старались двигаться по более открытым местам, где хоть на несколько метров вперед просматривалась местность.
Комиссар Муравьев, дядя Леша и Костя находились на передовом посту и по мере приближения врага бесшумно отступали в глубь леса.
— Глянь, Костя, — Муравьев протянул мальчику свой бинокль, — может, своего знакомого увидишь. Похоже, полицаи идут по его зарубкам.
Костя поднес бинокль к глазам и сразу среди деревьев увидел «лесника».
— Вон, вон! Третий справа! В ели всматривается, зарубки ищет… А возле него самый главный полицейский чин! Он меня допрашивал…
