Зеленые мили - Елена «Ловец» Залесская
Февраль подходил к концу. От Грина и парней никаких известий. Телефон хранил стоическое молчание. Как вдруг через пару недель наше новое направление прозвучало страшным похоронным звоном. Проклятый лес Кременной начинал казаться утерянным раем. «Безопасное» для лживого человеческого мозга равно «привычное». Будучи начинающим майндхакером, я попадаюсь в свои собственные ловушки с удручающей регулярностью.
Мы уже почти привыкли к дремучей спокойной ряске передислокации настолько, что слово «Белогоровка» ударило наотмашь. И никакой хакинг не помогал.
— Там терриконы. Их не взять, в них еще немцы строили укрепления. Так она и не была взята. Фашисты просто ушли.
— Что делать, говори. Что нужно.
— Связь. Нам нужны хорошие рации. Ретрансляторы. И интернет. Говорят, Триколор тут можно как-то взломать и настроить.
— Сколько?
— Раций штук 25. Два ретранслятора. И три тарелки. И мавик. Хотя бы один наблюдатель с теплаком.
— Сделаем.
Но когда я открыла интернет, к горлу подступила паника. Все вместе в сумме тянуло более чем на два с лишним миллиона. В момент, когда я уже алчно оглядывала свое нехитрое имущество, прикидывая, что еще проще и быстрее продать, чтобы где-то взять недостающий миллион, прилетел наш первый Ангел.
Ангела звали Евгений Федорович, и о его приходе возвестила СМС от пользователя Анастасии: «Здравствуйте, мы такие-то такие-то, папа очень хочет вам помочь, он подписан на ваш канал… вы не думайте, мы не мошенники!»
От счастья и облегчения я села на диван и расплакалась. Через несколько часов вопрос с триколорами и частью раций был решен. Мавики и ретрансляторы я к этому времени уже оплатила.
Неравнодушные наши подписчики, низкий им поклон, я никогда не смогу по достоинству отблагодарить этих людей, откликнулись на сбор очень живо, и мы за день собрали практически полностью недостающую сумму.
Тогда я совершенно не умела просить деньги. Да и канал не задумывался как площадка для сбора денег. Мне нужно было что-то делать. Играть в войну, потому что прими я ее всерьез — и психиатры бы никогда не справились с разрушениями психики. Создавая его, я была уверена — нам обоим нужна эта песочница. Чтобы все происходящее из ужаса и боли становилось немного игрой. А в игре все не так страшно. И в эту игру мы оба, а следом за нами десятки, сотни тысяч людей включились так увлеченно и самозабвенно, что канал получился действительно не похож ни на одну известную площадку. Песочница. А в ней яркие формочки, и мы лепим шикарные куличики. Вот мерч. Вот шевроны. Вот флаг и песни. Рассказы здесь. А здесь — стихи наши и подписчиков. И книги. Они тоже наш куличик. Любимый и желанный.
Сборы пришли позже, как вынужденная мера. Я никогда не рефлексировала на тему, что мне кто-то должен. МО, правительство, президент. Все свое люди выполняют на своих местах. А я на своем им помогаю сделать один отдельно взятый отряд еще эффективнее. Поди, плохо? В Великую Отечественную народ танки покупал фронту. И дело не в том, кто кому что должен. Причастность к великому объединяет. А в единстве, как известно, и сила.
Попутно я распродавала вещи. Канал требовал развития. Я уже научилась обходиться почти без всего, отсутствие чего раньше казалось катастрофой. Покупки на фронт быстро съели часть моих накоплений, и я алчно оглядела квартиру в поисках лишних вещей.
Взгляд упал на сумку. Я взяла ее в руки и призадумалась.
Неделю спустя я уже сидела в машине, не выключая зажигания, и смотрела в одну точку, в которой ничего не показывали. Покупательница опаздывала. А я мысленно была в Милане. Тем самым летом 2017 года, когда впервые осознала себя счастливой и свободной, но тогда еще не поняла этого до конца.
Милан, август 2017
В Борсалино на Витторио Эммануэле была куплена очередная шляпа из тонкой соломки по случаю невероятной жары.
— Вам удивительно идут шляпы, синьорина! Возвращайтесь!
— Непременно.
— Ваша сестра не желает ничего примерить?
— Это моя мама.
Смеемся. Тогда я вообще много смеялась. Без повода. От самой радости и полноты жизни, от понимая того, что для счастья человеку нужен только он сам и осознание собственного могущества. Остальное прикладывается бонусом.
Ибо — у кого есть все, тому добавится.
Телефон нежно дзынькнул.
Все шло по плану.
План был прост и надежен: я хотела купить себе сумку. Первую в своей жизни брендовую сумку, оплаченную из собственного кармана. Где-то здесь, на Виа Монтенаполеоне, она уже ждала меня. Просто я еще не знала, где именно. Нужно было пройти квест — увидеть и влюбиться.
+38 в тени. Мы с мамой шатались от бутика к бутику, прирастая чем угодно, кроме вожделенной сумки. Пока в Sant Laurent я не увидела ЕЕ.
Она была как ожившая мечта о легкой жизни между швейцарскими горнолыжными курортами, пляжами Ниццы и ресторанами на побережье Монако. Нежного серого цвета, тонкой кожи с прошивкой «шеврон», она взирала на меня с полки сыто и самоуверенно.
«Хочу, — шепотом сказала я продавщице. — Заверните!»
В отель я шла, прижимая пакет к груди. У меня и до этого были сумки, расческу и кошелек в руках я никогда не носила. Но эта была символом того, что у меня все получилось и началась другая жизнь. Где могу все сама и получаю от этого кайф.
В отеле я распаковала мою красавицу.
— Привет, — сказала я ей. — Теперь ты моя.
Сумка ухмыльнулась в ответ.
Она подходила абсолютно ко всему и следующие пару лет была моим абсолютным фаворитом. Были другие города, страны, сумки, дороже, круче, но не было той радости первого обладания. Через три года начали стираться углы и потрепались ручки. В довершение я разбила внутри флакончик ненавистных Baccatrat и моя любимица отправилась сначала в химчистку, а потом в чехол и на полку в гардеробной.
Встречались мы по особым случаям. Театр. Ресторан. Важная встреча.
Те поводы, где нужно было быть девочкой, умницей, выдержанной в изящных классических тонах. Моя дымчатая красавица как нельзя более соответствовала понятию «женственность».
Шли годы. Менялась мода. Мы с сумкой смотрели на все с большой долей снисхождения, точно зная: мы стоим над. Не вовлекаясь и
