Наглое игнорирование. Другая повесть - Николай Берг
– Головной – стоп, всем следовать за мной! – приказал гауптштурмфюрер. И послушный приказу мехвод аккуратно скатился с дороги, объехал раздолбанную повозку, груду распоротых мешков с тряпками, аккуратно обогнул два полуодетых босых трупа у перевернутого кверху гусеницами тягача и встал, когда добрался до нескольких хилых деревьев, стоявших метрах в трехстах от полотна дороги.
– Шаттерхенд! Привести танк в вид пораженный, чтобы с дороги было видно – нас накрыли вместе с этими обозниками!
– Точно так, – бодро отозвался американский немец, а Гаманн уже распоряжался что куда ставить. Отдал свой бинокль самому глазастому, по словам Скромника, парню – веснушчатому и курносому, тот со сноровкой белки устроил себе наблюдательный пункт на дереве. А остальные поспешно, понукаемые гауптштурмфюрером, работали над тем, чтобы с дороги понятно было сразу – здесь угробили очередную колонну немецкой техники. Зрелище настолько ставшее обыденным, что даже и говорить не о чем. Привычный натюрморт в рамках пейзажа. Оба танка встали как можно более неровно, стволы орудий печально опустились вниз, Шаттерхенд паяльной лампой опалил борта и башни в понравившихся ему местах, и Гаманн согласился, что даже метров с пятидесяти это создает иллюзию пробоин и пожара, открытые люки, брошенные на броню тряпки – короче говоря, постарались. Только-только навели картинку – наблюдатель завопил:
– Колонна противника на 11 часов, удаление – полтора километра!
Экипажи мигом заняли места, пехота попряталась, кто куда. Тянущее нервы ожидание. Если русские обратят внимание на свежие следы гусениц и полезут проверять – получится, что сказали придурку-лейтенанту сущую правду. Скоро уже уши Гаманна уловили мерный гул. Ближе. Еще ближе. Шаттерхенд нежно гладил рукоятки наводки пушки. Мимо на полном ходу чертом проскочили несколько мотоциклов и три маленьких броневика. Подняли пыль. Гул сильнее. Очень хотелось высунуться по привычке из люка, чтобы оценить нормально ситуацию. Нет, нельзя. Ждать. Ждать. Русская здоровенная колонна въехала в обзорное поле приборов наблюдения. Автомашины. Одни груженые автомашины. Даже без охраны. Впереди одинокий грузовик, в кузове люди. И все. Тыловая часть, снабженцы. И нагло же едут! Руки зачесались устроить классический погром «Хорек в курятнике».
– Вот такое бы мне в прошлом году, – замурлыкал мечтательно наводчик, которому тоже было видно это стадо четырехколесных баранов.
– Нельзя, – огорченно щелкнул языком Скромник.
– Мы продолжаем прикидываться дохлым опоссумом, – понятливо кивнул Шаттерхенд.
Колонна прошла, пыль медленно опускалась на дорогу.
– Скромник, собери за танком своих людей. В машинах остаются водители. Пора рассказать про смысл затеи.
Теперь подчиненные смотрели чуточку иначе – Гаманн добился своего, ему теперь верили. Командир показал, что понимает ситуацию. Отлично, продолжим наши игры.
– Итак, дело сделано в первой стадии. Мы успели выбраться из города до того, как туда ворвутся русские. Теперь мы у них в тылу. Ближнем, конечно, но – тылу. Вероятно, вы хотите спросить – почему мы пошли на север, а не на юго-запад? Отвечаю: так вот мы не идем в толпе дураков, которые прутся в плен. Ничего, кроме этого, в густой толпе, в которой едут всякие высокопоставленные болваны, быть не может. И будьте уверены: русские постараются, чтобы от них убежало поменьше народа. Когда мы уже покидали рабочее место, стало известно, что мы должны следовать безоружными, так как капитуляция. Как вам такое?
Подчиненные зло заворчали, ощерились.
– Да, мне тоже это предложение, в результате которого любой чешский хам может меня ограбить и убить, не нравится категорически. Потому мы с вами пока побудем здесь. Копаться в мертвяках и разбросанном барахле, при том, что в столице протектората – боатейшие склады, будет только какой-нибудь глупый мародер. С такими мы справимся.
– А потом, чифтен? – не удержался обычно дисциплинированный Шаттерхенд.
– Как думаешь, дружище, будет ли серьезное сопротивление тех, кто остался в Праге? Там ведь остались идиоты, вроде того пимпфа в лейтенантских погонах?
– Их раздавят, как клопов. За сутки самое большее, – уверенно сказал наводчик, и несколько парней согласно кивнули головами.
– Верно. А теперь скажи-ка мне, – что будет после того, как эти русские и американцы поймут, что победили? Победили в такой войне, которая шла несколько лет?
Мрачноватые улыбки появились на губах практически всех присутствоваших.
– Они как следует отметят победу, – сказал совершенно очевидное американец.
– Я тоже так считаю. Они уничтожат тех, кого легко будет разгромить, заблокируют тех, с кем придется потом повозиться, прищемят тех, кто ведет себя активно и продирается на запад и юг. А мы подождем здесь сутки-двое. И когда они начнут веселиться, спокойно уйдем. Хлопнув на прощание дверью. Твои русские подчиненные за это время проведут разведку местности. Для этого нужна русская униформа. Когда мы будем знать, что вокруг, – мы надерем хвост вот таким наглым тыловикам, которые имеют много грузовиков и мало осторожности. Бросим танки и на русских грузовиках рванем в наши, немецкие, Судеты, где живут наши люди, а не сраные чехи – тут враждебной территории куда меньше до Судет, чем на запад или юг. По своим грузовикам не будут стрелять ни русские, ни американцы. С погоней тоже вряд ли успеют – посчитают, что нас, нападавших, убили, в горящие танки никто не полезет. А пропажа пары грузовиков – пустяк. Там мы проскочим на американскую зону оккупации. Как считаешь, они скоро там наведут жесткий порядок? – повернулся Гаманн к наводчику.
– Неделю они будут праздновать, вторую неделю – лечиться. Если не привлекать к себе внимания, – пара недель у нас будет. Да и потом бардака у них будет много, это не русские с их смершем. Торопиться им некуда, они сюда пришли надолго.
– Вот и отлично. Скромник, у тебя русской формы нет в запасе?
– Нет. Но есть форма с трех чешских полицейских. И гражданская одежда на всех, включая вас троих. Повязки сейчас нарисуем, как у тех тварей в городе. Приказ понятен, сработаем.
Русские переглянулись, утверждающе кивнули. Видно было, что они обрадовались открывшимся перспективам.
Отозвал в сторону своих сослуживцев, распорядился:
– Выставить наблюдение, часовых и выспаться всем. Через четыре часа – обед. Если будет что-то важное – будите. Я пока отдохну, – заявил Гаманн. Убедился, что приказ понят правильно, и лег спать, потому как: «Кто не отдыхает – долго не протянет!».
Отлично отдохнул, потом сквозь сон услышал негромкий разговор неподалеку, узнал голоса Шаттерхенда и Скромника.
– Лучше не спеши, спросонья Старик сердит. Сказано – через четыре часа, а еще восемь минут осталось, – уверенно сказал одноногий роттенфюрер.
– Жрать уже хочется демонически. Но раз так считаешь… Ты его знаешь лучше, в одной консервной банке сидели… Не кажется тебе, что он намудрил излишне?
