Наглое игнорирование. Другая повесть - Николай Берг
– Очень ценно, – признал Гаманн. Потом уточнил, что пока резинки жевательной нету поблизости, вместо чуингама придется наводчику жевать старые подметки. Чтобы не раскусили, пока восстанавливает забытый навык. Одноногий шуточку оценил, коротко хохотнул. Кивнул, когда бывший командир роты приказал поискать еще одного-двух возможных компаньонов. Среди низового звена было больше упертых в идеологию дураков, но и трезвых голов там хватало. А брать себе равных Гаманн опасался, здесь, среди тыловой сволочи, фронтовое братство было чуждо, и продать ближнего для циничной сволочи в чинах было куда как просто.
На следующий день, следуя на службу и слушая уже привычную стрельбу на окраине миллионного города, гауптштурмфюрер, повернув за угол, натолкнулся на неприятную сцену. Кюбельваген, набитый всякими явно гражданскими вещами, трое парней – одетых совершенно различно, но явно из СС, гражданский чех, верещащий какую-то нелепую дичь, и бледный, но решительный пражский полицейский, хватающийся за кобуру.
Стоявший ближе всего эсэсман, державший в охапке перину, резко повернул голову, заметив движение сбоку и оторопел.
Гаманн тоже удивился, глядя на подтянутого, даже в мешковатой камуфляжной куртке, парня в высоких надраенных сапогах. Никак не ожидал встретить в Праге своего подчиненного по кличке Скромник. Тот даже посреди пыли и грязи ухитрялся выглядеть щеголевато, имел пристрастие к хорошим вещам и обуви и был любимчиком старшины роты, потому как умел достать все что угодно. Про него говорили, что если его выкинуть посреди Сахары, то к краю пустыни он доберется на личном верблюде, с гаремом, бочкой воды и парой мешков фиников. И парой негров, которые будут махать над ним опахалом и держать зонтик. При том внешность этот прохвост имел самую невинную, часто заливался девичьим румянцем и с первого взгляда никто бы и не заподозрил таких его талантов. И да – еще он всегда ухитрялся вывернуться из неприятностей, выходя сухим из воды. И вот – неожиданно – встреча посреди Праги!
Что удивительно – и Скромник узнал своего командира, неожиданно эталонно щелкнул по-прусски каблуками и рявкнул: «Смирно!»
Остальные участники этой нелепой сцены на секунду отвлеклись, глянув на нового участника. Гауптштурфюреру очень не понравилось, что второй из эсэсманов – потасканый, в видавшей виды полевой серой форме, единственный с каской на башке, немного довернул свой русский, потертый до белого блеска вместо воронения на кожухе ствола, автомат и теперь мог дать очередь и по чеху, и по нему, Гаманну. Рожа у этого парня с ППШ была совершенно бандитской. Тупой, но решительный, мерзавец. Смирно он не встал, так, чуточку обозначил изменение позы. Зато чех в гражданском кинулся, словно Господь бог пожаловал, и залопотал на сносном немецком, с характерным шепелявеньем о том, что пан офицер должен помочь мирным гражданам и органам правопорядка и остановить грабеж.
– Что происходит? – холодно обратился Гаманн поверх головы низкорослого чеха к Скромнику, который ел его глазами, словно ретивый новобранец своего ужасного фельдфебеля в самом начале службы.
– Мы выполняли приказ своего командира! Он ранен, и нуждается в мягком ложе, господин гауптштурмфюрер! – отчеканил образцовый солдат Рейха.
– В таком случае заплатите за взятое имущество и поехали к вашему командиру!
– Ключарь! Заплати, что положено! – приказал Скромник тому, что с ППШ.
Хмырь в каске неожиданно проворно дал две короткие очереди, так же быстро скользнул к упавшим чехам и мигом вернулся, за считанные секунды выдернув у гражданского толстый бумажник, а у полицейского – ремень с кобурой и документы. Профессионал, словно фокусник – престидижитатор.
– Я полагал, что хватит пары ударов прикладом, – недовольно сказал Гаманн, в то же время оценив, что хмурый отсек по три патрона на каждую очередь, и расстрелянные свалились, не охнув и в лице не изменившись, опыт виден серьезный, мастер этот парень.
– Не нужны нам свидетели, герр гауптштурмфюрер. Приказ выполнен, разрешите ехать? Не соблаговолите ли согласиться – мы вас подвезем куда надо, сейчас на улицах опасно.
– Поехали, – согласился Гаманн.
Расположился на груде барахла, остальные разместились рядом, и третий парень сел за руль – тщедушный, одетый в черную эсэсовскую форму, которую уже с начала войны никто и не носил, предпочитая серую. Он вел кюбельваген виртуозно.
Одноглазый снял фуражку, намекающе глянул на Скромника. Тот моментом скинул кепи, кивнув на хмурого:
– Ключарь никогда не снимает каску. Боится получить вторую дырку в башке.
– Кто у вас командир?
– А его нету. Пока я старший у нашей группы, очень рад снова тебя видеть, ротный. Были слухи, что ты загнулся, но вижу – наврали. Готов поступить под твою команду вместе с остальными. Отсюда надо уносить ноги, а ты всегда был на коне. Мы тоже ничего себе, имеем ряд талантов.
– Ты как тут оказался?
– Повезло. Мы тогда – после твоего ранения, толком ничего не добились, отдали всю оставшуюся технику «Империи» и потом гоняли итальяшек. Под Житомиром русские по мне так отбомбились, что я полетел, как Юнкерс. Думал, что уже могу сдать экзамен на летчика. Или ангела. Приземление, правда, было куда хуже. Но потом речь вернулась, слух, рука только не гнется. Перевели сюда, на склады.
– Уютная должность, и как раз по тебе, – хмыкнул бывший ротный.
– Была. А сейчас все хуже некуда. Наше начальство уже удрало три дня назад. То, что у нас на складах, никому пока не надо, так что у нас тихо. Но ждать нечего, что скажешь, командир?
– Какое имущество у вас хранится?
– Колючая проволока. Можно земной шар обмотать. Но ни продать толком, ни обменять. У меня в команде остатки кладовщиков, писарей и караульной команды и трое из отступающих. Всего дюжина. Многие уже разбежались, но по-моему, удирать надо вовремя. Еще есть русские хиви – десяток.
– Русские сейчас чехам помогают, – напомнил Гаманн.
– Эти другие – им к своим никак, – возразил уверенно Скромник.
– Заслуженные?
– Да, честно говоря, я бы их и сам повесил, но пока могут пригодится, хотя дрянь такая, что даже Ключаря подташнивает, а уж он у нас святой человек, только вместо нимба – каска. Замечу, что среди моих немцев – почти все воевали, только их вышибли из седла. Но в бою не осрамимся, командир. А тихо уйти вряд ли выйдет.
– Шаттерхенд тоже тут, – усмехнулся Гаманн.
– Просто замечательно. Так как решишь? – с надеждой уставился Скромник.
– Показывай, что да как у тебя, – ответил гауптштурмфюрер.
После того как оглядел все, что бывший
