Брэд Брекк - Кошмар: моментальные снимки
Сейчас я жалею, что не хранил эти рассказы. Они все разлетелись по почте, а я остался ни с чем.
Я только и делал, что писал. Писал, писал и писал! Каждый день, целый день. До позднего вечера. Потом падал одетым на кровать и засыпал глубоким детским сном.
Был один неприятный нюанс: международные отправки влетали мне в копеечку. Не хватало денег на заправку грузовика. Не хватало денег на еду. И тогда я покупал только корм собакам, а сам сидел голодный. В конце концов, это моё хобби. Псы не должны страдать от моей мании.
Бетти, почтальонша из Хагенсборга, думала, наверное, что у меня не все дома, что я не вписался в поворот или что у меня разбушевалась «избяная лихорадка». В долине всех косит такая шиза в зимние месяцы, когда нечем заняться и остаётся только топить печь, хранить тепло да смотреть, как падает снег.
Девушки были хороши и отовсюду: из Аргентины, Австрии, Бразилии, Чили, Эквадора, Колумбии, Дании, Великобритании, Финляндии, Германии, Греции, Исландии, Италии, Голландии, Бельгии, Франции, Новой Зеландии, Норвегии, Швеции, Испании, Южной Африки, Марокко, Алжира, Уганды, Мексики, Вьетнама, Таиланда, Малайзии, Гонконга, Филиппин, Китая, Японии, Болгарии, Румынии, России, Штатов и других уголков планеты.
Я не только отвечал на объявления. Я писал свои собственные и рассылал их по свету. Это было похоже на игру, она меня забавляла, и я не мог ею насытиться. Такой простой способ знакомства.
А как он помогал от избяной лихоманки!
Последние мои деньги закончились на Скандинавии. Из европейских стран лучшей оказалась Англия. Там все женщины были голодны по-настоящему. А ещё я понял, что если не хочешь терять деньги впустую, размещай объявления в бразильских изданиях — в Сан-Пауло, Рио или Белу-Оризонти — и почтовый ящик будет ломиться от ответных писем.
Мне очень нравились бразилианки. Яркие, жаркие, искренние, с пылкой кровью, все они с ума сходили от страстных латинских танцев — самбы и ламбады.
Вскоре я стал не просто стариком, обитающим в хижине с двумя барбосами.
Я стал Доном Жуаном из конверта, любовником по почте с маркой в 78 центов, и я с наслаждением писал этим женщинам и желал каждую из них. Огорчало лишь то, что были они из бумаги, не из плоти, и изучать их можно было только по фотографиям, хоть некоторые и присылали свои образы в обнажённом виде, что было особенно приятно. Можно было всё рассмотреть. И колотиться от страсти и вожделения…
Поначалу большие расстояния кажутся друзьями. Но проходит немного времени, и они перевоплощаются во врагов. Я хотел встречаться с этими женщинами, ходить к ним на свидания, разговаривать с ними, чувствовать их, обонять запах их духов и часами заниматься с ними любовью…
Часами…
Ещё и ещё. Давно со мной такого не бывало. Слишком давно!
Но добраться до них стоило бы бешеных денег.
После многих колебаний я решился сократить свою коллекцию до одной девушки и соблазнить по почте её одну, одну-единственную.
Так иногда поступают рок-певцы: выбирают девчонку из толпы и поют ей весь вечер. Было очень, очень непросто, но я выбрал одну из тридцати трёх — Майю Лунд, блондинку, красивую и яркую королеву викингов из Стокгольма, Швеция. Майя поместила своё объявление в «Ванкувер Бай энд Селл» в начале октября, заявив, что ищет партнёра по подводному плаванию, который сопровождал бы её повсюду. Но на этом она не остановилась. Перечислила добродетели, которыми должен обладать её избранник, и добавила: «Если вы ищете денег или секса, не беспокойте меня».
Такие глупые объявления мне ещё не попадались. Оно меня чрезвычайно развеселило; я написал ей, что её мозги ушли в вагину. Что тупой сасквач написал бы умнее! Как могла она вбить себе в голову, что канадец способен состричь её деньги и залезть ей в розовые трусы, находясь при этом за тридевять земель?
«Средний пенис в длину шесть дюймов, — писал я. — Ему надо вырасти в миллион раз длиннее носа Пиноккио, чтобы достать до Швеции, но тогда ты наверняка рубанёшь по нему 40 раз боевой секирой!»
Она ответила, что описалась от смеха, читая моё страстное письмо; согласилась, что её объявление глупее устрицы и что она делает глупости постоянно.
Так завязались наши отношения.
В то первое письмо она вложила свою фотографию. На дне рождения подруги она в чёрном вечернем платье сидит в роскошном кресле и держит в руках бокал вина.
Она выглядела очень по-шведски. Светлые волосы, синие глаза, длинные ноги и полная грудь. Классическое европейское лицо, — элегантная женщина, отдать ей должное. И странное дело, когда я взглянул на фотографию, у меня появилось чувство, что я её знаю. В каком-то отношении она казалась знакомой. Было ощущение, что я узнал её, хоть раньше никогда не видел, и тогда я понял, что она станет моей новой женой.
Когда-то она ходила на курсы по напрапатии — науке, соединяющей в себе знания мануальной терапии и физиотерапии. Но по окончании курсов она решила поменять профессию. И пошла работать свободной официанткой, по своему усмотрению выбирая рабочие дни и часы.
Ко времени нашего знакомства она оставила работу в ресторане, располагавшемся на центральном железнодорожном вокзале, и обслуживала столики в «Шталльмастергарден», одной из старинных шведских гостиниц, которая находится в центре Стокгольма; гостиница первоклассная и очень дорогая, и чаевые в ней дай бог каждому.
Майя была бойка и свежа, и раньше я не встречал женщин, способных так хорошо изъясняться, да ещё на иностранном языке. Она вела себя естественно, и её письма ко мне были объёмны и полны мысли, композиционно выдержаны, и читать их было одно удовольствие.
На новый, 1989-ый, год она позвонила в мою избушку. Я только что вернулся с прогулки с соседом Нилом.
— Прости, Нил, это межгород, — сказал я, ещё не зная, кто звонит.
Нил пошёл домой.
Майя говорила на замечательно правильном английском языке, и связь была такая чёткая, словно она звонила из автомата через дорогу, а не с другой стороны земного шара.
Она шутила и прикидывалась скромняшкой и недотрогой. Затеяла игру, предлагая мне догадаться, кто звонит.
Мне было не до игры, потому что я переписывался с 33 дамами, и если б пошёл по всему списку, то она бы первая запарилась и, скорей всего, от ревности бросила бы трубку.
Когда она назвала своё имя, я не поверил. Сам бы я ни за что не догадался.
Разговор прыгал с пятого на десятое, и вот, вместо того чтобы стать её товарищем по подводному плаванию — а это не враки, потому как я дипломированный ныряльщик — я вдруг оказался фантазёром и любовником, соскочившим с её пишущей машинки.
Через неделю после звонка она уехала с подругой в отпуск в Таиланд на полтора месяца. Писала мне каждую неделю, а я посылал ей письма в Бангкок до востребования. Потянулись месяцы длинных писем и долгих телефонных переговоров с разных концов света. Так что к моменту её возвращения в Швецию по бесконечным проводам вовсю шло заочное знакомство и проклёвывалась любовь.
Мои счета за телефон росли как на дрожжах, подчас достигая 600 долларов в месяц.
За короткий срок я накропал ей 3 тысячи страниц — на шесть больших тетрадей. И она мне прислала почти тысячу. В то же время в своей избушке я собрал воедино последний вариант «КОШМАРА».
События понеслись чередой.
В мае в письме я сделал предложение. Она дала согласие, позвонив по телефону. В июне купила билет в Канаду. А 18-го июля я уже встречал её в международном аэропорту Ванкувера. Майя уволилась с работы и собиралась пробыть со мной в Фирвэйле три месяца. Если за этот промежуток я не найду стабильной работы, тогда мы на год улетим в Стокгольм.
Какой всё-таки странный был день: встречать девушку, с которой почти год переписывался и на которой в конце месяца хочешь жениться …
В первый раз.
Мы крутили головой и таращились друг на друга, когда она, пройдя таможню, появилась наконец-то в зале, где я ожидал её.
— Это ты?
— Ага, а ты…
— Да, это, думаю, я. Дай-ка проверю. Блин, а что если я не я, а ты не ты?
Мы покружили вокруг друг друга, приглядываясь под разными углами. Сблизились. Обнялись и расцеловались, отпрянули назад, чтобы ещё раз рассмотреть друг друга получше, и стали мямлить глупости, как то…
— Ты? На самом деле? Та, что писала письма? Голос из телефонной трубки? Ты не похожа на себя. У тебя нет макияжа. Нет, это правда ты?
— А тебе надо постричься и, судя по глазам, хорошенько выспаться.
— Да, знаю. Ещё и запор у меня, и переживал я сильно по поводу твоего приезда. Скажите пожалуйста, ведь это действительно ты!
В голове у нас вертелась только одна мысль. Догадайся с трёх раз, какая.
Верно. Верно. Верно.
За час мы отыскали мотель в Ричмонде, скинули одежды, сорвали с постели покрывала и…
