Жена штурмовика - Даниил Юрьевич Туленков
Мы с детьми заняли принципиально иную позицию. Что бы ни произошло, то, что намечено, должно быть исполнено. Ход событий не должен рушить наши планы. Мы будем жить так, как жили, находить в себе силы радоваться и с оптимизмом смотреть вперед.
Show must go on.
Каким-то чудом мне удалось перезагрузиться и развеяться.
Свадьба прошла отлично. На какое-то время мне и в самом деле удалось убедить себя, что все хорошо — и все обязательно будет хорошо и дальше.
Мы уже возвращались назад поездом, когда неожиданно раздался звонок с незнакомого номера. Я подняла трубку.
Это был он.
И снова его звонок застал меня в поезде, как и тогда, когда я возвращалась с моря.
До этого я все весточки узнавала только от Юли, чей муж Саша был вскоре после прибытия на фронт откомандирован куда-то в группу эвакуации.
Ни название, ни номер части, ни даже род войск мы с ней не знали.
Знали только то, что 10 августа вся их учебная рота убыла из ДНР куда-то на Запорожье, а через несколько дней мой муж, Саша и с ними еще человек десять были куда-то переведены. Так наш с Юлей путь разошелся на какое-то время с основной частью чата. Они еще как-то узнавали что-то друг от друга про своих близких, а про наших никто ничего не знал. Мы были в полном неведении.
И вот ему удалось выйти на связь, но связь была настолько отвратительной, что до меня доносились только обрывки слов.
Из всего, что я слышала, можно было понять только то, что он жив и здоров.
Он несколько раз прокричал в трубку номер и название своей части, но я ничего так и не поняла.
Потом уже, сложив обрывки информации, мы с Юлей определили, где они находятся: в Н-ской бригаде морской пехоты, базирующейся в Севастополе.
Мы нашли телефон этой части, звонили туда, чтобы через них получить остро необходимые нам справки, подтверждающие, что наши близкие находятся на СВО, но в штабе бригады нам сообщили, что таких бойцов в списках личного состава нет.
Тогда мы еще не знали, что все бойцы «Шторм Z» вне зависимости от того, в какой части они находятся в реальности, юридически числятся в в/ч 22179.
Тогда мы еще не знали, что номера их жетонов служат только для опознания тел, что по базам Минобороны они не проходят.
Тогда мы вообще еще ничего не знали, мы еще только начинали свой тяжелый и скорбный путь неведения, волнений и тревог.
Путь женщин «Шторм Z».
23 августа днем муж снова позвонил. Я уже была дома, связь не «гуляла».
Он интересовался текущими делами: перевел ли мне деньги человек, оставшийся ему должен еще с лагеря, отдал ли долг человек из его роты, оставшийся там, откуда они с Сашей были переведены, передали ли мне кроссовки, которые он для меня заказывал в сапожной мастерской в лагере, была ли я в военкомате.
Про то, что вечером он отправляется на боевое задание в Работино, он мне ничего не сказал.
Это был первый и последний раз, когда он скрыл от меня выход на ЛБС, нарушив свое обещание.
Больше он так никогда не делал, возможно, потому, что осознал в ту ночь, насколько близко находится смерть.
Насколько непозволительно лгать и утаивать что-то от своих близких, глядя в ее глаза.
Спустя пару дней мне позвонила Юля и сообщила, что разговаривала со своим мужем — и он сказал ей, что их командировка в Н-ской бригаде заканчивается, ее выводят куда-то на пополнение, а всех «зеток», как их тут называли, возвращают обратно, в ту роту, из которой забрали в середине августа.
Меня задело, что Саша находит возможность связаться с Юлей, а мой муж только лишь передает через них мне приветы.
Я озвучила просьбу ему выйти на связь, но на связь он в те дни так и не вышел.
Следующий раз он позвонил мне уже из города Т., вернувшись в расположение своей роты, с которой прибыл сюда из учебной части.
Глава XVII
Сны
Сны, посещающие нас в разлуке, — зачастую единственная возможность утолить остро необходимое общение, близость, просто прикосновение…
Я не помню каких-то предметных сюжетных снов, связанных с мужем, ни в период его тюремного заключения, ни в период его нахождения в зоне проведения СВО.
Но я помню сюжет, врывавшийся в мои сны много раз, и происходило это задолго до СВО.
Наверное, первый раз я увидела этот сон в глубоком детстве.
Мне снилось звездное небо. Я не помню, в каком городе я была и существует ли такой город на самом деле.
Может, это был такой же сказочный город, о каком мне часто рассказывал муж, — некий идеальный город, в котором таится все самое ценное, что есть в его жизни, недостижимый и нереальный в повседневности.
Что-то вроде Северо-Подольска из рассказов Крапивина, Танелорна из саги Майкла Муркока или чудесного сада в рассказе Герберта Уэллса про дверь в стене…
Звезды на небе начали какое-то движение, подобно капелькам ртути сливаясь в гигантские объекты, приобретающие очертания огромных космических кораблей.
Едва лишь начались эти страшные события в небе, меня охватила тревога и глубокое, непреодолимое ощущение надвигающейся катастрофы, столкновения с абсолютно несокрушимым, сносящим все на своем пути злом.
Взвыли сирены, нестерпимо ярко, ослепляя, заставляя инстинктивно закрывать глаза руками и отворачиваться, рванули в разом ставшее враждебным и чужим небо холодные лучи прожекторов, нащупывая в нем источники опасности.
Все вокруг разом наполнилось криками, беготней, мельтешением сотен перепуганных теней.
Сказочный город счастья погрузился в хаос и страх.
Отовсюду, прямо из только что спокойных и мирных уголков, дворов и улочек чудесного города, оглушающее громко, разрывая прямо на моих глазах рухнувший мир, заклубился дым, засверкали, подобно сумасшедшему фейерверку, всполохи пламени, со страшными, распускающимися ядовито-душными хвостами пошли в небо ракеты, загрохотали, рассекая темноту разноцветными трассерами, зенитные пушки и пулеметы…
А оттуда в ответ, сразу же сминая сопротивление людей нечеловеческой, не поддающейся пониманию людского разума мощью, засверкали тысячи, десятки тысяч молний, обращая все в пыль и дым…
Олицетворением этой внеземной стихии, ворвавшейся и разрушившей привычный мне мир, провидчески явившейся мне во сне, стала война, вломившаяся в мою жизнь через черный ход.
Видимо, встреча с
