Альберт Зарипов - Дембельский аккорд
- Ты гля!… - Руслан победно просунул руку насквозь через большую щель. - Я даже не пойму!… Как это… и чем.
Он стал быстро доставать из карманов плаща какие-то пропуска и бумажки, личные документы и прочую мелочь, аккуратно перекладывая свои богатства в камуфлированный бушлат.
- Да ты расскажи, как все было, - предложил ему Пуданов. - Только потише! А то оглушил совсем!.
- Я же контуженный! - ещё громче заорал лейтенант. - Сам ничего не слышу!.
- Ну, ладно! - поморщился командир роты. - Ты рассказывай!… Как всё было-то?!.
- А как обычно! - деловито ответил лейтенант. - Мы ехали, духи нас подорвали!… Моя машина метра три не доехала до фугаса… А я как раз справа от водителя сидел и тут на левой обочине ка-а-ак уебашило!… Я только успел заметить вспышку…, а лобового стекла уже и нет… Вот моего водилу Саклакова Димку сильно поранило… Но врачи говорят, что жить будет.
Слушая Цветкова и глядя на его все еще кровоточащие шрамы, я молчал. Но затем, с трудом проглотив подступивший к горлу неприятный ком, постарался откашляться и окончательно решил поговорить с Русланом наедине… Из памяти все никак не исчезал тот черный ореол вокруг молодого лейтенанта, увиденный мной солнечным летним утром несколько месяцев назад.
- Командир, ну я побежал, а то меня там БеТР ждет.
Цветков уже одел бушлат и теперь сворачивал рулоном черный плащ.
- Жалко! Еще даже месяца не проносил. Надо будет сдать его ихнему завхозу.
- Удачи тебе! - командир роты встал и хлопнул ладонью по плечу лейтенанта. - Ты только смотри там, чтобы медсестры тебя зеленкой не обрабатывали…, а то будешь весь камуфлированный.
Мы попрощались и крутой секьюрити исчез также быстро как и появился.
В конце октября все солдаты и двое офицеров, которые являлись личной охраной Главы Чеченского правительства вместо армейского обмундирования были переодеты во все черное, как это положено на Западе. Крепкие итальянские ботинки, стильные джинсы и фирмовые коттоновые рубашки очень пришлись по душе нашим разведчикам. В них было гораздо удобнее и престижнее выполнять нелегкие обязанности персональных телохранителей. Вот только модные ремни не выдерживали тяжести закрепленных на них пистолетов Стечкина и запасных обойм. Поэтому пришлось вновь использовать наши родные офицерские ремни. Это обстоятельство пусть и являлось небольшим отклонением от общего стиля, зато оно в совокупности с АПСом и дополнительными магазинами прекрасно скрывалось под длинными черными плащами из отлично выделанной глянцевой кожи.
Разумеется у бойцов сразу же возник вопрос… Эту новую одежду они будут сдавать обратно при увольнении в запас или же смогут забрать ее с собой домой? Ведь вещи подбирались строго по их размерам… Солдаты-телохранители не получили ни отрицательного, ни положительного ответа. А многозначительные улыбки чеченских завхозов можно было трактовать по разному, поэтому надежда у них все еще оставалась.
Тем более командир первой роты придерживался похожего мнения.
- Я на месте Завгаева после такого покушения опять одел бы бойцов во все новое, да еще и денег отвалил на празднование очередного своего дня Рождения… - размечтался Пуданов. - В который раз уже его подрывают!… Сколько же можно?!
- Да купят… Куда они денутся! Личная гвардия должна быть одета всегда с иголочки… Этому Доке самому будет стыдно, если его телохранители станут в застиранных джинсах и заштопанных плащах вокруг него носиться. Завгаева тогда не то что губернаторы или московские чиновники, а сами чеченцы засмеют.
- Это уж точно, - засмеялся Александр Иванович. - Прошедшим летом, когда Завгаева опять хотели подорвать… один солдатик получил тяжелые ранения. Так ему Чеченское Правительство даже деньги на лечение выделило.
- Это неплохо. Хоть не обидно было ему здоровье потерять, - сказал я, направляясь к двери. - Пойду-ка я подмою забор автопарка.
- Смотри, чтобы он на нашу территорию не рухнул, - пошутил вслед ротный.
В восемнадцать двадцать, когда уже совсем стемнело в батальоне случилось чрезвычайное происшествие: из третьей роты исчез солдат.
Никто не знал, сбежал он специально или пропал без вести где-то неподалеку, подорвавшись на минном поле, просто затаился в укромном уголке, чтобы отоспаться или же был похищен местными боевиками.
Все подразделения нашей части были подняты по тревоге. Каждая рота получила свое направление для прочесывания длинной шеренгой как нашей внутренней территории, так и близлежащих окрестностей, исключая разумеется разросшиеся вокруг минные поля. Через три-четыре бойца в цепи шли офицеры, освещавшие ночную темноту имевшимися фонарями.
В нашей роте личного состава сегодня из-за наряда было немного и поэтому нам отвели участок местности перед палаточным лагерем. Тут располагались склады продовольственной и вещевой служб, ракетно-артиллерийского вооружения и инженерного имущества, солдатская столовая и офицерская баня.
Проваливаясь в заполненные ледяной грязью ямы да рытвины и сотрясая при этом воздух отчаянными матюками, мы два раза прошли отведенный нам квадрат вдоль и поперек.
- Блядь, все ноги уже мокрые! Найду этого козла- лично его придушу, - уже который раз выругался браток-контрактник, знакомый мне еще по Буденновску. - Товарищ майор, разрешите пойти переобуться?
Ротный осветил фонариком заляпанные жидким месивом ботинки подчиненного и отпустил его на пять минут.
- Это даже не козел, а скорее орел!- пошутил Пуданов, объявляя короткий перекур. - Его фамилия - Орлов.
- А я его знаю еще по бригаде, - сказал я. - Он был в нашей первой роте… Мы с Малаховым в сентябре-октябре были в командировке в Москве и этого Орлова сдуру отправили сюда, в Ханкалу. Когда ротный после приезда узнал про это, то полдня ругался. Ценный был специалист!… А его отправили в другую часть.
- И чем же он был так полезен? - спросил контрактник Соколов, обтряхивая грязь с обуви. - Я такого не знал.
Почему-то почти все обладатели пернатых фамилий сразу же попадали служить в первую роту восьмого батальона, в которой раньше командирствовал и я. Помимо вышеозначенных бойца Орлова да сержанта Соколова, при мне в ней находились командир отделения Удодов и лейтенант Сорокин.
Солдат Орлов был самым лучшим в батальоне, да пожалуй и во всей бригаде, добытчиком диких гусей и уток, которые в изобилии плескались в близлежащем пруду, что также не подалеку от поселка Мускатный. Несмотря на то, что "вольных" птиц пасли их хозяева, наш "военный хищник" мог незаметно подкрасться к потенциальной добыче, схватить ее и так же тихо умертвить, после чего безнаказанно возвратиться в бригаду. Когда гусиное и утиное поголовье сократилось до катастрофического уровня, Орлов переквалифицировался на курей и петухов, которых умыкал прямо из курятников и подворий все того же населённого пункта. Самое интересное заключалось в том, что наш "орлик" при этом не пользовался никакими подручными средствами. И практически не оставлял после своего нашествия абсолютно никаких улик.
- Молодец, рядовой Орлов!- довольно улыбаясь, хвалил своего бойца командир роты, убирая очередную добычу в заранее припасенную сумку. - На дембель улетишь первым.
Лично я был холостяком и такие "подарки жене и семье" меня не интересовали. Зато другие начальнички нашего батальона были не прочь полакомиться результатами орлиной охоты и наш боец старался не за страх, а за совесть При чем делал он свое "доброе дело" без чьих либо указаний приказов или принуждений, исправно нес свою службу и добросовестно"тащил" внутренние наряды да караулы, незаметно исчезал без предупреждения и точно также возвращался. А утром он с честными глазами и чистыми руками доставал из вещмешка очередной трофей, который совершенно случайно да еще и с таким нагло-вызывающим криком блуждал в близлежащей лесополосе.
Но в конце августа командир подразделения капитан Малахов был направлен в город-Герой Москву на курсы повышения спецназовской квалификации. Старший лейтенант Зарипов сопровождал его в этой командировке и заступиться за ротного кормильца было некому. Только-только прибывший к нам из Приднестровья и временно исполнявший обязанности командира роты капитан Баринов ничего не знал о скрытых достоинствах рядового Орлова и потому со спокойной душой записал его в список бойцов, отправляющихся для борьбы с незаконными бандформированиями Чеченской Республики.
Наверное, на новом месте службы, то есть в боевых условиях разведчик Орлов просто не смог как-либо самореализоваться, вольная душа потянулась к свободе и увлекла его за собой. А может быть он был снаряжен для поиска чего-то более важного и насущного.
Из разговоров стало понятно, что в своей третьей роте пропавший боец не мог постоять за себя и дать должный отпор обнаглевшим дембелям, в результате чего был замечен вечно рыскающим по батальону в поисках земных благ для своих "родненьких дедушек", или же постоянно работающим в наряде по роте или столовой.