Петр Лебеденко - Красный ветер
«Он сейчас заплачет», — подумалось Эстрелье. Но глаза его оставались сухими, и это показалось ей особенно страшным.
— Наши сопровождали капитана. Прадоса, — сказал Хуан Морадо. — Летчики видели, как капитан Прадос тянул машину — подбитую машину — к горам и там выпрыгнул.
— А Денисио? — спросила Эстрелья. — Кто видел Денисио?
— Он бросился в атаку, когда «фиаты» навалились на Арно Шарвена. Это было уже после того, как фашисты сбили Павлито и Гильома Боньяра. И больше никто Денисио не видел. Может быть, он так же, как капитан Прадос…
— Это и вправду может быть? — Эстрелья схватила руку Хуана Морадо, заглянула в его глаза. — Он мог спастись? Он мог долететь до гор, как капитан Прадос?
— На войне все бывает. — Хуан Морадо впервые слабо улыбнулся. — Ты не теряй надежды, Эстрелья. Если он жив, это поможет ему.
— Я буду молиться, — горячо сказала Эстрелья. — Буду молиться каждый день.
— Не теряй надежды, — снова сказал мексиканец. — Он это будет чувствовать…
2Провал Гвадалахарской операции, на которую Франко возлагал столь большие надежды и которую заранее разрекламировал как чуть ли не окончательную победу над Республикой, больно ударил по его престижу. Гитлер и особенно Муссолини, чьи дивизии под командованием итальянского генерала Роатты потерпели поражение, недвусмысленно стали выражать сомнения в способностях главаря мятежников. Никаких личных посланий от них Франко по этому поводу не получал, но преданные ему люди, близкие к берлинским и римским дипломатическим кругам, передавали:
— Муссолини, хватив на банкете лишнего, сказал: «Если этот коротышка я дальше будет так воевать, с его плеч надо к чертовой матери сорвать погоны генерала и загнать в окопы рядовым солдатом!»
— Гитлер в беседе с Герингом заметил: «Мы не позволим Франко пачкать знамя фашизма! Пусть не думает, что его война — это только его война… Это война наших идей и нашего оружия…»
— В Англии лидер так называемой «кливлендской клики» Невиль Чемберлен, которого прочат на пост премьера вместо Болдуина, бросил фразу, подхваченную его сторонниками, добивающимися власти: «Великобритания не для того перетасовывает карты в „комитете по невмешательству“ и сует палки в колеса машины Майского, чтобы этот самый Пако произносил напыщенные речи, вместо того чтобы скорее прикончить красную сволочь!»
В одиночестве Франко неистовствовал в своем кабинете:
— Пускай влезут в мою шкуру! Пускай понюхают пороху! Знают ли они о том, что в Испании против меня воюют не только солдаты, но и беременные бабы, и сопливые мальчишки, и дряхлые старики, которым надо давно валяться на кладбище! Знают ли они о том, что русские летчики — это дьяволы, а не люди! Что республиканские танкисты предпочитают заживо сгореть в танках, но не сдаваться и не отступать. Слыхали ли они об интербригадовцах, чьи батальоны во весь рост идут в атаку против наших дивизий?!
Франко бесновался, но при посторонних принимал смиренную позу и говорил, заранее зная, что через час или два о его словах станет известно в Берлине и Риме:
— Гвадалахара — это лишь тактический маневр. В моей общей стратегии он занимает положенное ему место и не сегодня завтра сыграет свою положительную роль. Сейчас мне не хватает самолетов, танков, орудий, по-настоящему обученных бойцов — таких, как итальянские и германские солдаты… Но я надеюсь: мои друзья в этот трудный для всех нас час поддержат меня не только морально…
А друзья Франко, выражая неудовольствие его неудачами, все же понимали: без него им не обойтись. Он как раз тот человек, который им сейчас необходим как никто другой. Его жестокость, фанатизм, стремление стать полновластным диктатором, даже если для этого придется пройти по горам трупов своих соотечественников, — не так ли они и сами шли к своему триумфу!
И они делали все, чтобы помочь ему, потому что его победу расценивали бы как свою. Сплошным потоком шли на помощь мятежникам сотни танков и самолетов, тысячи орудий и десятки тысяч немецких и итальянских солдат.
У них была общая задача: раздавить Республику, показать всему миру, что фашизм сметет все на своем пути. Однако, решая эту задачу, Гитлер и Муссолини преследовали и свои собственные цели. Муссолини, потопив в крови маленькую, почти беззащитную Абиссинию и возомнив себя этаким непобедимым Цезарем, мечтал превратить Средиземноморье в «новую Римскую империю». Для этого ему, конечно, необходимо было обосноваться и на Пиренейском полуострове.
Гитлер преследовал более широкие цели. Он отлично сознавал, что так называемые западные «демократии», в первую очередь Англия, Франция и США, ввязываться в драку сейчас не станут. У Франции и Англии есть свои колонии, которые они беззастенчиво грабят, и сохранить их — главное, что заботит блюмов и болдуинов. Если бы блюмы и болдуины по-настоящему боялись распространения фашизма, они не позволили бы Муссолини проглотить Абиссинию, а ему, Гитлеру, ремилитаризовать Рейнскую область.
По-настоящему они боятся, по-настоящему ненавидят — и это Гитлер тоже отлично сознавал — Советскую Россию, в которой не могли не видеть опасности распространения большевистских идей по всей Европе, а может быть, — и дальше. Заветным их желанием было столкнуть Германию с Советским Союзом, направить ее армии на восток.
Втайне же они лелеяли надежду: в большой войне Германия и Россия истекут кровью, и тогда обеим этим странам можно продиктовать свои условия.
А Гитлер посмеивался: слепое дурачье! Не такой он безмозглый осел, чтобы очертя голову броситься на Россию, не подготовив для этого почву. Франко сейчас будет работать на него. Франко — один из его подручных. Когда-нибудь, если потребуется, Гитлер даст ему под зад коленом. А сейчас… Испания — это богатейший источник сырья, нужного Германии. Испания — это стратегический плацдарм для развертывания дальнейших действий. Кто-то когда-то мечтал, захватив Пиренейский полуостров, приложить горчичник к затылку Франции. Гитлер руками Франко такой горчичник уже прикладывает… Англия? Владычица морей? Когда Испания станет сателлитом Гитлера, когда военно-морской флот Германии зажмет основные коммуникации — вот тогда британцы и почувствуют на своей шкуре, что даже такие хитрецы, какие сидят в военных ведомствах «владычицы морей», потерпели полное фиаско…
И вот Гвадалахара…
Прогрессивная печать всего мира отреагировала мгновенно: «Миф о непобедимости фашизма развеян!», «Испанская республика нанесла мятежникам Франко, поддерживаемым фашистскими режимами Гитлера и Муссолини, сокрушительное поражение на Гвадалахарском фронте!», «Народы всех стран требуют от своих правительств оказать немедленную и действенную помощь законному правительству Испании! Фашизм — это угроза всему миру!»
Запричитали те, кто еще вчера уповал на скорую победу Франко и потирал руки от восторга: сегодня фашисты поставили на колени Испанию, завтра наведут порядок кое-где еще…
Сейчас же, будто читая заупокойные молитвы, газеты «умиротворителей» сквозь зубы цедили: «Итальянские дивизии генерала Манчини и марокканские бандеры приостановили наступление на Мадрид… Франко решил изменить свою тактику и стратегию — так, по крайней мере, он сам объясняет свои временные неудачи… Однако из авторитетных источников становится известным, что фалангисты, а также итальянские солдаты и офицеры не обладают той выдержкой и самоотверженностью, которые присущи республиканцам и так называемым „волонтерам свободы“ из многих стран и, главным образом, русским добровольцам…»
Этими «признаниями» «умиротворители» давали понять, что они явно недовольны положением дел в Испании и надеются на перемены. Затяжная война на Пиренейском полуострове их устраивала.
Боясь потерять в лице правителей «западной демократии» скрытых союзников, Франсиско Франко лихорадочно искал пути, которые помогли бы ему не только реабилитироваться за поражение на Гвадалахарском фронте (в чем он, кстати сказать, винил не свое собственное воинство, а этих трусливых, по его словам, подлых зайцев — солдат генерала Манчини Роатты, по уши закопавшихся в грязь при первом же налете республиканской авиации), но и взять реванш за это поражение…
3При непосредственном участии генеральных штабов Германии и Италии весной 1937 года Франко разработал план ликвидации Северного фронта республики, стремясь вырвать из рук Центрального правительства Астурию и Басконию. В то же время было решено взять Каталонию, закрыв тем самым границу Испании, отделяющую ее от Франции.
Осуществляя вторую часть этого плана, франкисты сделали ставку на путч в Барселоне.
В то время там чуть ли не все командные посты находились в руках анархо-синдикалистов, которые располагали немалым количеством танков, артиллерии, винтовок и боеприпасов. Лишь в силу необходимости подчиняясь Центральному правительству, анархисты тем не менее в основном действовали самостийно.
