Наглое игнорирование. Другая повесть - Николай Берг
– Прекгатите вопить, тут лечебное заведение, а не кабак! – строго велел главный врач. Грязный сбавил обороты, опустил пистолет дулом к земле.
– Ганеных – принять! Вы – помогите газгрузить! Все, газговор окончен, надо готовить опегационную. Вы не забудьте заполнить документы и поместить кагточки очегедности! – строго и важно вымолвил Левин, величественно повернулся и пошел к себе.
Теперь надо было показать класс в хирургии и после этого можно быть уверенным в том, что коллектив будет слушаться безоговорочно и все приказы исполнять моментально и с рвением. Хорошие перспективы разворачиваются, подумал он, готовясь к операции.
Уложенный на стол в операционной палатке раненый был плох. Многочисленные осколочные ранения, проникающие в брюшную полость, уже без сознания, пульс нитевидный, дыхание… очень похоже на агонию. Запахло эфиром. Левин подумал о том, что, скорее всего, это безнадежный пациент, и лучше бы его по пироговской классификации – в четвертую категорию «только уход и облегчение страданий», а вместо него на стол кого-то более перспективного в плане лечения, но уже делал разрез скальпелем по белой линии живота, собираясь ревизовать органы брюшной полости.
– Раненые пошли потоком, сейчас как раз танкистов раненых самовывозом доставили. Ожоги тяжелые, – доложил терапевт с сортировки, сунув голову в палатку из тамбура.
Стоявшая к нему спиной медсестра Берестова недовольно поморщилась.
И вздрогнула от истошного крика многих голосов: «Воооздух!!!»
Уже слышанный сегодня грозный рев авиационных моторов над головами, на самой малой высоте, тени, проскользнувшие по палатке на бреющем полете. Звук слабел, удаляясь.
Левин, брюзгливо:
– Ну сколько можно этим паникегам говогить! Я не могу отогваться от опегации, вы немедленно прекгатите панику!
Терапевт робко кивнул и выскочил наружу.
– Удивительно глупые люди! Пгодолжаем! – сказал недовольно Левин. Посмотрел наверх – там опять грохотали чужие моторы, приближаясь снова.
– И эти разлетались, делать им нечего, эфедгонам дгяблым – выругался хирург. В этот момент раненый неожиданно пошевелился, нога свалилась со стола и тело перекосилось, соскальзывая прочь. Левин не успел рявкнуть, медсестра кинулась и поймала падающего пациента, двинула его обратно и тут же вопросительно глянула в глаза главврачу, потому как над головами словно рой майских жуков зажужжал. Жестяных майских жуков.
Радиопереговоры (двойной перевод с немецкого и жаргона, принятого в люфтваффе)
Уверенный баритон, с нотками почтения: Бивень–1, Бивень–9 сообщил, что не нашел цель.
Баритональный тенор, начальственно: Око–2, они опять решили, что по-прежнему в яслях? Они собираются взрослеть? Или им вечно нужна нянюшка? Приготовь краску, будем менять им эмблемы на соску и плюшевого мишку!
Уверенный баритон, с нотками почтения: Бивень–1, вас понял, принято к исполнению.
Баритональный тенор, начальственно: Момент, Око–2, у них что на подвеске?
Уверенный баритон, с нотками почтения: Контейнеры с «бабочками», хефе.
Баритональный тенор, начальственно: Око–2, смена цели для Бивень–9, прими координаты (указание координат по карте генштаба Рейха), скопление живой силы противника. Цель маркирована, заметна с трех километров, если и ее не обнаружат – краска, кисти – исполнить до завтра.
Уверенный баритон, с нотками почтения: Бивень–1, вас понял, принято к исполнению.
Несколько позже в том же районе.
Молодой тенорок, пытающийся говорить солидным басом: Око–2, обнаружил цель по указанным координатам. Какая-то ошибка. Это есть медицинское учреждение, обозначения красным крестом. Живой силы не обнаружено.
Уверенный баритон, с нотками превосходства: Бивень–9, вы собираетесь опять привезти бомбы обратно? Хефе как раз возвращается. Мне доложить, что краска и кисти готовы?
Молодой тенорок, пытающийся говорить солидным басом: Око–2, но это госпиталь!
Уверенный баритон, с нотками превосходства, покровительственно: Бивень–9, вы наблюдаете там военнослужащих противника? Технику?
Молодой тенорок, пытающийся говорить солидным басом: Око–2, подтверждаю. Вижу военнослужащих, грузовики, даже танк есть. Но…
Уверенный баритон, с нотками превосходства, покровительственно: Бивень–9, вам что-то непонятно в полученном приказе и целеуказании? Или вы все-таки решили перекрасить эмблему эскадрильи? Мне сообщить Бивню–1, что вы отказываетесь от выполнения приказа?
Молодой тенорок, пытающийся говорить солидным басом: Око–2, приказ понят, принят, исполняю!
Старший лейтенант Берестов, начштаба медсанбата
С самого утра пришлось заниматься совсем даже не своей работой. Но с этими медиками хуже, чем в авиации, хоть и форму носят, а штатские по натуре своей. И то, что его попросили (именно попросили, а не приказали), – совсем сбивало с панталыку. Даже и отказать оказалось сложнее. Так бы ответил, что не положено ему, начальнику штаба, лично гоняться по близлежащей местности с уточнением маршрутов эвакуации, но когда просят, да еще и сам видишь, что больше-то и некому…
Говоря короче, Берестов трясся в тесной кабине обшарпанной полуторки вместе с шалопутным медсанбатовским водителем Мешалкиным, пожилым уже мужчиной под сороковник, отличным водителем, толковым малым, но с разными бзиками, отчего в медсанбате его считали чуточку не от мира сего, если вежливо выражаться… Первое время считали, что он немножко с прибабахом, то есть тронутый, но раз медкомиссию прошел – значит в порядке. Форма на нем сидела мешком, ходил он косолапо, но зато оказалось, что вверенная ему машина – всегда почему-то исправна и на ходу, а задачи этот странный малый выполняет в срок и точно. К тому же – еще и не пьющий. За это ему прощали многое, в частности странную привычку зачастую говорить стихами, чаще всего – явно собственного приготовления, потому как стихи были тоже странноватыми, если не сказать большего. Берестов не раз с ним ездил по служебным (иногда – и не совсем служебным) надобностям и уже не то чтобы привык, а скорее смирился со странностями шофера.
Вот и сейчас, когда была поставлена боевая задача – найти полковые медпункты и провести прокладку маршрутов от них до медсанбата, Мешалкин вместо чеканного «есть!» выдал:
– Лишай стригущий, бреющий полет…
В чем сходство их? В движении вперед.
И ты, приятель, брей или стриги,
Но отступать от цели не моги![2]
Берестов только носом фыркнул, не стал делать замечания, все равно – без толку, игнорирует. Задачка была поставлена нетривиальная, вообще эта война была какая-то дурацкая. Все пока шло странно и не так, как положено. Командование дивизии явно не справлялось со своими обязанностями, на взгляд матерого штабника Берестова. Связь, которую полагалось обеспечивать сверху вниз, была из рук вон, расположение полков было непонятно где. В том полку, который найти удалось, не
