С шевроном «Вагнер». Автобиографическая повесть - Габыч
Так мы провели полдня, то в расслабоне, вслушиваясь в шум ветра в деревьях, то забираясь в окоп, если звук летящего снаряда предполагал близкий прилёт. В середине дня нас собрал с позиций Роммель, и мы приготовились к движению. Двинули на север. Шли вдоль насыпи. Вдали слышались разрывы.
Мы шагали по территории, откуда наши штурмовики уже выбили врага. Обходили воронки от прилётов миномёта и стволки. Молодые деревья были скошены осколками. Встретили ещё наших, они указали Роммелю направление. Потом мы начали забираться с низины вверх и вывалились на дорогу. Там под деревьями копошилось человек двадцать, кто в чём, кто – в броне на голое тело, кто – в одном только мультикаме. Это была точка Андерсона. На этой точке стоял наш каперский экипаж «Чёрной жемчужины» во главе с капитаном Мёрфом.
– Габыч! – окликнули меня.
– Бита! Батя, здорово! – Я повернулся и от радости весь засветился.
Мы поздоровались, обнялись. Обошлось без поцелуев. Он был в майке, в каких-то брюках и в чёрной бандане. Бита спросил, как дела. Узнав, что у меня всего семь магазинов, подкинул ещё три. В магазинах был дефицит. Парни, которые заходили на три недели раньше нас, вообще сидели по приезде на шесть ноль и оттирали магазины от ржавчины и грязи, которые привезли с донецких или луганских складов. Нам повезло, пусть четыре, но чистые. В гаражах Бомбалейло мне подкинул ещё три магазина. И теперь вот Бита. Я стал счастливым обладателем десяти! Итого триста патронов снарядил, пятнадцать упаковок россыпухи – в шмурдяк. Неплохо.
Бита ходил на штурм с девятнадцатью магазинами и столько же, соответственно, россыпухи. Вес БК уже чувствовался, но я же мощь, я могу и больше, если есть на то необходимость.
Послышался звук снаряда, и я впервые увидел, как несколько десятков мужиков одним движением ныряют в окопы. В доли секунды. Парни уже были под обстрелами и знали, чего стоят эти мгновения. Мы тоже не растерялись и прыгнули вслед за ними. Пролетело. Не по нам.
Все принялись опять заниматься своими делами. Готовились к штурму ТЭС, он должен был вот-вот начаться. Дела житейские.
Появился Роммель, отобрал пятерых. Поставил меня старшим этой пятёрки и повёл нас вдаль, оставив позади точку Андерсона с Битой. Мы начали спускаться с восточной стороны дороги.
Впереди валялся дохлый хохол. Этот, видать, был свежий, не вонял. Дальше лежал негр с британским шевроном, уже порядком раздувшийся. Этот уже вонял, сволочь, как надо. Хоть нос затыкай. Мы прошли их и стали углубляться в подлесок к северу от ТЭС.
Дальше начали уже петлять. Роммель заплутал. Стали искать тропу. Потом уже тупо продирались наугад. Потом нашли тропу, двинули по ней. «Краснодар – Луганск». Ага, дошли! Ни хрена подобного. Оказалось, это разведка.
– Аброс, здорово!
С Абросом мы успели познакомиться в Молькино. Парень лет тридцати. Приятный в общении. Тихий, спокойный. Всегда с ним ладил.
– Здорово, Габыч. Занимай мою квартиру!
Парни успели закрепиться и окопаться на позициях. Не знаю, когда они сюда зашли.
– Ничего себе, сколько вы рыли этот таунхаус? – спросил я.
– Да мы таких по три штуки на день роем, – ответил Аброс.
Потом разведка начала собираться. Перед тем как уйти, Аброс подробно объяснил мне, откуда могут пойти пидоры, где прогалины, откуда летит и так далее. А ещё оставил мне повидло и шоколадку.
Роммеля вызвали куда-то по радейке, он откланялся и свалил. Никаких ценных указаний он мне не оставил, поэтому я не стал сидеть и ждать у моря погоды и начал распределять людей по позициям. Отправил Апку и Кетона чуть правее нас, за кусты. Рядом оставил Артишока, Декади и Соляру. Мы заняли позиции, распределили сектора огня. Дальше начали улучшать окопы. Пока одни копали, другие наблюдали. И так мы менялись.
Закрепившись и улучшив позиции, немного отдохнули и попили чайку. Ждали любого звука, на который можно отработать или, наоборот, схорониться в окопе.
Немного погодя примчал Роммель и сразу возбудился от того, как я распределил людей по позициям. Почему так, а не так? Какое я право имею? И прочее подобное дерьмище, ну, вы знаете. В общем, обычная херотень, которую нужно просто пережить. Вроде, казалось бы, ты же сам меня поставил старшим? Что ещё было нужно? Сесть на жопу ровно и отсвечивать, как три тополя на Плющихе?
Не знаю, похоже, дело было совсем не в этом. Что-то ему во мне не нравилось, и это мне было понятно. Скорее всего, он видел во мне заносчивого мудака, охреневающего от своей значимости, к слову, которым я и являлся. И ждал моей ошибки. Но я, уже наученный жизненным опытом, не давал ему такого шанса и не обсуждал его профессиональные навыки. Делал только то, что говорят. Не отходя ни на микрон от приказа! Не хватало ещё на войне говнотёрки между собой устраивать.
Потом Роммель мне сказал следовать за ним. Я последовал. Пошли какими-то чигирями и опять заблудились. Да ёбаный в рот! Не забывайте, что всё вокруг в пэмээнках, лепестках, нет-нет да пролетит мина или снаряд и тяжело ухнет за нашими спинами. Контрбатарейная борьба, в рот её чих-пых, но до неё мы ещё дойдём.
Потом мы вышли на группу штурмов, которая здесь окопалась.
– Куда вы, на хуй, прётесь, долбоёбы? Через несколько десятков метров уже пидоры держат оборону. Жить совсем надоело?
Так я познакомился с Защитой. Он был и есть знатный воин. Крутой тип. Не из трусливых и с головой. Парни подсказали нам верный путь. Мы немного поблудили и начали узнавать знакомые места. Мертвый пидор и мёртвый негр. Отлично! Почти пришли.
Снова вывалились под деревья на точке Андерсона. Роммель оставил меня в расположении Биты, сам отлучился. Я перекинулся парой слов с Битой. И не стал его особо отвлекать, потому что он был весь в хлопотах. Перекладывал шмурдяк, проверял БК и ствол. Пусть занимается. Важная хренотень.
Пошёл осмотреться по позициям. Наткнулся на Роммеля и Алота. Алот был молодой парнишка из Симбирска. Пиздюк пиздюком, а уже командир группы. От него первого я услышал выражение «Война – мой дом». Тогда я подумал: «Матерь божья, ты себя видел? «Война – мой дом»? Иди, сопли утри и жопу тальком посыпь». Позже, прожив за лентой с месяц, сам начал так говорить. Могу сказать, что особого напряга пребывания в этих местах у меня не возникало. Я действительно чувствовал себя вполне комфортно, если можно так выразиться.
Роммель и Алот сидели и гадали над распределением огневых средств. Рядом с ними лежали гном[5], граник[6] и пулемёт Калашникова. Я стоял рядом и молчал. Потом, прикинув свои физические и умственные способности, не выдержал и сказал:
– Мужики, дайте мне что-нибудь, я здоровый, могу всё.
По итогу мне досталось быть вторым номером пулемётчика. Первым номером стал Пробел, так как он бывал в ополчении и имел опыт работы с ПК. Ёбаный ад! Всё бы хорошо, но Пробел мог нести только пулемёт. На БК его уже не хватало. Он был мужиком с Белгородщины лет пятидесяти с небольшим. И, как большинство мужиков нашей страны, после сорока порядком пропитой. Физуху не тянул и тарахтел без остановки.
Мы с Роммелем снова выдвинулись к парням, где мы их оставили. Сопроводив меня, он опять ушёл. Это было нормально, я уже начал привыкать. Через полчаса вышел на
