Владимир Шатов - Возвращение
- Внимание!
Из лесной просеки перед строем появилась щегольская кошевка, которую нёс строевой вороно;й, в белых чулках, рысак. Из кошевы вышли начальники - комдив и генерал. Остановились перед строем. Калмыков дал команду:
- Батальон, смир-рно! Равнение на - средину! - и чеканя шаг с рукой у виска, от строя прямо к генералу Артюшенко, высокому и молодому, не так давно произведённому из полковников.
Доложил строго, звонко, точно по уставу, ни задоринки, ни «пылинки».
- Слава богу, пронесло! – подумал он с облегчением. - Вижу, генералу понравилось.
И Вольский довольно усмехался. Он был невысок ростом. Стояли они с генералом, будто Паташон с Патом… Артюшенко пошёл вдоль строя, майор следом.
- Один басмач ночью заснул у костра и сжёг полы полушубка, – волновался он. – Лишь бы не вылез на глаза…
Его поставили в четвёртый ряд, а он вдруг оказался в первом.
- Какой чёрт тебя вытащил!.. Три шага назад! Чтоб скрылся с переднего ряда!
Артюшенко захохотал:
- Ну ладно... Давай - маршем пройди.
Калмыков скомандовал своим орлам, командирам рот.
- Шагом марш! Руби ногой!
Но, кругом снег, идут в валенках, рубить-то нечем. Первыми – разжалованные русские офицеры, очень хорошо прошли. Одесские уголовники, которые пришли на смену питерским ворам, топали за ними следом.
- Ничего идут…
Потом пошли басмачи. Все такие неуклюжие, малорослые.
- Может быть, бандиты они хорошие, а вояки никакие… Это их в кино героями показывают.
Но старались и они. В интервал между ротами выскочили человек пять вперёд, и пляшут какую-то свою национальную «увертюру», кричат:
- Ла-ла-ла.
Артюшенко как грохнет, сколько духу захохотал. Махнул рукой:
- Проехали!.. Завтра отправляетесь на передовую.
… После окружения армии Паулюса под Сталинградом штрафной батальон Калмыкова был отведён на отдых в сторону Воронежа. Пополнив личный состав и проведя ускоренное обучение, батальон вновь выдвинулся на фронт.
- Главная задача, - инструктировал Калмыков командиров рот, - обеспечить сохранение всего личного состава!
- У нас не забалуют…
- Следите за ними в оба глаза.
- Сделаем, как положено…
- И чтобы на марше шуточек не было!
- Каких?
- Типа, ты откуда?.. Из школы баянистов.
Командиры рот довольно заржали, они сами частенько так шутили, расшифровывая аббревиатуру ШБ. Калмыков знал, что они также позволяли себе некоторые вольности. Ну, допустим, надо доехать куда-то, а машина не останавливается. Пистолет - и по колёсам. Выскакивает какой-нибудь майор, да ещё и особист:
- Да я тебя в штрафной упеку!
- А я уже в штрафном!
Но в целом дисциплина была очень высокая. Тем, кто по приговору военных трибуналов получил 10 лет лишения свободы, заключение заменялось тремя месяцами штрафбата, от 5 до 8 лет - двумя месяцами, до 5 лет - месяцем.
- За подвиг буду отпускать вчистую. – Предупреждал новичков комбат.
Бойцов частенько награждали Орденом Славы, но многие очень неохотно этот орден получали - орден-то солдатский, а когда человек, восстановленный в звании и должности, возвращался служить в нормальные части, сразу возникал вопрос:
- Откуда у офицера солдатский орден?
- Ага, штрафбат…
***На передовую прибыли аккурат к католическому и протестантскому Рождеству. Калмыков уже знал, что немцы в этот день не стреляют, пьют крепко, им разрешено.
- Наблюдатели тоже не удерживаются… - сказал он, не отрываясь от бинокля. - Бдительность притуплена.
- За целые сутки - ни одною выстрела!
- У противника гульба, к нам доносится только визг местных женщин под губные гармошки! – сообщил стоящий рядом с Калмыковым старший лейтенант-артиллерист, разведчик от «Катюш».
- Дайте залп по этому бардаку!.. Там не женщины, а продажные стервы! – возмутился брезгливый комбат. - Фашистская подстилка!
Старший лейтенант подумал и согласился. Масса фрицев и испанцев гуляют, будто на празднике, а не на войне... Послышался скрежет, и полетели ракеты. У немцев в глубине лесного массива земля и деревья поднялись на воздух.
- Не понять, где обломок, где тело!
Через проволоку в их сторону перелетел, будто на крыльях, человек. Скатился к ручью, перебрёл его и побежал крича:
- Гитлер капут! Я - свой!
С вражеской стороны слышались крики, стоны и валил густой дым от горящих блиндажей и леса.
- Вот вам подарок к празднику! – злорадно сказал артиллерист.
- А к нам подарок сам прибежал…
Перебежчиком оказался ефрейтор из испанской «Голубой дивизии» по имени Педро. Запоминающийся голос Педро зазвучал из динамика для той стороны с призывами к «голубым» франкистам уезжать домой, кончать эту кровавую бойню!
- Не знаю, - усомнился комбат, - послужит ли это испанцам наукой.
- Должны понять...
Вскоре их дивизия исчезла из поля зрения армейского и фронтового командования.
… Комдив на совещании в штабе рассказал сложившуюся обстановку. Скоро начнётся общее наступление. Нужен «язык» во чтобы-то ни стало!
- Кто из батальонов возьмёт «языка», комбату - орден Красное Знамя. Исполнителям - Красная Звезда!
- Заманчиво!
Одесские разбойнички обрадовались и высмотрели один засадный пулемёт, что выдвигался немцами в начале ночи. Рассчитали точно: когда появятся пулемётчики, когда будут сменяться. Изучили систему огня дотов и дзотов.
- Хреново, что немцы часто бросают осветительные ракеты. – Коллективный вывод оказался таким.
Пришли к командиру батальона на КП, докладывают, да ещё как! Не каждый офицер так изложит диспозицию по захвату «языка».
- Товарищ комбат, засекли мы один их секрет. – Сказал сухой как жердь «уркаган». - Но пойдём днём, пока в нём никого нет…
- Что вы, ребята, днём?! - удивился майор и почесал затылок.
- Мы перебежим реку перед самым заходом солнца, их вечерняя смена заступает позднее.
- Сомнительно…
- Ночью подкараулят, - настаивал штрафник, - ракета - и нам конец.
Калмыков думал недолго.
- Что ж, 500 метров не так далеко для молодых ног. – Сказал он, почти соглашаясь с планом.
«Блатные» ещё раз напомнили условия сделки:
- Украдём «фрица», в Вы нам вольную!
- Договорились!
Шестеро разведчиков с лейтенантом Крестьяниновым в маскхалатах, бросками, где по-пластунски, где юзом, где, согнувшись, бегом, миновали лед речки и успели залечь вокруг окопа – ночной пулемётной засады немцев.
- Теперь будем ждать темноты! – распорядился ротный и упал на живот.
- Ша!
Темнота, словно по приказу сгустилась. С немецкой стороны - тишина. Немцы повесили по нескольку ракет. Калмыков напряжённо всматривался в холодный сумрак.
- Ни хрена не видно… - выругался он.
Вдруг послышался глуховатый взрыв гранаты Ф-1. Ещё через несколько минут появились разведчики, неся на руках немецкого унтер-офицера, легко раненного в бедро.
- Держите подарок! – сказал лейтенант.
- Орлы!
… Как рассказали одесситы, минута в минуту появился немецкий наряд, трое с пулемётом. И тут среди воров один, совсем неопытный, вытащил кольцо из гранаты - эфки. И держит. А рука-то устала.
- Куда бросать? – спросил он жалобно.
- В сторону…
Тот бросил сзади немцев, двоих убил.
А старшего, пулемётчика, схватили. Пока волокли, немцы молчали. Уже притащили, и тут как грянет артиллерия.
- Чудом проскочили… - обсуждали они удачный поход.
- «Фартовым» всегда везёт!
Всю оборону батальона накрыли, через каждые три-четыре метра ложились снаряд или мина. Гитлеровцы обнаружили, что с поста украден унтер-офицер, хотели уничтожить «языка» вместе с разведчиками.
- У них унтер - это фигура была, не то, что у нас старший сержант. – Потирал руки довольный Калмыков.
- Должен знать много!
Все шестеро воров не сговариваясь, легли на немца, лишь бы он живой остался.
- Нам свобода нужна… - извиняясь, сказал один.
- Обещал, - подтвердил комбат, - значит выполню!
Обошлось. Ввалились гуртом на КП батальона. Майор вызвал по телефону дежурного по штабу дивизии.
- Полковник Вольский изволит отдыхать! – вяло ответил адъютант.
- Срочное дело…
Его разбудили, и он неохотно взял трубку.
- Товарищ ноль-первый, приказ Артюшенко мы выполнили: взят «язык»!
- Какой «язык»? - не понял спросонья полковник.
- Взят немец, унтер-офицер, нашими!
- Давай, давай его сюда!.. Бегом! - обрадованно вскричал тот, окончательно очнувшись от сна.
Погрузив «драгоценность» на сани, разведчики и Крестьянинов прямиком увезли «языка» в штаб дивизии. Вольский лично вручил Крестьянинову орден Красного Знамени, остальным - Красной Звезды!
