Последняя из Лунных Дев - Барбара Дэвис

Лиззи открыла альбом в разделе «10-й класс» и внимательно просмотрела фотографии, пока не нашла то, что искала: улыбающуюся в объектив Хизер с едва заметной ямочкой на щеке.

– Вот она, Хизер, – показала она снимок Луизе. – Не могли бы вы просмотреть фотографии – вдруг вам кто-нибудь вспомнится? Кто-то, с кем она, возможно, дружила. Или, может быть, ее парень.

Буфетчица посмотрела на журнал выпускников, потом перевела взгляд обратно на Лиззи:

– Столько уже времени прошло…

– Я знаю. Но, может быть, хотя бы просмотрите снимки?

– Ну, попытаться-то я, конечно, могу…

Луиза сняла очки, хорошенько их протерла, потом вернула обратно на нос и наклонила голову над раскрытым альбомом. Лиззи зажала руки между коленями, сидя напротив нее молча, но крайне настороженно, ловя малейший проблеск узнавания.

Прошло минут двадцать, и Луиза наконец добралась до конца. На этом она закрыла альбом, качая головой:

– Мне очень жаль, но нет.

– Нет? – Лиззи еле сдержала разочарование. – Совсем никто вам не кажется знакомым?

– Мне ни одно лицо там не запомнилось, за исключением Хизер Гилмэн. Ну, и тебя я из прошлых лет, конечно, помню. Потому что ты всегда была такой симпатичной девчушкой! И сейчас такая же красавица. Но ты ведь небось не для того ко мне пришла, чтобы слушать, как я расхваливаю твою красоту.

Лиззи мотнула головой.

Луиза открыто, с искренним сопереживанием посмотрела ей в глаза.

– Я понимаю, как тебе необходимо узнать правду, и я была бы очень рада помочь. Честное слово! Но после стольких лет лица ребят для меня словно сливаются в одно. Единственная причина, почему я запомнила эту несчастную девочку – это потому, что ее лицо, как и лицо ее сестры, показывали чуть ли не во всех новостях. А что касается имен – так у меня всегда с этим было туговато.

– Но вы же помните мое имя, – попыталась возразить Лиззи. – Вот сегодня сразу его вспомнили.

– Ну да… – Луиза улыбнулась и сильно подалась вперед, как будто собиралась поведать какую-то страшную тайну. – Просто ты всегда выделялась. Даже когда была еще совсем маленькой.

Лиззи даже не знала, что ей ответить. Луиза произнесла эти слова с самыми лучшими намерениями, однако для человека, который все свои школьные годы пытался просто слиться с общей массой, новость о том, что она потерпела с этим полный провал, была не совсем приятной. С трудом выдавив улыбку, Лиззи потянулась в сумочку за бумагой и ручкой.

– Вот вам мой номер телефона, – произнесла она, когда закончила писать. – Если вам вдруг что-то вспомнится – все равно что, – позвоните мне, пожалуйста.

Лиззи взяла со стола альбом и уже собралась было уходить, но Луиза вдруг вскинула руку, чтобы ее удержать:

– Пока ты не ушла… Хочу спросить, могу ли я попросить тебя об одной услуге? Пенни Касл мне сказала, что ты принесла ей чай от головной боли. И я хотела узнать, не залежалось ли у вас в аптеке хоть немного того детского мыла, что делала твоя бабушка, – то, что помогает деткам уснуть? На мою дочурку это, помню, действовало, как волшебство. А теперь у моей дочери уже своя малышка. Бедняжка! Ей уже годик, а она все по ночам не спит как следует.

Лиззи поняла, какое мыло Луиза имела в виду. Это была смесь ромашки, лаванды и овсянки, которую Альтея однажды, на пределе отчаяния, по наитию вбила в мыльную основу, когда Ранна была совсем маленькой. Бабушка его назвала «Сонное детское мыло», и очень быстро оно стало продаваться лучше всего прочего. Однако вчера Лиззи перебрала все, что осталось в магазине, но ни одного бруска этого мыла ей не попалось.

– Боюсь, у бабушки полки в основном теперь пустые.

– Но ты же могла бы сварить еще, – с надеждой предложила Луиза. – Ты же наверняка знаешь, как она его делала. Мы перепробовали уже все средства из обычной аптеки – и пену для ванны, и отвары, – ничего не помогает! Дочка уже просто вымоталась.

Лиззи, конечно, очень сочувствовала дочери Луизы, но изготовление мыла – это не просто смешивание нескольких ингредиентов и разливание массы по формам. Хорошее мыло – это целое искусство. Здесь требуется определенная техника работы и навыки, и чтобы овладеть ими, нужно время и практика. И даже если она согласится сделать мыло, не надо забывать еще и о времени его отверждения – а это, как минимум, четыре недели. Лиззи же сильно сомневалась, что задержится в Сейлем-Крике на такой срок.

– Мылу ведь еще нужно отвердеть, миссис Райерсон. Так что оно будет готово не раньше, чем через месяц, а к тому времени меня уже здесь не будет.

– Ой, так тебе же не обязательно доводить его до полной-то готовности! Отвердеть – так ты это назвала? – оно же может и у меня дома. Ты могла бы его сделать – а я бы сразу же забрала. Я могу прямо сейчас и заплатить за него. Кошелек у меня в шкафчике…

Тут Лиззи не могла не вспомнить лицо Пенни Касл в тот момент, когда она вручила той чай от мигрени, и что сама она почувствовала при осознании, что смогла кому-то помочь.

– Мы это сделаем в подарок. Я закажу ингредиенты и дам вам знать, когда мыло будет готово.

– Моя дочка будет тебе так благодарна! Ты даже не представляешь, как много значит даже небольшое доброе дело, когда ты уже в полном отчаянии!

Но как раз это Лиззи очень хорошо знала. Сама Луиза Райерсон ее и научила – еще давным-давно, – что доброта может выказываться в очень разных формах. Иной раз как печенье, а иногда как мыло.

– Я буду очень рада помочь, миссис Райерсон.

Тут Луиза вскинула указательный палец:

– Погоди-ка, не убегай! У меня для тебя кое-что есть.

Она скрылась за вращающимися в обе стороны дверями и через мгновение вернулась, неся что-то, завернутое в бумажную салфетку.

– Овсяное с изюмом, – возвестила она с той же радушной улыбкой, которая так запомнилась Лиззи. – Оно всегда было твоим любимым.

Глава 19

3 августа

Вытерев ладони о рабочие джинсы, Лиззи достала бутылочку с водой. Она с самого завтрака трудилась в лавке: оттирала окна, мыла полки, выметала с пола мышиный помет – и наконец начала замечать хоть какой-то видимый прогресс.

Накануне она связалась с поставщиком Альтеи,