Капля крови в снегу. Стихотворения 1942-1944 - Геннадий Самойлович Гор
41. «А Гамлета испуганного тень…»
А Гамлета испуганного тень
Прошла сквозь день как ночь.
И не заплачет зарезанная дочь
И не разбудит догоревших деревень.
1942
42. «Мне липы машут девичьей рукой…»
Мне липы машут девичьей рукой.
Мне реки говорят что я другой.
1942
43. «Ему в Перми приснилась Луизиана…»
Ему в Перми приснилась Луизиана.
Его поцеловала обезьяна.
И голос обезьяний милый
Сказал что звать её Людмилой.
Она его безумно полюбила
Зато что он бесстыдный и отважный,
А то что обезьяна то неважно.
1942
44. «В душе моей уксус и тленье…»
В душе моей уксус и тленье
Тоска у виска и мороз,
И нет ни любви, ни терпенья,
И ветку мне ворон принёс.
В душе моей дуб и осина.
И осень давно утекла.
И филин не плачет. И Нина
В могилу с сестрёнкой легла.
И филин не плачет. И эхо
Как сон и как крик, как прореха,
Как рана, как яма, как я.
1942
45. «Анна, Анна я тебе не ванна…»
Анна, Анна я тебе не ванна
Чтоб в меня ложиться, чтоб во мне купаться.
Анна, Анна ты найди болвана
Чтоб над ним глумиться, чтобы издеваться.
1942
46. «И падая, по льду…»
И падая, по льду
Тристан бежит за Изольдой.
И сердце оленье Тристаново
Любовью простужено наново.
1942
47. «Догоняет Гайавата на олене…»
Догоняет Гайавата на олене
И зовёт меня в леса к Алёне.
Дует ветер с солонцов солёный
Голосом Алёниным оленьим
Просит к ней дорогу позабыть
И другую полюбить.
1942
48. «Люди которые снятся…»
Люди которые снятся,
Деревья которым не спится,
Реки которые злятся,
Руки в которых влюбиться.
Мне бы с горы бы сгорая
Или в прорубь с сарая.
Мне бы как поезд об поезд,
Птицей об птицу разбиться.
1942
49. «Друг мой, Дон-Кихот…»
Друг мой, Дон-Кихот
Приди ко мне сквозь годы.
И побегут наивные воды
Светлые как твоя речь,
И затопится радости печь.
Друг мой, Дон-Кихот,
Пронеси весну сквозь осень
И скорбную радость сквозь грусть
Пусть это трудно, пусть!
Пусть это трудно очень Вычеркни осень.
И пусть по-птичьи
Запоют деревья и дети,
И весёлый гром
Озарит наш дом.
Принеси нам своё величье
И губы пившие правду,
И мы простим тебе смешное обличье,
И то что ты принял мельницу за великана.
Приди Дон-Кихот,
Мы выпьем из одного стакана.
Ручей твоих речей
Живой водою мёртвого оживит.
Мне сказала сосна:
Дон-Кихот это весна.
1942
50. «Как яблоко крутое воздух летний…»
Как яблоко крутое воздух летний
И вздох как день, и шаг – тысячелетье.
Я в мире медленном живу и любопытном
И конь как Тициан рисует мне копытом
То небо, то огромную Венеру, то горы
То деревья большие и прохладные
И я смотрю и взоры мои в море,
А море моё мир немирный и доклад.
1942
51. «Здесь одинокий Тассо ставил таз…»
Здесь одинокий Тассо ставил таз
Чтоб золото промыть в ключе и песню.
Здесь Ариосто пел в последний раз
И песню превращал в Уипикан
В проток весенний что гремит бессонно,
И это было никогда во время оно
И время жизни ставило капкан,
И плакала тайга и камень – век,
И каменный всё видел человек
Но выразить не мог он безъязычный,
И пас оленей безразличный
Тунгус, и трубку он курил
И молча он с тайгою говорил.
1942
52. «Ворона взмахом крыла пишет в небе картину…»
Ворона взмахом крыла пишет в небе картину.
Гинсбург в длинный бинокль смотрит в кустах на Арину.
Вот уж раздела белое тело Арина похожее на перину,
Вот уж сорочку сбросила пухлой рукою в корзину,
Вот уж рукою другою чешет жирные бёдра,
Вот уж в воду идёт, неся с собой вёдра,
Вот уже колыхаясь и фыркая бодро,
Из речки на берег выходят и вёдра и бёдра.
Ворона летая всё пишет и пишет на небе картину.
Гинсбург в длинный бинокль смотрит в кустах на Арину.
1942
53. «Я девушку съел хохотунью Ревекку…»
Я девушку съел хохотунью Ревекку
И ворон глядел на обед мой ужасный.
И ворон глядел на меня как на скуку
Как медленно ел человек человека
И ворон глядел но напрасно,
Не бросил ему я Ревеккину руку.
1942
54. «Его оленье величество…»
Его оленье величество,
Его осеннее высочество
Из леса вмиг
И смотрит гордо лик
В воде нога и губы,
Но выстрел вдруг и груб.
Олень ногою пенит воздух.
Мутнеет глаз.
И реже взмах.
Нож режет пах.
1942
55. «Не корми меня хрустящими грибами…»
Не корми меня хрустящими грибами,
Не целуй меня солёными губами.
Я Алёна променял тебя на лён
Я Алёна утонуть хотел да лень.
1942
56. «Сестра твоя залаяла напрасно…»
Сестра твоя залаяла напрасно,
Бесстыдные
