Капля крови в снегу. Стихотворения 1942-1944 - Геннадий Самойлович Гор
Гора сошла с ума опасно
И реки к рекам не вернулись.
Жених сидит и ест невесту,
Старик сосёт козу безлюдный.
И тёща высунула тела тесто,
И тёща показала свои груди.
А тёща предложила свои груди
И юбку подняла безумно.
А в окна к нам глядели люди.
1942
57. «Я Овидия увидел…»
Я Овидия увидел,
Пел Овидий под сосною,
Под сосною пел со сна.
Я Овидия обидел
Песню я сравнил с овсом.
1942
58. «Снопы как девки в поле с песней…»
Снопы как девки в поле с песней
Идут и нет, стоят и снятся.
И осень с лесом в гости вместе
Не знают плакать иль смеяться.
И неба чистого как речка
Подняв гора, вот-вот уронит.
А вот раскрыв свой рот овечий
Глядит овца как будто ей понять.
1942
59. «Он сердце продал на орех…»
Он сердце продал на орех
Как будто сердце прореха.
Неряху постигла проруха
И он не увидел порога.
Его укусила старуха
Приняв в темноте за пророка.
1942
60. «И в нас текла река, внутри нас…»
И в нас текла река, внутри нас
Но голос утренний угас.
И детство высохло как куст
И стало пусто как в соломе.
Мы жизнь свою сухую сломим
Чтобы прозрачнее стекла
Внутри нас мысль рекой текла.
1942
61. «Глаз олений замер…»
Глаз олений замер.
Ум тюлений умер.
Гром трясётся в небе.
Кровь несётся в бабе.
1942
62. «Парень озеро обняв…»
Парень озеро обняв,
Сел в траву с усами.
То не сон, то явь,
Тоне парень, то мы сами,
Тоне озеро, а снег.
У оленя длинный бег.
1942
63. «Овидий, завидующий белке…»
Овидий, завидующий белке
Овидий, мечтавший о булке,
О горе поёт и зиме.
Вдруг ветер подул и речное наречье
Покрылося льдом,
К песне примерзли слова.
Накинув шкуру овечью
Озябший Овидий идёт по дрова.
1942
64. «Её пролили на поляне…»
Её пролили на поляне
Чтоб кровью быстрой напоить деревья.
И небу поклялись древляне
Беречь деревья на здоровье.
1942
65. «Приятеля след…»
Приятеля след.
Озеро плещет о берег прекрасно.
Приятеля нет.
И я по следам. Лес сумрачный открываю
И в лес я открытый вхожу за собою закрыв.
Евгений! Кричу я.
Борис! Отвечает мне эхо.
Почуя
Меня в темноте, приятель хохочет.
Но раз! И на мне и вынул уж нож.
И хохот безумный, как будто олень недобитый
И озеро плещет о берег весь день.
1942
66. «И он отведал человечины…»
И он отведал человечины
Адольф с овечьим взглядом.
Жена стояла рядом
В воде и стуже,
Глядя как ели мужа.
1942
67. «Двое меня на поляну к осине попросят…»
Двое меня на поляну к осине попросят,
А третий наденет на шею верёвку.
И девушки будут смеяться воровки
Глядя на ноги мои что так странно висят.
1942
68. «Крик зайца и всё…»
Крик зайца и всё
То не заяц, то режут ребёнка в лесу.
И сердце раскрытое криком
От жалости сжалось.
1942
69. «Лось забежавший с испуга во двор…»
Лось забежавший с испуга во двор,
Иль девушка пришедшая к речке топиться,
Иль девичье сердце, а в сердце вонзился топор.
Заплакать по-девичьи, горя напиться
Или как лось, увидя людей задрожать.
1942
70. «Сон соболю приснился не соболий…»
Сон соболю приснился не соболий
И тополю не топал тополь.
И плакала волна в Тоболе
О Ермаке, что не увидит поле.
И плакала волна в Тоболе
О соболе что не услышит боли
О Ермаке что не увидит воли.
И соболю не снился сон соболий.
1942
71. «Дедушка с ногой вороны…»
Дедушка с ногой вороны,
Бабушка с лицом Адама
Девушка кричит Арона,
Дом молчит. Стекло без рамы.
Девушка зовёт Арона.
Едет к ней Арон без раны.
Ворон ворону в ответ:
Бабушка, тебе привет.
<1942>
72. «У девушки птичья губа…»
У девушки птичья губа.
Сервантес идет в сельсовет.
В двенадцать завыла труба.
Заике не дали обед.
В двенадцать завыла труба.
И парень по девушке грубо.
На крыше желтеет трава,
Да девушка – птичья губа
На поезд враскачку без груза.
А в озере гром и осока
Да гуси на небе высоко,
Сервантес, обед и труба,
Да девушки птичья губа.
<1942>
73. «Сквозь сон я прошёл и вышел направо…»
Сквозь сон я прошёл и вышел направо,
И сон сквозь меня и детство сквозь крик.
А мама сквозь пальцы и сердце. Орава.
Ияна краю сквозь девицу проник.
И я здесь проник сквозь девицыну ногу,
Плоть и сквозь ум и сквозь рот
И сквозь плечи, сквозь стены и бога
Сквозь дыры и море как крот
И
