Разбуди меня в 4.20 - Филипп Лис
Дом не может быть плохим. Иначе он называется тем же словом, но с приставкой «дур-». Рисованные картины о любящей жене, сидящей у окна и детишках, бегающих по комнате не рухнули, ведь Федя был волевым человеком, он умел управлять мечтами, не то что хранить! Когда Лариса открыла дверь, она увидела мужа, покрытого с ног до головы каким-то присохшим дерьмом, усталого и опоздавшего. Именно поэтому у нее был лишний повод устроить взбучку. Но Федя просветлен с этого часа. Он был силен и спокоен, ведь уже видел, как планеты бегут по орбитам, как в той жизни он был слесарем, а в будущей — премьер-министром Брунея.
На звонок в дверь прибежали так же Миша, Гриша, Тиша и Стеша — их дети-погодки, а последней появилась сумасшедшая и похотливая сестра Ларисы — Ирочка.
— Всем привет, я — аистенок, порошок стиральный я!
— Точно! Перепил… Ну сколько можно говорить с тобой об этом! Я сколько бьюсь, друзья тебе что говорят! Почему ты никогда нас не слушаешь, мы ведь тебе правду говорим! Дышать невозможно, перегаром за версту разит. Жизнь моя хуже пытки, она одна, а я так хотела от всего отдохнуть. Пьющий муж — что может быть хуже? Нет, я так больше не могу! Ну сколько можно! Я больше не выдержу, слягу точно. Ну, на кого мне детей оставлять? На пьяницу, который является в полночь грязным, как свинья? — Лариса показушно заплакала.
— Дура, я просто упал! Какой перегар?
— Он еще и хамит!!! Это мне, жене, с которой прожил десять лет! Нет, так жить нельзя, я уезжаю к маме и сестру забираю! А ты нянькайся с детьми. Дети — уроды, все в отца!
Дети громко закричали и заверещали, как свойственно всем одержимым детям, полным веселья и несдерживаемой энергии. Ну, плевать, что мама говорила, будто ругаться плохо и шлепала по первому удобному случаю. Это все равно как сказка: узнать, что родители тоже не держат своих слов, а значит, недержанию можно учиться и им (недержанию слов, в смысле).
— Папа, ты обещал мне подарить самокат и куклу! — крикнула старшая Стеша.
— Батя, ты хотел показать мне звезду на севере! — завопил первый средний Тиша.
— Отец, ты думал сводить меня в крематорий! — загоготал второй средний Гриша.
А младший ничего не сказал, потому что его старшие братья и сестры так громко орали, что он сильно испугался и сделал лужу прямо на новый, постеленный только неделю назад паркет. А стелили, кстати, паркет только потому, что старый был покрыт ТАКИМИ ЖЕЛТЫМИ КИСЛОТНЫМИ РАЗВОДАМИ.
Жена покраснела и осклабилась:
— Сами теперь вылизывайте эту лужу, — прошипела она и своим торсом отгородила детей, которых потом протолкнула дальше по коридору на кухню для того, чтобы они не поняли её повеление дословно.
С невозмутимым лицом Федя снял с себя плащ и бросил его на расползающуюся лужицу «детской радости». Вообще-то трудно думать о вечном, когда плащ впитывает на твоих глазах влагу, промокая клетка за клеткой переплетениями ниток хлопчатобумажных волокон, смысл в чем? Сам плащ, промокая, реализовал весь замысел о непостоянстве своей конструкции. Сухой — мокрый. Вода тоже: по принципу вокруг ткани — внутри ткани.
Зачем предаваться непостоянному изменчивому миру, где вода точит камень, а слова уходят в Бездну, словно слова на песке? Где ты, человек? За оболочкой масок, натянутых на затылок чередующихся образов детства, где веревки безумства освобождают тебя от цепей заточения, которые ведут тебя к безысходности, сродни прыжков с парашютом.
— Федь, — тихо произнесла Ирочка. Она единственная, кто остался смотреть за пришедшим домой Черкашевым. — Ты чего это делаешь? Плащом, что ль лужу вытираешь? Так немудрено и испортить.
— Нет, я тут подумал. Если сознание первично, а материя вторична, значит, материя не может причинить вред сознанию, даже если я буду физически мертв, а если вторично сознание, то зачем оно мне, раз я собираюсь жить материально?
— Непонятно…
Конечно непонятно, потому что сам Федя хотел запутать себя и её и напустить столько туману, чтобы там самому с удовольствием в нем блуждать. Именно поэтому наш ответ комиссии — приз «Ёжик в тумане» отдать Феде.
«Я хотел достать звезду. Не маленькое свечение, которые мы видим в снах. Даже не „достать“ в плане так достать, что она на меня разозлится. Я хотел бы взять в руки этот огромных размеров плазмоид, сжать до огромно маленькой точки и развернуть его вектор гравитационных сил по экватору. Уменьшая объем, мы увеличиваем плотность и усиливаем гравитационные силы, ослабевая поверхностное натяжение. И что будет? Сжатая до точки звезда будет притягивать даже свет, который будет излучать. А потом кинуть плазмоид в бездну, пусть своим тяготением свернет Бездну до точки, с которой я буду мириться…»
Ирочка подошла поближе, но не решалась заговорить. Федя взял руками промокшую ткань плаща, до этого обильно покрытого комьями очищающей грязи, приподнял, оторвал от пола потяжелевшую одежду. Снова опустив плащ на пол, он принялся активно размазывать по полу лужицу и размокшую грязь, которая пропиталась детской мочой.
Ситуация на десять с половиной абсов.
Ирочка снова приблизилась к Феде, даже немного нагнулась к нему.
— Знаешь, давай убежим отсюда… — прошептала она так тихо, как можно было сказать, чтобы не было слышно на кухне. — Давай? Мне надоело жить тут в этой квартирке с галдящими детьми, нахальной сестренкой. Смотреть, как она тобой понукает, как орет на детей, как толчок разбит и на кухне прорвана труба, как холодно зимой… Давай убежим, ты мне нужен. Давай убежим вместе, сейчас, пока эта идиотка не видит…
Мы дети историй, мы вляпываемся в истории, мы двигатели истории, мы можем попасть в нее, а можем врезаться и вырезать по истории лучами блещущего ума, по стеклу неосознанности. Мы — Тиаматы, мы — Йормунганды и Грендели, мы Сциллы и Гармы, мы — Закхайды и Змеи Горынычи. До рвоты знакомые ужасы из древних преданий, ведь мы их и придумали, а значит, они в нас! Мы смиряем чудовищ, которые охраняют крепости нашего рассудка, но иногда они — наши сюзерены, а часто они просто прикованы цепями к нашему трону, освобождаясь только во времена наших безумств.
Подсказка: Идея Бездны в человеческом сознании вызвала переворот от сдержек к поглощению сублимативных проявлений. Иногда мы говорим, что все наши сдержки порождают сублимацию. Это так. Когда гармоничная личность начинает себя сдерживать, начинается сублимация. Для
