Харуки Мураками - 1Q84. Книга 1. Апрель-июнь
Об этом инциденте Аомамэ ничего не знала. Хотя каждый день просматривала «Ёмиури» от корки до корки, не пропуская ни единой новости. И особенно тщательно вчитываясь в криминальную хронику. Эта же статья занимала чуть ли не полстраницы вечернего выпуска. Не заметить настолько солидный материал Аомамэ никак не могла. То есть, конечно, допускала такую вероятность. Мало ли что случается. Однако вероятность эта была слишком близка к нулю.
Нахмурив брови, она немного поразмышляла над чертовой вероятностью. А потом записала в блокноте дату происшествия и краткое содержание новости.
Сборщика взносов звали Синноскэ Акутагава. Ну и имечко. Звучит как нелепый литературный псевдоним. Его фотографии газета не публиковала. Только снимок студента, которого он пырнул. Акира Тагава (21 год). Третий курс университета Нихон, второй дан по кэндо*. Держи он в руках простой бамбуковый меч, от ножа бы запросто отмахнулся. Только кто станет хвататься за палку, открывая дверь сборщику взносов из «Эн-эйч-кей»? Да и сборщики взносов обычно не ходят с ножами в портфелях. Аомамэ внимательно просмотрела газеты за несколько следующих дней, но о смерти студента Тагавы не сообщалось. Видно, парнишка все-таки выжил.
* Кэндо (яп. «путь клинка») – традиционное фехтование на мечах.
16 октября на угольной шахте Юбари (Хоккайдо) случилась крупная авария. В забое на тысячеметровой глубине возник пожар, отрезавший от мира более пятидесяти горняков. Все они задохнулись. Огонь распространился к поверхности земли и унес еще десять жизней. Чтобы пожар не принял затяжной характер, руководство шахты, не проверив, остался ли кто в живых, в спешном порядке распорядилось включить насосы и затопить шахту водой. Общее число погибших выросло до девяноста трех человек. Читать такое без содрогания невозможно. Каменный уголь считается «грязным» энергоносителем, его добыча входит в десятку самых опасных профессий на свете. Угольные компании вечно экономят на инвестициях в оборудование, и условия труда у горняков, как правило, самые адские. Постоянно аварии, обвалы или пожары; высокая смертность от загубленных легких. Но из-за дешевизны угля многие все равно предпочитают его остальным видам топлива, и угольные компании продолжают его добывать. Жуткую новость о катастрофе на шахте Юбари Аомамэ помнила крепко, во всех деталях.
То, что она искала, случилось 19 октября, когда последствия горняцкой трагедии еще обсуждались в прессе. Никогда прежде – если не считать сегодняшнего разговора с Тамару – ей не доводилось об этом читать или слышать. А уж такую новость она бы не пропустила ни при каких обстоятельствах. С первой же страницы утреннего выпуска в глаза бросались огромные иероглифы:
ПЕРЕСТРЕЛКА С ЭКСТРЕМИСТАМИ В ГОРАХ ЯМАНАСИ
Трое полицейских погибло
Сразу под заголовком размещались крупные фотографии. Снимок с вертолета: берег озера Мотосу. Рядом – условная карта места происшествия. От курортной зоны стрелка убегала глубже в горы. Портреты трех погибших полицейских из департамента Яманаси. Фото воздушных десантников, спрыгивающих с вертолета Сил самообороны. Пятнистые комбинезоны, винтовки с оптическим прицелом, компактные короткоствольные автоматы.
Скорчив гримасу, Аомамэ долго разглядывала эту страницу. Чтобы как-то утихомирить растрепанные чувства, нужно было напрячь все мышцы лица, растягивая их как можно сильнее в разные стороны. К счастью для окружающих, перегородка посередине стола не давала подглядеть, что творится с лицом девушки. Наконец Аомамэ глубоко вдохнула – и медленно, с шумом выдохнула. Как это делает кит, когда выныривает из воды, дабы провентилировать исполинские легкие. Старшеклассник, зубривший что-то за соседним столом спиной к Аомамэ, вздрогнул и ошарашенно оглянулся. Но конечно, ничего не сказал. Просто испугался, и все.
Одну за другой Аомамэ вернула мышцы лица в нормальное положение и расслабилась. Затем взяла ручку и постучала ею по нижним зубам, собираясь с мыслями. Но как тут ни думай, вывод напрашивался только один. Этому должна быть своя причина. Просто не может не быть. Иначе как бы я пропустила новость, которая поставила на уши всю Японию?
Впрочем – стоп. Дело ведь не только в перестрелке. Вот и о сборщике взносов, атаковавшем студента, я ничего не знала. Очень странно. Оба происшествия слишком заметные. Как я могла пропустить их буквально одно за другим? Ведь я перфекционистка. Любая погрешность – даже на какой-нибудь миллиметр! – моментально бросается в глаза. Да и с памятью всегда было в порядке. Потому и жила себе спокойно до сегодняшнего дня, хотя отправила куда полагается уже несколько подонков. Ибо ни малейших ошибок и промахов ни разу не допустила. Я скрупулезно читаю газеты. И под «скрупулезно» подразумевается, что вся стратегически важная информация – без исключения! – должна оседать в моей голове.
Заголовками об инциденте на озере Мотосу газеты пестрели еще несколько дней подряд. Полиция префектуры Яманаси при поддержке Сил самообороны устроила настоящую дикую охоту за десятью членами экстремистской группировки, убежавшими в горы. Троих застрелили, двоих тяжело ранили, четверых (в том числе одну женщину) арестовали. И только один канул без вести. Обо всем этом газеты трубили чуть не на каждой странице. На таком фоне новость о сборщике взносов за телевидение, пырнувшем студента, тут же забылась.
Можно было не сомневаться: госкомпания «Эн-эйч-кей» вздохнула с неописуемым облегчением. Не случись этой чертовой перестрелки, вся журналистская братия тут же накинулась бы и на систему поборов за гостелевидение, и на методы работы всей организации в целом. Сразу припомнили бы и то, как в начале года, освещая скандал о взятках по делу «Локхид»*, якобы независимая компания «Эн-эйч-кей» плясала под дудку правившей тогда Либерально-демократической партии и все новостные программы перед выпуском в эфир передавались на цензуру властям с подобострастными уточнениями: «Можно ли это показывать?» Самое поразительное, что это происходило ежедневно, систематически. Бюджет «Эн-эйч-кей» утверждался на заседаниях парламента, и руководству корпорации было очень трудно понять, какие финансовые репрессии их ожидают, если они, не дай бог, не уловят линию партии и правительства. Да и в рядах ЛДП давно уже относились к «Эн-эйч-кей» как к органу партийной рекламы. А потому простые японские налогоплательщики все чаще задавались вопросом, чью же идеологию им подсовывают под видом «независимого вещания»,- и, естественно, все реже соглашались за это платить. Посылать вымогателей из «Эн-эйч-кей» куда подальше уже становится нормой для любого здравомыслящего человека.
* В 1971 г. ряд высокопоставленных японских чиновников, отвечавших за программу закупки для Сил самообороны заведомо аварийных истребителей «Старфайтер» (США), были изобличены в получении крупных денежных взяток от эмиссаров американской фирмы-изготовителя «Локхид». Нашумевшее «дело “Локхид”» привело к отставке кабинета министров Японии, а несколько самых замаранных в нем чиновников оказались на скамье подсудимых. Разбирательство по этому делу длилось более десятка лет.
Не считая этих двух происшествий – перестрелки на Мотосу и ножевого ранения от «Эн-эйч-кей»,- все остальные события исследуемого периода Аомамэ помнила хорошо. Все происшествия, аварии, скандалы и прочие мало-мальски значимые новости тех трех месяцев ее память хранила надежно. И только две новости в голове отсутствовали, как ни ищи. Почему?
Может, у меня какое-то завихрение в голове, размышляла она, из-за которого я то ли избирательно проглядела при чтении, то ли напрочь забыла именно эти два события?
Аомамэ закрыла глаза и с силой потерла пальцами веки. А что? Такое ведь тоже вполне возможно. Допустим, у меня в мозгу появилась особая функция, отвечающая за искажение реальности, которая выбирает определенные события – и будто набрасывает на них черное покрывало, чтобы я их не заметила или не запомнила. Такие, например, как смена оружия и формы у полицейских, строительство американо-советской базы на Луне, нападение сборщика взносов «Эн-эйч-кей» на студента, перестрелки между полицией и экстремистами на озере Мотосу…
Но какая связь между всеми этими событиями?
Как тут ни рассуждай, связи нет никакой.
Аомамэ взяла ручку, постучала кончиком по нижним зубам. Цок-цок. И включила воображение.
Неизвестно, сколько времени прошло, пока она наконец не сообразила.
Что, если проблема не во мне, а в окружающем мире? И это чертово завихрение произошло не внутри моей головы или психики, но в системе, которая управляет всеми событиями на этом свете?
Чем больше она об этом думала, тем очевидней ей казалась такая гипотеза. Хотя бы уже потому, что никаких ненормальностей в самой себе она, хоть убей, не ощущала.
