Харуки Мураками - 1Q84. Книга 1. Апрель-июнь
– А зачем говорить очень тихо? – удивился Тэнго. Фукаэри огляделась. Пассажиров в вагоне почти не
было. Только мать с двумя детьми сидела напротив и чуть поодаль. Вся троица, похоже, ехала куда-то развлекаться. Слава богу, на свете еще встречаются такие счастливые люди.
– Чтобы-они-не-услышали,- почти шепотом ответила Фукаэри.
– Они? – переспросил Тэнго.
Но взгляд ее был таким рассеянным, что нетрудно было догадаться: говорит она вовсе не о матери с детьми. А о тех, кого здесь нет. Кого она знает очень хорошо, но Тэнго никогда не встречал. О ком-то очень конкретном.
– Кто такие «они»? – уточнил он таким же полушепотом.
Фукаэри ничего не ответила. Меж бровей девушки пролегла резкая морщинка.
– Ты хотела сказать, LittlePeople? – спросил он наугад.
Как и прежде, никакого ответа.
– Ты боишься, что если эти твои LittlePeople узнают, что ты рассказала о них всему белу свету,- они очень рассердятся?
Фукаэри все так же молчала. И все так же смотрела в никуда. Подождав немного и убедившись, что ответа не будет, Тэнго решил сменить тему:
– Расскажи о своем сэнсэе. Что он за человек? Она ошарашенно посмотрела на него. «Ну ты и спросил!» – словно говорили ее глаза.
– Скоро-увидишь,- только и сказала она.
– Верно,- сдался Тэнго.- Ты права. Скоро увижу и сам все пойму.
На станции Кокубундзи в вагон села целая группа пенсионеров, собравшихся в горы. Их была добрая дюжина, старичков и старушек поровну, на вид кому за шестьдесят, а кому и за семьдесят. У каждого за спиной рюкзак, на голове шляпа, настроение веселое – ни дать ни взять группа школьников, собравшихся в воскресный поход. И у всех на поясе или в кармана рюкзака – по фляжке с водой. Интересно, смогу ли я также радоваться, когда состарюсь, подумал Тэнго. И, невольно покачав головой – ох, вряд ли! – представил, как все эти старички, героически покорив очередную вершину, пьют воду из своих фляжек.
Несмотря на малый рост, LittlePeople пили очень много воды. Причем не водопроводной, а дождевой – или, на худой конец, из ближайшего ручья. Поэтому девочка каждый день спускалась к ручью и набирала для них целое ведро. А если шел дождь, просто подставляла ведро к водостоку под крышей амбара. И та и другая вода была природной, но все-таки дождевую они любили больше речной. Всякий раз, когда девочка их поила, они радостно ее благодарили.
После долгих раздумий Тэнго наконец признал, что мыслить рационально у него не выходит. Плохой знак, вздохнул он. Видно, из-за чертова воскресенья. В голове опять разыгрывалась буря. Беспросветная песчаная буря, так часто накрывавшая его по выходным.
– Что-с-тобой,- спросила Фукаэри.
Как всегда, без знака вопроса. Напряжение, сковавшее Тэнго, передалось и ей.
– А вдруг ничего не выйдет? – сказал Тэнго.
– Что-не-выйдет.
– Мой разговор с сэнсэем.
– Ты-можешь-говорить,- сказала Фукаэри. Похоже, не совсем поняла, о чем он.
– С сэнсэем?
– Ты-что-не-можешь-поговорить-с-сэнсэем,- повторила она уже более внятно.
– Видишь ли… Слишком много вещей не сходится как нужно,- чуть замявшись, признался Тэнго.- Боюсь, этим разговором мы только все больше испортим.
Фукаэри вдруг развернулась к нему всем телом и посмотрела прямо в глаза.
– Чего-ты-боишься,- спросила она.
– Чего я боюсь? – переспросил он. Она молча кивнула.
– Может быть, встречи с новым человеком,- ответил он.- Особенно утром в воскресенье.
– Почему-воскресенье,- спросила она.
Тэнго ощутил, как вспотели подмышки. Грудь сдавило, стало трудно дышать. Впереди была встреча с новым человеком. И с какой-то новой реальностью. Все это угрожало тому миру, в котором он находился сейчас.
– Почему-воскресенье,- повторила Фукаэри.
Он вспомнил воскресенья своего детства. Каждый раз, когда их очередной поход за чужими деньгами заканчивался, отец вел его в привокзальную столовую и разрешал заказывать все, что душа пожелает. Это было нечто вроде награды. А для их скромной жизни – чуть ли не единственный шанс гульнуть в какой-нибудь ресторации. Отец в кои-то веки покупал себе пиво (хотя обычно не брал в рот ни капли). Вот только у Тэнго к тому времени напрочь пропадал аппетит. В обычные дни он вечно бегал голодный как волк, и только к вечеру воскресенья почему-то есть ничего не хотелось. Все, что заказывалось, он должен был съесть до последней крошки, таков был закон отца. И всякий раз ему приходилось запихивать в себя еду через силу, до тошноты. Вот таким и запомнилось ему на всю жизнь воскресенье.
Фукаэри смотрела ему в глаза. Словно искала там что-то конкретное. А потом взяла его за руку. Тэнго удивился, хотя и постарался этого не показать.
Всю дорогу до станции Кунитати она легонько сжимала его руку в своей. Ладонь ее оказалась легче и гораздо нежнее, чем он думал. Не горячая, не холодная. Вполовину меньше его ручищи.
– Бояться-не-нужно, – сказала ему эта девочка. Словно посвящала в тайну, которая давно всем известна.- Это-ведь-не-просто-воскресенье.
В первый раз за все их встречи она произнесла сразу два предложения подряд, невольно отметил Тэнго.
Глава 9
АОМАМЭ
Новый пейзаж – новые правила
Выйдя из дома, Аомамэ направилась в ближайшую муниципальную библиотеку. И на конторке выдачи запросила подборку газет за три месяца – с сентября по ноябрь 1981 года.
– Из ежедневных у нас «Асахи», «Ёмиури», «Майнити» и «Никкэй»,- сообщила библиотекарша.- Какие предпочитаете?
Эта женщина средних лет, хоть и в очках, куда больше напоминала домохозяйку на подработке, нежели хранительницу книжных знаний. Вроде не толстушка, но складки на шее наводили на мысли о ветчине.
– Любые пойдут,- сказала Аомамэ.- Разве есть какая-то разница?
– Может, и нет. Но если вы сами не выберете, мы вам ничем не поможем,- изрекла библиотекарша тоном, не допускающим возражений.
Совершенно не собираясь возражать, Аомамэ навскидку выбрала «Майнити». Усевшись за стол с перегородкой из матового стекла, она достала блокнот, вооружилась ручкой и начала просматривать статью за статьей.
Начало осени 1981 года особо крупными происшествиями не отличалось. Сыгранная еще в июле свадьба принца Чарльза и принцессы Дианы до сих пор обсуждалась на все лады. Куда они поехали, чем занимались, что за платья и бижутерия были на Леди Ди. Аомамэ, разумеется, знала об этой свадьбе. Хотя подробностями особо не интересовалась. За каким чертом людям необходимо так дотошно ковыряться в судьбах английских принцев и принцесс, никогда не укладывалось у нее в голове. Тем более, если принц больше смахивает на школьного учителя физики, страдающего язвой желудка.
Президент Валенса обострил разногласия «Солидарности» с правительством Польши до такой степени, что Советы выразили «серьезную озабоченность». Или, говоря проще, пообещали натравить на Варшаву примерно такие же танки, какие в 1968-м доползли до Праги. Это Аомамэ тоже помнила. Как и то, что в конечном итоге Москва решила пока не вторгаться в Польшу – слишком много негативных последствий. Все это Аомамэ помнила хорошо и не стала заново вчитываться в эту бредятину Если бы не одна деталь. Президент Рейган, явно с целью подкорректировать внутренние разборки Кремля, выразил «надежду на то, что напряженная ситуация в Польше никак не повлияет на совместные планы по строительству американо-советской базы на Луне». База на Луне? Такую бредятину она читала впервые. Но с другой стороны, разве не об этом же говорили по телевизору в тот вечер, когда она оттрахала лысоватого менеджера из Кансая?
20 сентября в Джакарте состоялся крупнейший в мире фестиваль воздушных змеев. Десять тысяч участников. Об этом Аомамэ не помнила, ну и черт с ним. Кто вообще помнит, что случилось три года назад в Джакарте?
6 октября президент Египта Садат убит исламскими террористами. Об этом Аомамэ помнила – и еще раз пожалела Садата. Что ни говори, а ей нравились залысины Садата и сильно не нравились фундаменталисты, которые его убили. Стоило только задуматься над их узким взглядом на мир, спесью и стремлением подмять под себя всех вокруг, как от злости просто кишки выворачивало. А такую злость Аомамэ контролировала в себе очень плохо. Но сейчас, слава богу, ей было не до фундаменталистов. Несколько раз глубоко вздохнув, она привела в порядок нервы и перевернула страницу.
12 октября в токийском округе Итабаси сборщик взносов за телевидение «Эн-эйч-кей» (56 лет) вступил в спор со студентом, отказавшимся платить, и нанес ему рану в живот складным ножом, который носил с собой в портфеле. Подоспевшая полиция арестовала сборщика взносов на месте преступления. При задержании тот стоял с окровавленным ножом в прострации и никакого сопротивления не оказывал. По свидетельствам сослуживцев, человек этот проработал в «Эн-эйч-кей» шесть лет и зарекомендовал себя в высшей степени исполнительным членом коллектива.
