Джонатан Летем - Бастион одиночества
Самые кошмарные стычки происходили между черными девочками.
Не было даже уверенности в том, кто именно учится в этой школе. На ее территории постоянно появлялись чужие. Бывало, пара темнокожих парней прижимали тебя к стенке и спрашивали:
— Ты итальянец или белый?
Ты знал наверняка лишь единственное: нельзя говорить, что итальянцы белые. Черные тоже чего-то опасались и постоянно оглядывались по сторонам на Корт-стрит, как и итальянцы, попадавшие на Смит-стрит. Все чего-то боялись, но уж точно не тебя. Итальянцы никогда не отвечали: я итальянец. Могли сказать лишь: а кто я, по-твоему, черт возьми? Или схватить спрашивающего сквозь штаны за член, гордо стиснуть зубы и раздуть ноздри.
А ты, ты даже на это не был способен. И мог разве что симулировать астму.
На следующий день после библиотечного разговора Дилана и Артура о «Голубом Жуке» объявился Мингус. Это произошло в три часа, когда школьные двери распахнулись и толпа учащихся высыпала на залитую октябрьским солнцем улицу, а владельцы магазинов вышли на тротуар, скрестив руки на груди, жуя жвачку или просто щуря глаза. Дилан всегда уходил из школы через двери на Батлер-стрит и мгновенно смешивался с толпой прохожих, которая подхватывала его и уносила до самого конца Корт-стрит, где он отделялся от людского потока и спокойно шел домой, одинокий белый мальчик.
Но сегодня его будто приклеило к асфальту у школьной ограды. На углу Корт и Батлер сидел на почтовом ящике Мингус Руд, наблюдая с невозмутимостью Будды за оравой ребятни. Казалось, он выше, чем на самом деле, и вообще прибыл с какой-то другой планеты, с головой уйдя в это умиротворенное наблюдение, незаметный ни для школьных охранников, ни для тинейджеров-итальянцев, бродящих по Корт-стрит. Дилан мгновенно понял, что Мингус не переступал порога школы с самого начала учебного года.
— Эй, Дилл-мен! — крикнул Мингус, смеясь. — А я тебя искал. Где ты был?
Он спрыгнул с почтового ящика и вытянул Дилана из толпы прохожих настолько легким и естественным жестом, будто каждый день забирал его из школы домой. Они пересекли Корт, направляясь на Коббл-Хилл. Дилан шагал торопливо, чтобы не отстать. Мингус повел его через Клинтон-стрит на Атлантик-авеню, и вскоре все мысли о школе № 293 вылетели из головы Дилана. Их взглядам открывались красочные виды: верфи под автострадой Бруклин-Куинс, широкая улица, бегущая вниз, к золотистой глади воды. Мингус знал сотню тайных троп, о которых Дилан в своем вечном остолбенении и понятия не имел.
— Я не видел тебя… — начал Дилан.
— Позови меня, и я приду, — пропел Мингус. — Дай мне знак, и я тебя найду. Я всегда где-то рядом. Здесь. — Он вложил пару смятых долларовых бумажек в кулак Дилана и кивнул на газетный магазинчик на углу Клинтон. — Купи мне пачку «Кул», Супер-Ди. — Он склонил голову набок. — А я побуду здесь.
— Кто мне продаст сигареты?
— Скажи, тебя прислала мама, наври, что она сама их все время покупает здесь. Тебе поверят, не бойся. Давай подержу твой рюкзак.
Дилан запретил себе смотреть на металлическую стойку с комиксами, когда вошел в прохладный сумрак магазина.
— Э… Пачку «Кул». Это для моей мамы.
Все прошло как по маслу, Мингус был прав. Услышав слово «мама», продавец-араб приподнял бровь и выложил на обитый линолеумом прилавок «Кул», лишь пробубнил что-то нечленораздельное.
Мингус сунул сигареты вместе со сдачей в карман своей знаменитой куртки, и они пошли назад по Клинтон в сторону парка на Эмити-стрит.
— Дилл-мен, Ди-Один, Диллинджер, — напевал Мингус. — Диггити дог, депьюти дог.
— Я нигде тебя не видел, — сказал Дилан, изо всех сил пытаясь не выдать голосом обиды.
— У тебя все в порядке? — спросил Мингус. — Проблем нет?
Дилан сразу понял, что он имеет в виду — творящееся в школе № 293, которая, казалось, к самому Мингусу уже не имела никакого отношения.
— Нет проблем? — повторил Мингус.
Они были вместе и одновременно порознь — Дилан отчетливо это понимал. Мингус всегда был недосягаем, загадочен, и коснуться его души — точнее, затаившейся в ней, но отчетливо осознаваемой грусти, безмолвно взывавшей к печали самого Дилана, — казалось невозможным.
— Никаких проблем. — Дилан пожал плечами.
— Для меня это важно, ты ведь мой лучший друг, Диллинджер.
Очевидно, это была подготовка к чему-то, какая-то репетиция. — чего именно, Дилан вскоре узнал. Едва войдя в парк, Мингус зашагал более размашисто, чем обычно, и поднял руку, здороваясь с тремя темнокожими тинейджерами, сидящими за шахматными столиками в вызывающих позах. Один из них привольно развалился на скамейке, и, взглянув на его длинные руки, Дилан почувствовал, как сжимается сердце. Он подошел к компании вместе с Мингусом, готовый принять как должное все, что бы ни случилось, даже новое появление в его жизни Роберта Вулфолка.
— Здорово. — Мингус лениво шлепал по протянутым ладоням, произнося при этом какие-то звуки, очевидно, имена парней с проглоченными окончаниями.
— Как дела, Гу? — спросил Роберт. «Гу» — сокращенное от «Гус». Означало ли это, что Роберт знаком с Барреттом Рудом-младшим?
В этот момент он узнал Дилана. Его передернуло, на лице отразилась дюжина эмоций, но он не сменил позы, даже рукой не пошевелил.
В парке было полно светлокожих детей, второклассников или третьеклассников из Сент-Энн и «Пэкер». Они носились туда-сюда мимо шахматных столиков — все в ярких одеждах, с резиновыми игрушками, водяными пистолетами и мячами. Живя в том самом мире, что и Дилан, Мингус и Роберт, они, наверное, тоже принимали героев Диснея за живых существ и приходили в гнев, видя колдунью, отравляющую яблоко ядом.
— Вот черт! — Роберт заулыбался. — Ты что, знаком с этим типом, Гу?
— Это мой друг, Ди-Один, — ответил Мингус. — Классный парень, живет на моей улице.
Роберт окинул Дилана долгим взглядом.
— Знаю я этого парня. Еще с тех пор, когда тебя вообще тут не было, Гу. — Он подмигнул Дилану. — Эй, дружище Дилан. Только не говори, что не узнал меня, — вижу, что узнал.
— Естественно, узнал.
— Черт! Я был знаком даже с его мамочкой, — продолжал Роберт.
— Правда? — произнес Мингус, чувствуя, что нужно закончить этот разговор. — Дилан мой друг.
Роберт рассмеялся.
— Ну и на здоровье. Друг так друг. Хочешь водить дружбу с белым парнем, пожалуйста, мне все равно.
Притворная доброжелательность сменилась безудержным весельем. Два других подростка фыркнули и хлопнули друг дружку по рукам, возбужденные словами «белый парень».
— Вот это да! — воскликнул один, изумленно качая головой, словно увидев какой-то трюк в кино — переворачивающуюся машину или летящего в пропасть человека.
Дилан стоял будто замороженный, со своим нелепым рюкзаком, в бесполезных здесь кедах, с безвольно повисшими руками, глядя на Мингуса и растерянно моргая.
Неваляшка качается, но никогда не падает.
— Так мы идем бомбить поезда или будем тут сидеть и трепаться до самого вечера? — спросил Роберт.
— Пошли, — негромко ответил Мингус.
— А зачем ты приволок сюда этого мальчика-колокольчика?
Внезапно перед ними встала какая-то женщина лет двадцати пяти — тридцати, возникла будто из-под земли. Дилан остолбенел: ему казалось, тесный мирок этой компании в окружении отдаленных автомобильных сигналов, птичьего щебета и детских криков недоступен для посторонних, дверь для них закрыта.
Женщина, наверное, приходилась мамашей одному из бегавших по парку детей. На ней была светло-голубая джинсовая куртка, очень идущая к ее белокурым волосам, брюки-клеш и очки в толстой оправе. Дилану ее лицо показалось знакомым. Быть может, они уже встречались когда-то — на какой-нибудь из вечеринок Рейчел. Ему ясно представилось, как эта блондинка размахивает рукой с зажатой в пальцах сигаретой, делает лирическое отступление от основной темы, разглагольствуя о сычуаньском перце или об Альтмане, раздражая мужчин, лишенных тем самым права быть в центре внимания. А впрочем, похожих женщин в Бруклине жило очень много, и подавляющее большинство из них никогда не знали Рейчел.
— Ты в порядке, мальчик?
Она обращалась к Дилану, ошибки быть не могло. На всех остальных, втом числе и Мингуса, она смотрела иначе, чем на него. Дилан почувствовал, что Роберт Вулфолк снова вспомнил сейчас о Рейчел, наверное, полагая, с того рокового надирания ушей, что все белые женщины похожи на нее.
И надо же было такому случиться именно сегодня, именно сейчас. Как часто Дилан молил Бога послать ему на выручку кого-нибудь из взрослых — учителя, знакомую Рейчел, — как страстно желал, чтобы в разгар очередного столкновения с хулиганами из-за угла Берген или Хойт появился спаситель, который прекратил бы издевательства простым вопросом:
