Игорь Мельник - «Новый завет»
Дальше шло почти по другим евангелиям. Иосиф из Аримафеи забрал тело. С Иосифом был Никодим, фарисей, который приходил ночью к Иисусу на свиданки.
Вот, что интересно — Иосиф, оказывается, был тайным учеником Христа. А тайным он был потому, что «боялся иудеев». Вот так.
Да, ещё — у Никодима была мазь для покойников, смесь смирны и алоя. И было у него этой мази «литр около ста».
Вот это секрет — в какой метрической системе жила Иудея времён Иисуса Христа? В чём измеряли объём жидкостей — в литрах?
Сцена воскрешения в этом евангелии самая запутанная. Сначала Мария Магдалена приходит к гробу и видит, что камень отвален. Не заглядывая внутрь, она бежит к Петру и «другому ученику» и сообщает о происшествии.
Пётр и «другой» ученик, которого любил Иисус, бегут к гробу. Ученик прибегает первым, а Пётр отстаёт. Ученик заглядывает в гроб, видит тряпки, но не входит. Прибегает Пётр, заходит в гробницу и видит, что она пуста.
Тогда заходит «ученик» и тоже видит. «И уверовал». Наконец-то. Ученик, которого любил Христос, уверовал. После этого они «вернулись к себе».
«А Мария стояла у гроба и плакала». Как так? Она же убежала. Вернулась, значит. И вот, она поплакала и заглянула в гроб.
И увидела двух ангелов, которых не заметил Пётр и «ученик». Ангелы сидели в гробнице. Они обернулись к ней и сказали: зачем ты плачешь, женщина? И всё. Больше они ничего ей сказали.
Всё очень просто — она вернулась к гробнице и увидела внутри Петра с «учеником». Да.
Потом она оглянулась и увидела кого-то, кого приняла за садовника. «Иоанн» считает, что она увидела Христа. «Садовник» тоже её спросил:
— Женщина, почему ты плачешь? Кого ты ищешь?
После этого «садовник» убедил её в том, что он и есть Христос. И просит сказать апостолам, что она его видела. Она пошла и сказала. А вечером прямо к ним пришёл сам Иисус. И говорил с ними. И ушёл.
«Фома же, один из двенадцати, называемый Близнец, не был тут с ними, когда приходил Иисус».
За это его прозвали Фома Неверующий. Но почему «один из двенадцати»? Ведь их осталось одинадцать!
Правда, «Иоанн» ничего не говорит о смерти Иуды, но после предательства оставаться одним из двенадцати он никак не мог.
Потом было ещё три явления Христа ученикам. Было чудо с ловлей рыбы. Было предсказание Петру о том, что он умрёт нехорошей смертью.
А ещё было предсказание о том, что «любимый ученик» никогда не умрёт, и что именно этот «любимый ученик» написал это евангелие. Намёк на Иоанна.
И ещё — явная попытка обоснования того, что «евангелие от Иоанна» было написано в гораздо более поздние времена.
Люди столько не живут, но «бессмертные любимые ученики» — запросто.
Деяния святых апостолов!
Евангелия кончились. Начались… Стоп.
Почему кончились евангелия? В Ватикане их аж 60 штук валяется. Могли бы отобрать 12 — по количеству апостолов. Хотя нет, от Иуды не стоило. Или стоило? Сейчас вон шумят, да только это фальшивка.
Да, отобрали четыре. Именно отобрали. Попы собрались и решили отобрать четыре евангелия и включить их в библию — им виднее.
Но, почему именно четыре? Не пять, не три, не семь, а четыре. Число простенькое, не магическое, хотя попы и тут объяснения найдут. И всё же…
Всё очень просто — среди всех евангелий только эти, с большой натяжкой, можно было назвать каноническими и отвечающими «линии партии». Пардон — церкви.
Лучшее тому доказательство — лишь два из них могли быть написаны людьми, видевшими Христа. Матфей и Иоанн, причём второй — под большим сомнением.
Итак, евангелия кончились, начались деяния. Сейчас посмотрим, что они там натворили.
«Первую книгу написал я к тебе, Феофил…»
Ба! Знакомые все лица. Братец Лука. Ну-ну.
После вознесения воскресшего Христа, вся братия вернулась с горы Елеон в Иерусалим. Собрались в одной «горнице».
Пётр и Иаков — эти теперь идут почему-то первыми.
Иоанн и Андрей — первозванные!
Филипп и Фома неверующий.
Варфоломей и Матфей.
Иаков Алфеев и Симон Зилот.
Иуда, брат Иакова.
Одиннадцать — как и должно было быть. Почему-то Лука теперь поменял братьев в парах.
Вот только Иуда, брат Иакова меня смущает. Раньше он назывался Иуда Иаковлев.
А ещё его звали Левей Фаддей, он же Фадей. Это неважно, ибо, если начать ещё и со списком Иоанна сравнивать — получится страшная неразбериха.
Это я к тому, что «Деяния» мог писать и не Лука: он путается в именах и пишет в несколько ином стиле.
Да, а ещё в этой горнице присутствовали «некоторые женщины» и мать Иисуса, и его братья.
Мать и братья уже отбросили сомнения — теперь они точно знали, кем был их брат. Во всяком случае, так это выглядело. Да.
И они единодушно молились. Потом Пётр, который теперь считался самым главным, провёл небольшое собрание неофитов.
Присутствовало сто двадцать человек. Постановили: поскольку предатель Иуда погиб, и кишки его высыпались на грунт, надо избрать нового апостола — взамен выбывшего.
Выдвинули две кандидатуры: Иосифа Варсаву и Матфия. Проголосовали. Выбрали Матфия. Аминь.
На праздник Пятидесятницы произошел курьёзный случай. На апостолов напало удивительное нервное расстройство — они начали разговаривать на непонятных языках. Все подивились этому обстоятельству.
Каждому казалось, что они говорят на каком-то конкретном языке, но не на том, которые они знают. Иудеи, к примеру, считали, что ребята заговорили на коптском, и так далее.
Лука приписывает этому явлению божественную природу, но он ошибается.
В одном из рассказов Эдгара По описан такой же феномен. Обезьяна бежала от хозяина и, вооружившись бритвой, устроила резню в одной лондонской квартирке. Крик стоял ужасный — под домом собралась толпа зевак.
Убийцу они не видели, но слышали прекрасно. Каждый был уверен, что слышит иностранный язык — именно тот, которого не знает.
Так, что… Лука оказал медвежью услугу апостолам, описав их нервные расстройства.
«А иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина».
А по мне, так лучше, чтобы они были пьяницами, а не психами. Основатель церкви пьяница — это ещё куда ни шло. Но если он псих… М-да.
С другой стороны, сколько дней подряд надо пить «сладкое вино», чтобы потерять возможность членораздельно изъясняться?
Итак, они болботали, а зеваки посмеивались.
— Это ж надо так нажраться.
— Они не пьяны, — заявил Пётр присутствующим.
— Да? Это почему же?
— Всё очень просто. Они не могут быть пьяными по той простой причине, что сейчас три часа дня.
Народ онемел от удивления. Действительно, разве может человек быть пьяным в три часа пополудни? Нет, никак не может. Вот в полчетвёртого — пожалуйста. А в три — это нонсенс.
— Они не пьяницы, а пророки.
— Ты хочешь сказать, что вот это бормотание — пророчество? — задохнулись от удивления жители столицы.
— Так точно. Именно это я и хочу сказать.
Ну, что же, если нечленораздельное мычание есть пророчество по Петру, то Апокалипсис — действительно верх изящной словесности.
Вы заметили, что у каждого евангелиста есть свой пунктик?
Иоанн, например, изобрёл литры. Именно литрами он первый на земле начал измерять жидкости. (К слову сказать, представьте себе, что можно сделать с одним покойником, имея сто литров бальзама).
А Лука просто повёрнут на времени. Читая его «письма», приходишь к выводу, что в Иудее каждый имел по Ролексу.
Итак, Пётр грузил мозги доверчивым иерусалимцам, а они стояли и слушали.
«Услышав это, они умилились сердцем и сказали Петру и прочим Апостолам: что нам делать, мужи братия?»
Да, надо было что-то делать. Пётр ответил: покайтесь и креститесь. Только и всего. Покаяться и покреститься — больше ничего не надо.
В тот день покрестилось три тысячи человек — если верить Луке. Но не только каялись и крестились. Делали ещё кое-что.
«Был же страх на всякой душе…
Все же верующие были вместе и имели все общее…
И продавали имения и всякую собственность…
И каждый день единодушно пребывали в храме, хваля Бога…»
Очень интересно, дамы и господа. Сегодня, когда кто-то делает нечто подобное, его называют сектантом, охмурителем, и сажают в тюрьму. И правильно делают, между прочим.
Меня особенно умиляет: «и продавали имения и всякую собственность».
Выручка, естественно, попадала к Петру в карман. Пардон — в шкатулку. С теми, кто отдавал не все свои деньги, Пётр поступал простенько. Позже мы увидим, как именно.
Такой казарменный коммунизм даже Троцкому не снился. Сегодня мы проклинаем Маркса, Ленина, Сталина и остальных. Но послушайте: эти ребята — просто дети, в сравнении с каменным Петром.
