Йоханнес Зиммель - Любовь - только слово
Часть седьмая
Глава 1
— Моя дочь — гений, — говорит миссис Дурхам. — В двенадцать лет она получила первую премию за роль в школьном спектакле и затем стала актрисой. В четырнадцать лет, представляете, мистер Мансфельд, в четырнадцать!
Миссис Элизабет Дурхам шестьдесят один год, она мне сказала это сама. Она делает прическу, красится и одевается, как сорокалетняя женщина. Красные губы, крашеные черные волосы, чрезмерно пестрая блузка, обтягивающие брюки, босоножки.
Миссис Дурхам уже три раза делала себе подтяжку лица. Это она мне тоже сама сказала. Скоро подойдет время и для четвертой.
Доктор в Лондоне этой осенью вновь займется миссис Дурхам, и она будет в полном порядке, как новенькая. А до этого она намерена съездить на отдых на Эльбу. Всю дорогу на автомобиле!
Миссис Дурхам ездит на Эльбу каждый год. Это ее двенадцатая поездка.
Миссис Дурхам женщина одинокая. И, как все одинокие люди, она слишком много говорит. Она говорит начиная с того момента, как на окраине Флоренции остановила свой изящный «форд»: я поднял руку и попросил ее подвезти меня. Очень жарко. К счастью, «форд» с откидывающимся верхом. Я вижу сухую серую землю, сосны, маленькие дома, заброшенные здания и большое количество рабочих, которые, вооружившись отбойными молотками, работают на шоссе. Небо точно такое же голубое, как на фотографиях Верены, которые она мне показывала. Я в Италии впервые в жизни.
Четверг, пятнадцатое июля 1961 года. Между предыдущей главой и этой зияет дыра в несколько месяцев.
Миссис Дурхам хорошо водит машину. Мне повезло. Я стоял на трассе и голосовал полчаса, и тут остановилась она. Может ли человеку так долго везти? Она отвезет меня прямо до Эльбы. Через три-четыре часа мы будем в Пьомбино, так сказала она, и девяносто минут спустя на Эльбе, на острове, который она так любит и на котором меня ждет Верена. Испытываешь очень своеобразные чувства, когда находишься не за рулем, а рядом с водителем, а до этого сам продолжительное время водил машину. Я сижу рядом с миссис Дурхам. У меня больше нет машины. Мой «ягуар» выставлен на продажу у «Коппера и К°» во Франкфурте. Покупатель еще не нашелся. Я сейчас объясню, почему у меня больше нет автомобиля.
— В четырнадцать лет ваша дочь стала актрисой. Просто фантастика.
— Да! Вы знаете, мы так гордились ею. Между прочим, мистер Мансфельд, ваш английский тоже просто фантастика. Я очень рада, что встретила вас. Это так скучно — ехать одной. Я не люблю ездить одна в машине. Люблю с попутчиком, с кем можно поболтать. Так на чем я остановилась?
— На вашей дочери, миссис Дурхам. Она наверняка сейчас уже известная актриса. Я случайно не знаю, как ее зовут, может, ее псевдоним?
— Нет. И в первую очередь потому, что она уже больше не актриса.
Туннель. Нас обгоняют элегантные «фиаты», непрерывно сигналя.
— Знаете, Вирджиния настоящая красавица. Тут появилась куча молодых богатых мужчин… высшее общество. Там же миллионеры… они все хотели на ней жениться.
Ряды рекламных плакатов на обочине дороги: «Ristorante Stella Marina — specialita gastronomiche e marinarw!»[54]
— Так она вышла замуж?
— Нет, господин Мансфельд. Не было подходящих мужчин.
«Nuovissimo! Elegante! Confortevole! „Il massimo hotel“! Sara il vostro preferito!»[55]
— Сейчас моя дочь работает директором на наших заводах. Я вам говорю — она гений. Осторожнее, сейчас нам надо съезжать с дороги. Следующий город Пиза. Но давайте сначала поедим в «Калифорнии».
Глава 2
Вам знакомо это чувство?
Вы едете, а рядом с вами кто-то говорит и говорит часами. Ему не нужно, чтобы вы отвечали. Он уже оттого счастлив, что его кто-то слушает. Миссис Дурхам, должно быть, очень одинока. К тому же эта жара. Вы слишком плотно поели, потому что еще ни разу не пробовали итальянской кухни, ни таких спагетти, ни такого сыра, ни такого вина. Сознаюсь: я был пьян, когда мы поехали дальше, а у миссис Дурхам — ни в одном глазу. Она рассказывает и рассказывает. Я время от времени говорю «да» или «нет».
Она счастлива, что кто-то ее слушает. Я счастлив, что километр за километром приближаюсь к Верене.
Мы едем по аллее итальянских сосен. Если бы я не дремал, то понял бы, о чем рассказывает миссис Дурхам. А так я вспоминаю об очень многом. Обо всем, что произошло, начиная с того вечера четвертого марта, когда Манфред Лорд, потягивая свою гаванскую сигару, улыбаясь, заявил: «Представляете, эта девушка, Геральдина Ребер, на самом деле утверждала, что вы любовник моей жены. Конечно, я распорядился выкинуть вон эту мерзавку».
— Абсолютно правильно, — говорит Верена (господин Лео уже вытер коньяк, который она пролила). — Может, она шантажистка? В таком случае ты от нее так просто не отделался бы.
— Я думаю, что нет.
— Почему?
— Мне не кажется, что она шантажистка, дорогая, иначе она обратилась бы к тебе или Оливеру. А меня-то по какому поводу шантажировать Это же логично, Оливер?
Тебя можно пошантажировать, если сунуть под нос книжные странички с проколотыми буквами, супермен, думаю я про себя, но вслух, конечно, говорю:
— Да, конечно, логично, господин Лорд.
— Видишь, Верена, Оливер тоже со мной согласен. Боже мой, может быть, вы и встретились где-то случайно. А эта девушка, может быть, видела вас или кто-то другой. Девушка любит Оливера, это очевидно, не так ли? А так как Оливер абсолютно уверен, что с ее стороны это акт мести, я прошу вас, избегайте встреч. Сейчас Верена переедет на виллу в Таунусе, и желательно, чтобы нас всегда видели втроем. Тогда у этой девушки не будет никаких поводов.
— Что значит «поводов»?
— Боже мой, дорогая, ты же знаешь, какие злые языки у людей, как быстро непристойные сплетни расползаются по всему городу. Мои деловые партнеры, наши знакомые… Извините, Оливер, что я так говорю, но я беспокоюсь о своей репутации! Я бы не хотел, чтобы надо мной смеялись. Я еще не слишком старый. — Он сунул сигару в пепельницу и сильно, нажимая на окурок, загасил ее. — Оливер, у меня к вам просьба: разберитесь в своих отношениях с этой ревнивой девчонкой. Ну все, хватит. Давайте еще выпьем.
Глава 3
— Мистер Мансфельд!
Я чуть не подпрыгнул. Где это я? Что за автомобиль? Кто за рулем? Череп раскалывается. Сколько времени? Какое сегодня число? Миссис Дурхам приветливо улыбается.
Проклятое вино.
— Вы заснули? Это, наверное, от жары. И от кьянти. — Посмотрите, — миссис Дурхам своей тонкой рукой показывает вперед. Она уже свернула с дороги. Я вижу море. Оно абсолютно спокойно и выглядит как голубой бокал.
Далеко в море видны несколько пароходов. На узком пляже много людей, среди них красивые девушки в соблазнительных бикини. Кто-то плавает. Пестрые зонтики от солнца, пестрые водные велосипеды, пестрые мячи, купальники и шляпки. Все пестрит разноцветьем. Мы едем дальше. Цепочка ресторанов, один рядом с другим. А теперь пошли жилые дома, бунгало, современные виллы. Мы уже ехали по Ливорно.
На следующие два дня после моего приглашения к Манфреду Лорду я летел в Эхтернах. Ганси и Геральдину я еще увижу в интернате. Мне совершенно ясно, что Ганси с Геральдиной заодно. Их объединяет месть. Но кто сознается? Ганси мстит из-за Рашида. Конечно, Геральдина не сознается, что она была у Манфреда Лорда и как с ней там обошлись, ни за что в жизни. Так что не имеет смысла с ними на эту тему разговаривать. Поэтому я и не пытаюсь. Геральдина и Ганси очень любезны со мной и с Рашидом. Как никогда. Геральдина просит меня простить, что она так счастлива с Йенсом.
— Ну что за чепуха! Я же ушел от тебя!
— Ну и тем не менее мужчины такие странные.
— Я — нет, Геральдина. Я рад, что у вас с Йенсом все хорошо. Я желаю вам счастья.
— Спасибо, Оливер. Я тоже желаю тебе счастья, с тех пор как узнала тебя.
Она хорошая актриса. Но что-то у нее не ладится. Однако это не значит, что она оставит меня в покое. И прав ли я, что у нее что-то не ладится? И в самом ли деле господин Лорд не стал с ней разговаривать? Была ли она у него вообще? Может, он был у нее? Может, они вместе и выработали перспективный план? Может быть. Одно мне очевидно — так или иначе, Геральдина и Ганси еще не отомстили. Они ждут момента. Долго ли им придется ждать? А потом Эхтернах?
В аэропорту, во Франкфурте, меня встречал Тедди Бенке. В глазах у него стояли слезы.
— Будет лучше, если вы это узнаете от меня, и сейчас же, господин Оливер…
— Что-нибудь случилось?
— Да.
— Что-то серьезное?
— Наберитесь мужества, господин Оливер.
— Черт возьми! Что же произошло?
— Ваша мать… Она… Она уже не в клинике…
— А где?
— Неделю назад ее навестил ваш отец… У них был большой скандал. Ваш отец кричал, мне об этом позднее рассказали сестры. Ваша мать тоже кричала не переставая. Говорят, это было ужасно.
