Джейн Остин - Гордость и предубеждение
— Поднимитесь к отцу, он ждет вас в библиотеке.
Она сейчас же туда пошла.
Отец с мрачным и беспокойным видом расхаживал по комнате.
— Лиззи, — обратился он к ней, — что с тобой делается? В уме ли ты? Неужели тебе вздумалось выйти за него замуж? Разве ты не относилась к нему всегда с неприязнью?
Как горько жалела она в эту минуту, что в своих прежних высказываниях она не проявила достаточной сдержанности и осторожности. Если бы раньше она вела себя по-другому, сейчас она была бы избавлена от множества неприятнейших объяснений. Но теперь эти объяснения были необходимы, и Элизабет со смущенным видом заверила отца в своем чувстве к мистеру Дарси.
— Значит, другими словами, ты решила выйти за него замуж. Ну что ж, конечно, он очень богат, и у тебя будет больше красивых платьев и экипажей, чем у Джейн. Но разве ты от этого станешь счастливой?
— У вас есть какие-нибудь другие возражения, кроме того, что вы не верите в мою привязанность к этому человеку?
— Ровно никаких. Мы все считали его гордым и не очень приятным человеком, но это бы не имело значения, если бы ты действительно его полюбила.
— Но я же его люблю, люблю всей душой! — отвечала она со слезами на глазах. — Я люблю его. И его напрасно считают гордецом. На самом деле он превосходный человек. Вы совсем не знаете, что он собой представляет. И я прошу вас, не делайте мне больно, говоря о нем таким тоном.
— Лиззи, — проговорил мистер Беннет, — я дал согласие. Он принадлежит к тем людям, которым бы я не осмелился отказать, если бы они соизволили меня о чем-то просить. Теперь все зависит от тебя — захочешь ли ты по-настоящему, чтобы он стал твоим мужем. Но позволь дать тебе совет — подумай об этом очень серьезно. Я знаю твой характер, Лиззи. Мне хорошо известно, что ты не сможешь быть счастливой, не сможешь себя уважать, если только не будешь ценить своего мужа, если не станешь смотреть на него, как на человека, стоящего выше тебя. Твои остроумие и жизнерадостность грозят тебе, в случае неравного брака, многими бедами. Едва ли при этом ты сможешь избежать разочарования и отчаянья. Дитя мое, избавь меня от горя, которое я должен буду испытать, увидев, что ты потеряла уважение к спутнику жизни. Ты плохо себе представляешь, что это такое на самом деле.
Еще более взволнованная, Элизабет отвечала серьезно и искренне. Множество раз заверив отца в том, что мистер Дарси — ее настоящий избранник, она рассказала отцу, как постепенно изменились ее взгляды на этого человека. С восторгом перечислила она все его достоинства. Она рассказала отцу о своей абсолютной уверенности, что любовь Дарси к ней — не мимолетное увлечение и что эта любовь уже выдержала многие месяцы серьезного испытания, не встречая ответного чувства. И в конце концов ей удалось рассеять недоверие мистера Беннета и примирить его со своим предстоящим замужеством.
— Что ж, дорогая, — проговорил он, когда она замолчала. — Больше мне нечего тебе сказать. Если все, что я от тебя услышал, — правда, то он заслуживает того, чтобы стать твоим мужем. Я не смог бы, Лиззи, расстаться с тобой ради менее достойного человека.
Для того, чтобы еще больше поднять в его глазах своего жениха, она рассказала отцу о том, что Дарси добровольно сделал для Лидии.
— Сегодня у нас в самом деле вечер чудес! Значит, все эти переговоры, расходы по свадебному контракту, выплата долгов Уикхема и покупка офицерского патента — все это дело рук Дарси? Ну, что же, — тем лучше. Это освобождает меня от множества забот и расходов. Если бы все сделал твой дядя, мне следовало бы и пришлось бы на самом деле с ним рассчитаться. Но эти неистовые влюбленные молодые люди всегда поступают по-своему. Завтра я предложу ему вернуть долг. Он начнет протестовать и наговорит всякий вздор, настаивая на своей страстной любви к тебе. И с этим делом будет покончено.
Тут мистер Беннет вспомнил, как она была смущена несколько дней тому назад при чтении письма мистера Коллинза. И, вдоволь посмеявшись над ней, он в конце концов отпустил ее, сказав:
— Если какие-нибудь молодые люди явились за Мэри и Китти, ты можешь их направить ко мне, у меня сейчас есть свободное время.
С души Элизабет свалилась величайшая тяжесть. И после получасовых сосредоточенных размышлений у себя в комнате она смогла достаточно успокоиться, чтобы вернуться в гостиную. Пережитые волнения были еще слишком свежи в ее памяти, чтобы она могла предаваться веселью, и остаток вечера прошел очень тихо. Но дальше ей уже нечего было бояться, и ее постепенно охватывало ощущение легкости и спокойствия.
Когда ее мать поднялась перед сном к себе в туалетную комнату, Элизабет заглянула туда и сообщила ей важную новость. Слова ее произвели ошеломляющее действие. Выслушав их, миссис Беннет некоторое время сидела в полном молчании, будучи не в силах что-нибудь произнести. Хотя обычно ее ум достаточно быстро усваивал все, что было выгодно для ее дочерей или хотя бы отдаленно касалось какого-нибудь их поклонника, прошло немало времени, прежде чем она смогла уразуметь смысл того, что ей рассказала Элизабет. В конце концов она начала приходить в себя, стала вертеться в своем кресле, вскакивала, садилась, изумлялась и благословляла свою судьбу.
— Боже праведный! Благословение неба! Подумать только! Что со мной делается? Мистер Дарси! Кто мог бы себе представить? Так это на самом деле правда? Лиззи, душенька моя! Какая ты будешь богатая и знатная! Сколько у тебя будет денег на мелкие расходы! Сколько драгоценностей, карет! Джейн даже и сравниться с тобой не сможет. Я в таком восторге, так счастлива! Какой очаровательный молодой человек! Такой статный! Такой высокий! Ах, Лиззи, миленькая! Ради бога, извинись перед ним за то, что я раньше его недолюбливала. Надеюсь, он об этом забудет. Душенька, душенька, Лиззи! Дом в городе! Любая роскошь! Три дочери замужем! Десять тысяч в год! О, боже! Что со мной будет? Я теряю рассудок.
Этого было достаточно, чтобы больше не сомневаться в ее согласии. И Элизабет, радуясь, что все эти душевные излияния были услышаны ею одной, вскоре удалилась к себе. Но ей удалось провести в одиночестве не больше трех минут. Миссис Беннет сама прибежала к ней в комнату.
— Моя любимая девочка! Десять тысяч в год, а может быть, даже больше! Это ведь все равно, что выйти за лорда! И особое разрешение, — ты непременно должна будешь венчаться по особому разрешению. Но, дорогая моя, скажи мне, какое кушанье мистер Дарси больше всего любит к обеду? Я завтра же велю его приготовить.
Это было не слишком хорошим предзнаменованием будущего обращения матери с ее женихом. И Элизабет поняла, что даже после того, как она убедилась в самой нежной привязанности к ней мистера Дарси и заручилась согласием на их брак родителей, ей еще остается чего-то желать. Однако утро прошло гораздо более благополучно, чем она ожидала. Миссис Беннет испытывала такое благоговение перед своим будущем зятем, что была не в состоянии с ним разговаривать, кроме тех случаев, когда она могла оказать ему какую-нибудь услугу или выразить свое согласие с его мнением.
Элизабет обрадовалась, увидев, что отец старается ближе познакомиться с Дарси. И вскоре мистер Беннет уверил ее, что с каждым часом его мнение о Дарси становится все более благоприятным.
— Все три зятя кажутся мне великолепными. Боюсь, что Уикхем останется моим любимцем. Но твой муж будет мне нравиться, возможно, не меньше Бингли.
Глава XVIII
К Элизабет вскоре вернулось достаточно веселое расположение духа, чтобы она смогла потребовать от мистера Дарси отчета о том, как его угораздило в нее влюбиться.
— С чего это началось? — спросила она. — Я отлично могу себе представить, как пошло дело дальше. Но что могло послужить первым толчком?
— Мне теперь трудно назвать определенный час или место, или взгляд, или слово, после которых мною был сделан первый шаг. Слишком это было давно. И я понял, что со мной происходит только тогда, когда был уже на середине пути.
— Не правда ли, сначала моя внешность вам не понравилась? А что касается моих манер, — мое поведение по отношению к вам всегда было, по меньшей мере, не вполне вежливым. Не было случая, чтобы, разговаривая с вами, я не старалась вам досадить. В самом деле, не влюбились ли вы в меня за мою дерзость?
— Я полюбил вас за ваш живой ум.
— Вы вполне можете называть это дерзостью. Да оно почти так и было. Ведь дело в том-то и заключалось, что вам до тошноты опротивели любезность, внимательность и угодничество, с которыми к вам относились все окружающие. Вас тошнило от женщин, у которых в мыслях, в глазах и на языке была лишь забота о том, как бы заслужить вашу благосклонность. Я привлекла к себе ваше внимание и интерес именно тем, что оказалась вовсе на них не похожей. Не будь у вас золотого сердца, вы должны были бы меня за это возненавидеть. Но при всех ваших стараниях скрыть свою истинную натуру, чувства ваши всегда были благородны и справедливы. И в душе вы питали глубокое презрение ко всем, кто за вами так прилежно ухаживал. Что ж — вот я и избавила вас от труда давать мне какие-нибудь объяснения. В самом деле, принимая во внимание все обстоятельства, моя догадка кажется мне разумной. Конечно, о настоящих моих достоинствах вы и не подозреваете. Но ведь, когда влюбляются, о них никто и не думает.
